Чтение 3–й страницы книги ~Противостояние~

Костенко оглядел лица участников оперативной группы, созданной
руководством угрозыска Магарана, - молодые все, здоровьем налиты.

"А уже я себя чувствую стариком, - отметил Костенко. - В сорок-то
восемь лет".

В прошлом году он ездил па конгресс юристов в Рим и видел в аэропорту
группу американских туристов: ни одного человека моложе шестидесяти не
было. А у бабушек - лет семидесяти - глаза, как у коршунов, блистали,
когда мимо проходили лениво развинченные мальчики-итальянцы. Спутник
Костенко пояснил, словно бы поняв полковника: "Стервецы дерут пятьдесят
долларов за сорок минут удовольствия - плати, бабка, не греши".

- Ну что ж, товарищи, - сказал Костенко. - Загибалов - интересная
версия. Будем ее работать. А еще? Я не очень верю в одну лишь версию. Я
люблю, чтоб их много было, как в магазине обуви, когда продают наши
ботинки - выбирай, не хочу, только не покупает никто.

Сыщики переглянулись: смел полковник; ясное дело, москвич, начальник
отдела, этот может резать правду-матку, вышучивать, что хочет, да в
общем-то и правильно - на критику в первую очередь имеет право тот, кто
состоялся, добился своего от жизни, не из-за угла же шипит.

- Разрешите, товарищ полковник? - поднялся майор Жуков.

- Да вы сидите, в ногах правды нет...

- Спасибо. - Жуков, однако, садиться не стал. - Наши оперативные
группы провели определенную работу. Итоги: установлено, что в заброшенном
бараке, - он кивнул на карту, - в семистах метрах от того места, где
обнаружен труп, собирались неизвестные мужчины, пили, играли в карты. По
слухам, один там всех обыграл, была драка, и, как сейчас говорят, его
убили.

- Дом осмотрели?

- Так точно.

- Что-нибудь нашли?

- Нет. Ни бутылок с пальцами, ни окурков, ни следов крови - будто кто
специально все прибрал.

- От кого поступил сигнал?

- От Потаповой.

- Сколько лет ей?

Сыщики переглянулись. Жуков усмехнулся:

- Семьдесят шесть.

- Сигнализирует часто?

- Да уж. Почитай, каждый месяц пишет.

- Подтвердилось что-нибудь?

- Нет.

- Проверяли ее сигналы тщательно?

- Как положено.

- Так, может, хватит проверять? Маразм, может, у старухи?

- Вы ж сами нам голову и отвернете, - осмелев, сказал Жуков. - Поди,
не ответь на сигнал гражданина...

- Отвернем, если глупо ответите. С головой надо отвечать, - и нам и
старухе, - а людей от дел отрывать стоит ли? И так мы время ценить не
умеем, сколько его попусту тратим, а каждая минута имеет товарную
стоимость. Так что оставим версию старухи про запас. Что еще?

- Выяснены имена всех пропавших без вести.

- Сколько их?

- Трое.

- "ДСК" по инициалам есть?

- Нет. Пропали Лазарев, Мишин и Курдюмов. Ни одного Сергея и Дмитрия
среди них нет.

- Ну и что?

- Работаем.

- А как дела у науки? Что-нибудь с пальцев убитого получить можно?

- Пока нет. По формуле Пирсона пришли к выводу, что покойник был
невысок ростом - сто семьдесят один сантиметр, обувь носил сорокового
размера. Никаких характерных признаков, свидетельствующих о личности
убитого или роде занятий, установить не удалось.

- Пока не удалось или совсем не удалось?

- Совсем не удалось, - ответил Жуков. - Эксперты бьются с пальцами,
может быть, удастся вытянуть на дактилоскопию...

- Думаете, был судим?

- Думаю, товарищ полковник. Иначе откуда флотская форма, если никто
из моряков не пропадал?

- Думаете, подбросил убийца, чтоб нас с толку сбить? Возможно такое?

- Поскольку Загибалов работает на бойне, знает, как расчленять туши и
был дважды судим, позволяет предположить, что его навещал человек именно с
уголовным прошлым.

- Когда получили данные, что он по профессии раздельщик туш?

- Перед началом совещания.

- Чего ж с этого не начинали? - раздраженно спросил Костенко,
поднимаясь.

- Если б с этого мы начали, кончать было б нечем, - ответил Жуков,
тоже раздраженно. - И два чемодана у него стоят, от того самого гостя.

- Прокуратуру поставили в известность?

- Прокуратура в обыске отказала.

- До того, как вы установили там чемоданы?

- До.

- Сейчас должна дать санкцию. Едем к ним, думаю, выпросим.

- Дай-то господь, - ответил Жуков, пропуская Костенко перед собой.

- Погодите, Загибалов, погодите... Я про Фому, а вы про Ерему, -
Костенко поморщился, неторопливо закурил. - Вы мне толком ответьте: чьи
это чемоданы и что в них лежит?

- Так я ж десятый раз отвечаю: чемоданы моего дружка по колонии,
вместе чалились, а что в них - не знаю.

- "Дружок", "не знаю"... Это ж детский лепет, Загибалов, вы кодекс
изучили не хуже меня... Как дружка зовут?

- Не знаю.

- Как же вы с ним общались, с дружком-то?

- Так кличка у него была.

- Какая?

- Нескромная.

- Здесь женщин нет.

- Матерная была кличка.

- Значит, как зовут его - не знаете?

- Не знаю, как перед богом - не знаю.

- А в чемоданах что?

- Откройте да посмотрите.

- Товарищ полковник, - Жуков стоял на пороге комнаты, - вы в
коридорчик выгляньте. А ты сиди, сиди на месте, Загибалов, сиди и не
прыгай.

Костенко вышел в коридор, где стояли понятые и еще три милиционера.

- Вот, - сказал Жуков, - кровь, товарищ полковник. И на полу, и на
обоях. Кровь, чтоб мне свободы не видать.

- Хорошо говорите, - усмехнулся Костенко. - Красиво.

- Так ведь всю жизнь с урками... Иной раз жене говорю, словно на этап
отправляю: "Шаг влево, шаг вправо считаю побегом". Так что прошу простить.
Обрадовался я, поэтому и заговорил приблатненно: кто б стал на эти бурые
пятна внимание обращать - кухня на то и есть кухня, чтоб в ней мясо
разделывать.

- Давайте-ка вырежем кусок обоев, товарищ Жуков, - сказал Костенко. -
И выпилим эту часть кадки - на ней тоже вроде бы кровь, а?

- Нет. Не кровь, - убежденно сказал Жуков. - Это у нас с Кавказа
привозили гранатовый сок, все на нем помешались, чтоб пищу заправлять,
потому как витамин. Я его цвет от крови сразу отличу.

- Значит, выпиливать кадку не будем?

- Не надо, товарищ полковник, и так дел невпроворот... А вот здесь...
Ну-ка, ножку стола поднимите... Еще выше... Новиков, помоги, чего рот
разинул?! Нагнитесь, товарищ Костенко, ко мне нагнитесь... Вот здесь кусок
пола выпилить надо - это уже точно: кровушка.

Вернувшись в комнату, Костенко сел рядом с Загибаловым, придвинулся к
нему, тронул за колено - тот неторопливо отодвинулся:

- Не надо, полковник, вы мне дружбу не вяжите, все равно не ссучите.

- Неумно отвечаете, Загибалов, потому как раздраженно - с одной
стороны, а с другой - страх в вас вижу. А боятся только те, кто чувствует
за собою вину.

Загибалов странно усмехнулся, сокрушенно покачал головою:

- Иные с рождения страх чуют, с кровью передалось.

- Историей увлекаетесь?

- А чего ей увлекаться-то? Куда ей надо, туда и пойдет; не жизнь, а
сплошная автоматическая система управления.

Тут пришла очередь Костенко усмехнуться - он начал испытывать интерес
к этому громадному человеку, в маленьких стальных глазах которого была
видна мысль, как он ни старался играть дурачка - тюремная, видимо,
привычка; вторая натура, ничего не поделаешь; дурачку порою живется легче,
особенно в трудных ситуациях.

- Чемоданы не вскрывали, Загибалов?

- Не имею привычки в чужой карман заглядывать.

- Хорошая привычка, - Костенко обернулся и попросил милиционера,
стоявшего на пороге: - Пригласите, пожалуйста, понятых.