Чтение 3–й страницы книги ~А Фелиси-то здесь!~

Жители Фекана продолжают подсмеиваться над ним. Он решает уехать от
своих земляков, а заодно расстаться с морем, которое ненавидит, и одним из
первых соблазняется широковещательными проспектами создателей Жанневиля.

Затем выписывает себе служанку -- девушку из Фекана, которую знал еще
ребенком.

-- Сколько лет вы у него прожили?

-- Семь лет...

-- Сейчас вам двадцать четыре... Значит, вам было семнадцать, ког-
да...

Мегрэ задумался и неожиданно спросил:

-- У вас есть любовник?

Она смотрит на него, не отвечая.

-- Я вас спрашиваю, есть ли у вас любовник?

-- Моя личная жизнь касается только меня.

-- Вы принимали его здесь?

-- Я не собираюсь вам отвечать.

Отхлестать бы ее по щекам. Минутами Мегрэ хочется залепить ей пощечи-
ну или потрясти за плечи.

-- Ведь я все равно до всего докопаюсь...

-- Ни до чего вы не докопаетесь...

-- Ах так! Не докопаюсь...

Он останавливается. Это уже слишком глупо! Неужели он будет прере-
каться с девчонкой?

-- Вы уверены, что вам нечего мне сказать? Подумайте хорошенько, пока
еще не поздно.

-- Я уже обо всем подумала.

-- Вы ничего от меня не скрываете?

-- Это было бы трудно! Говорят, вы настолько хитры, что от вас ничего
не скроешь.

-- Ладно, увидим!

-- Не то уже видели!

-- Что вы собираетесь делать, когда сюда приедут родственники и Дере-
вянную Ногу похоронят?

-- Не знаю.

-- Вы думаете остаться здесь?

-- Может быть.

-- Надеетесь стать его наследницей?

-- Весьма возможно.

Мегрэ никак не удается сохранить спокойствие.

-- Во всяком случае, дитя мое, зарубите себе на носу одно: пока будет
вестись следствие, я запрещаю вам отлучаться отсюда без разрешения полиции.

-- Значит, я не имею права выйти из дома?

-- Нет!

-- А если мне захочется куда-нибудь сходить?

-- Вы попросите у меня разрешения.

-- Вы думаете, я его убила?

-- Я думаю все, что мне нравится, и вас это не касается.

С него достаточно. Он взбешен. Он злится на себя, что доведен до та-
кого состояния из-за какой-то Фелиси. Ей двадцать четыре года? Да где там!
Она ведет себя, как девчонка двенадцати или тринадцати лет, выдумывает вся-
кое и мнит о себе бог знает что.

-- До свидания!

-- Кстати, что вы будете есть?

-- За меня не беспокойтесь. Я не позволю себе умереть с голоду.

В этом он убежден. Он представляет себе: едва он уйдет, как Фелиси
сразу же усядется за кухонный стол и станет медленно есть что придется, чи-
тая при этом одну из тех книжонок, которые она покупает у мадам Шошуа.

Мегрэ взбешен. Его околпачивают на глазах у всех, да еще кто -- эта
язва Фелиси.

Наступает четверг. Приехали родственники Жюля Лапи: брат, Эрнест Ла-
пи, плотник из Фекана, человек сурового вида, со стриженными бобриком воло-
сами и лицом, обезображенным оспой, его толстая усатая жена, двое детей,
которых она подталкивает перед собой, как гусят. Его племянник, молодой че-
ловек девятнадцати лет, Жак Петийон, приехавший из Парижа: у него нездоро-
вый,, лихорадочный вид, и весь клан Лапи недоверчиво на него поглядывает.

В Жанневиле нет кладбища. Кортеж направился в Оржеваль, администра-
тивный центр, к которому относится новый поселок. Черная креповая вуаль Фе-
лиси вызывает большую сенсацию. Где она ее откопала? Только потом Мегрэ уз-
нает: одолжила у Мелани Шошуа.

Фелиси не ждет, пока ей укажут место. Она становится в первом ряду и
шествует впереди семьи, прямая, настоящая скорбящая статуя, все время прик-
ладывая к глазам носовой платок с черной каймой, надушенный дешевым одеко-
лоном, который тоже, вероятно, приобрела в лавочке Мелани.

Бригадир Люка, проведший ночь в Жанневиле, сопровождает Мегрэ. Оба
они следуют за кортежем по пыльной дороге, а в ясном небе распевают жаво-
ронки.

-- Она что-то знает, это точно. Какой бы хитрой себя ни считала, в
конце концов она расколется.

Люка утвердительно кивает. Во время заупокойной мессы двери маленькой
церкви остаются открытыми, и в ней больше пахнет весной, чем ладаном. До
вырытой могилы идти недалеко.

После похорон семья должна вернуться в дом покойного, чтобы заняться
завещанием.

-- С чего это мой брат стал бы оставлять завещание? -- удивляется Эр-
нест Лапи. -- В нашей семье это не принято.

-- Фелиси уверяет...

-- Фелиси... Фелиси... Опять Фелиси...

Люди невольно пожимают плечами.

Но разве она не проталкивается вперед и первой не бросает лопату зем-
ли на гроб? А потом, вся в слезах, отходит поспешно и кажется, вот-вот дол-
жна упасть...

-- Не упускай ее из виду, Люка!

Она шагает, шагает, быстро сворачивает в какие-то переулки Оржеваля,
и вот наконец Люка, следующий за ней на расстоянии каких-нибудь пятидесяти
метров, попадает на пустынную улицу и видит, как вдали исчезает за поворо-
том грузовичок. Он опоздал...

Люка толкает дверь харчевни:

-- Скажите, пожалуйста... Грузовичок, который только отъехал... Вы
знаете?

-- Да... Машина Луве, механика... Он только сейчас здесь выпил кружку
пива...

-- Он никого не захватил с собой?

-- Не знаю... Не думаю... Я не выходил...

-- Вы не знаете, куда он поехал?

-- В Париж, как обычно по четвергам...

Люка бросается на почту, которая, к счастью, оказывается напротив.

-- Алло!.. Да... Это Люка... Поскорее... Грузовик довольно потрепан-
ный, уже повидавший виды... Подождите...

Он спрашивает у почтовой служащей:

-- Вы не знаете номерного знака машины мсье Луве, механика?

-- Нет... Помню только, что он кончается на цифру восемь...

-- Алло!.. Последняя цифра номера -- восемь... Девушка в трауре...
Алло!.. Не прерывайте... Нет... Вряд ли ее нужно задерживать... Просто пос-
ледить за ней... Понятно? Комиссар позвонит сам.

На дороге из Оржеваля в Жанневиль Люка догоняет Мегрэ.

-- Она исчезла...

-- Что?

-- Думаю, вскочила в грузовичок, когда тот уже трогался с места...
Забежала за угол... Я звонил на набережную Орфевр...Сейчас поднимут на ноги
людей... Предупредят на заставах...

Итак, Фелиси исчезла! Запросто, средь бела дня, как говорится, под
носом у Мегрэ и его лучшего бригадира! Исчезла в огромной черной вуали, по
которой ее можно узнать за километр.

Члены семьи, время от времени поворачивающие головы в сторону поли-
цейских, удивлены, не видя Фелиси. Оказывается, она унесла с собой ключ от
дома, и теперь приходится идти через сад. Мегрэ открывает жалюзи на окнах
столовой. На столе еще лежит простыня и веточка самшита. В комнате по-преж-
нему пахнет свечой.

-- Я бы чего-нибудь выпил, -- вздыхает Эрнест Лапи. -- Этьен!.. Жю-
ли!.. Не бегайте по грядкам... Где-то должно быть вино...

-- В погребе... -- сообщает Мегрэ.

Жена Лапи идет в лавку Мелани Шошуа купить детям пирожных, а заодно
берет и для всех.

-- Нет никакого основания думать, господин комиссар, будто брат сос-
тавил завещание... Я, конечно, знаю, он был оригинал... Жил, как медведь в
берлоге, и мы с ним почти не виделись... Но что до этого... Тут уж...

Мегрэ шарит в ящиках письменного стола, стоящего в углу. Он вынимает
сначала связки тщательно сложенных счетов, а затем старый, посеревший от
времени бумажник, в котором лежит только желтый конверт:"Открыть после моей
смерти".

-- Ну, вот, господа, -- говорит комиссар. -- Я думаю, это как раз то,
что мы ищем.

"Я, нижеподписавшийся, Жюль Лапи, в здравом уме и твердой памяти, в
присутствии Форрентена Эрнеста и Лепапа Франсуа, жителей Жанневиля Орже-
вальского округа..."

Голос Мегрэ становится все внушительнее.

-- Фелиси оказалась права! -- заключает он наконец, пробежав бумагу.
-- Ей оставлен в наследство дом и все к нему относящееся.

Семью словно громом сразило. Завещание содержит одну небольшую фразу,