Чтение 3–й страницы книги ~Бедняков не убивают...~

- Мосье Трамбле... Морис Трамбле...

- Я такого не знаю

- Ваш кассир...

- Нашего кассира зовут Мажин, Гастон Мажин...

"Вот так история с географией!? - подумал Мегрэ. Положительно, его так
и преследовали сегодня трафаретные фразы.

- Вы будете ожидать мосье Мовра?

- Да, придется.

Сидеть и нюхать приторный запах галантереи и картонных коробок. К
счастью, это продолжалось не слишком долго. Мосье Мовр оказался
шестидесятилетним господином, одетым с головы до ног во все черное.

- Вы хотели поговорить со мной?

- Мегрэ, комиссар сыскной полиции...

Если слова эти имели целью произвести впечатление, то Мегрэ ошибся.

- Чему я обязан честью...

- Если не ошибаюсь, у вас работает кассиром некий Трамбле?

- Работал... Довольно давно... Погодите... Это было в тот год, когда мы
модернизировали наше отделение в Камбре. Да... Семь лет назад... Даже
немного больше, потому что он ушел от нас в середине весны... - Мосье Мовр
поправил пенсне: - Словом, мосье Трамбле не служит у нас уже семь лет.

- С тех пор вы его больше не видели?

- Лично я - нет.

- Вы были им довольны как служащим?

- Безусловно... Я знал его очень хорошо, потому что он поступил сюда
всего лишь на несколько лет позже меня... Это был человек в высшей степени
добросовестный и пунктуальный... Ушел он от нас, насколько мне помнится, по
какой-то очень уважительной причине, с соблюдением всех формальностей... Ну
да, по семейным обстоятельствам. Он написал в заявлении, что собирается
обосноваться у себя на родине: в Оверни, кажется, или в Кантале, сейчас уже
не помню...

- Касса у него всегда была в порядке?

Мосье Мовр даже слегка подался назад, точно ему нанесли личное
оскорбление.

- Простите, у нас таких вещей не бывает.

- А вам никогда не приходилось слышать, будто у мосье Трамбле есть
любовница или что он предается какому-нибудь пороку?

- Нет, мосье. Никогда. И я убежден, что с ним этого не могло быть.

Коротко и ясно. И если Мегрэ не желает понимать, что он заходит слишком
далеко даже для комиссара сыскной полиции... Однако Мегрэ не сдавался:

- Странно... Дело в том, что в течение семи лет, до вчерашнего дня
включительно, мосье Трамбле каждое утро уходил из дому и отправлялся на
работу к вам в контору и каждый месяц приносил жене жалованье.

- Прошу прощения, но этого не может быть. Ему недвусмысленно указывали
на дверь.

- Значит, это был образцовый служащий?

- Отличный служащий.

- И в его поведении не было ничего...

- Нет, мосье, ничего. Прошу извинить, но меня ожидают два оптовых
покупателя из провинции, и...

Уф! Ну и духотища! Почти как в комнатках на улице Де-Дам. Приятно было
очутиться снова на воздухе, снова увидеть свое такси, шофера, уже успевшего
выпить в соседнем бистро стаканчик минеральной воды и теперь вытиравшего
усы.

- Куда прикажете, мосье Мегрэ? - Все шоферы знали его, и это как-никак
тоже было приятно.

- На улицу Де-Дам, старина...

Так-так, значит, семь лет подряд этот самый Морис Трамбле уходил в
положенное время из дому и отправлялся к себе на работу, и семь лет
подряд...

- Остановишься где-нибудь по дороге, я заскочу выпить у стойки...

Перед встречей с мадам Трамбле и господами из прокуратуры, которые,
должно быть, уже толкутся в квартирке на улице Де-Дам.

"Бедняков..."

Только таким ли уж он был бедняком, вот в чем вопрос.

II. Убийца с больной печенью и любитель канареек

Что с тобой, Мегрэ? Ты не спишь?

Было, наверно, около трех часов ночи, а Мегрэ все еще продолжал
ворочаться с боку на бок в своей постели, весь в испарине, хотя открыты были
оба окна спальни, выходивших на бульвар Ришар Ленуар. Несколько раз он уже
начинал засыпать, но едва только дыхание жены рядом с ним становилось
глубоким и ровным, как он снова, против собственной воли, принимался думать
опять и опять об этом Трамбле, о своем бедняке, как он теперь про себя
называл его.

Тут что-то было не так, ускользало, как в несообразном сне. И Мегрэ
опять возвращался к исходному пункту. Половина девятого утра. В квартирке на
улице Де- Дам Морис Трамбле кончает одеваться. Тут же рядом унылая мадам
Трамбле - теперь Мегрэ уже знал, что ее зовут Жюльеттой, то есть самым
неподходящим для нее именем, - итак, тут же рядом унылая Жюльетта в бигуди,
со взглядом великомученицы, пытается утихомирить расшумевшихся детей, но в
результате гвалт становится еще громче.

"Он не выносил шума, господин комиссар..."

Почему именно эта деталь поразила Мегрэ сильней всего остального, что
он там услышал? Почему в полусонном забытьи память его возвращалась к ней
снова и снова? Не выносить шума - и жить на улице Де-Дам, многолюдной,
бойкой и тесной, да еще с пятью детьми, которые только и делают, что
задирают друг друга, и с этой Жюльеттой, которая не знает, как их унять...

"Он одевается... Хорошо, дальше... Бреется - через день, по словам
Жюльетты. Выпивает чашку кофе с молоком и съедает два рогалика... Выходит на
улицу, идет к бульвару Батиньоль и на станции Вильер садится в метро..."

Всю вторую половину дня после посещения фирмы "Куврэр и Бельшас" Мегрэ
просидел у себя в кабинете, занимаясь текущими делами. В это время вечерние
газеты по просьбе полиции уже печатали на первых полосах портреты Мориса
Трамбле.

А бригадир Люка тем временем отправился в отель "Эксельсиор", захватив
с собой фотографии всех рецидивистов и уголовников, чья внешность хоть
сколько-нибудь подходила под описание примет мнимого Жозефа Дамбуа, точнее
говоря - убийцы.

Рассматривая фотографии, хозяин отеля, выходец из Оверни, отрицательно
качал головой:

- Я, правда, мало видел его, но, по-моему, он не из таких.

Бригадиру пришлось проявить немало терпения, прежде чем он наконец
выяснил: хозяин хотел сказать, что постоялец с пневматическим ружьем отнюдь
не был похож на преступника, внешность у него была самая безобидная.

- Когда он пришел и спросил номер на неделю, я подумал, что эго
какой-нибудь ночной сторож...

Человек неприметной внешности. Средних лет. Да и мало кто его видел,
потому что он возвращался к себе только на ночь, а утром уходил.

- Были у него с собой какие-нибудь вещи?

- Маленький чемоданчик, знаете, как у футболистов. И еще усы. По словам
хозяина - рыжие. По словам ночного швейцара - седоватые. Правда, он видел их
при другом освещении.

- Одет он был плохо. Нет, не то чтобы грязно, но весь он был какой-то
потертый. Я с него потребовал плату за всю неделю вперед. Бумажник у него
тоже был потрепанный, а денег и вовсе мало...

Показания горничной пятого этажа:

- Я его ни разу не видела, потому что убирала его номер поздно утром,
после 42- го и 43-го, но, уж можете мне поверить, издали видать было, что
живет холостяк...

Люка перетряхнул в этом номере каждую вещь, тщательно, метр за метром,
обследовал всю комнату. На подушке он обнаружил три волоска: два с головы и
один из усов. Нашел на эмалированном туалете почти пустой флакончик из-под
одеколона, а на камине - старую расческу, в которой не хватало половины
зубьев.

Вот и все. Небогатый улов. И тем не менее в лаборатории сумели кое-что
выяснить. По мнению экспертов, в течение нескольких часов исследовавших
расческу и волосы, преступнику было от сорока шести до сорока восьми лет. Он
был рыжеволос, но уже начинал седеть и лысеть. Имел флегматический характер
и страдал болезнью печени.

Однако не об этом думал Мегрэ, ворочаясь в своей постели.

"Он одевается, завтракает, берет шляпу и выходит на улицу... Он идет к
метро на бульваре Батиньоль..."

Но, разумеется, вовсе не для того, чтобы ехать на улицу Сантье, в
контору фирмы "Куврэр и Бельшас", где уже семь лет ни одна живая душа его не
видела, а куда-то совсем в другое место...

Почему Мегрэ полагал, что в то время, когда Трамбле еще служил у
"Куврэра и Бельшаса", ему удобно было ездить в метро? Очень просто. Линия
Порт-де-Шампре - Пре-Сен-Жерве прямая, без пересадок. Трамбле выходил
непосредственно на улице Сантье.

И тут Мегрэ вдруг вспомнил, что дочка Трамбле, Франсина, которую он
видел сегодня мельком и не успел как следует разглядеть, уже около года
работает в магазине стандартных цен на улице Реомюр. Улица Реомюр идет под
прямым углом к улице Сантье. Это на той же линии метро.

- Ты не спишь? - спросила мадам Мегрэ.

- Мне нужно выяснить одну вещь, - ответил он, - может быть, ты
знаешь... Очевидно, все магазины стандартных цен принадлежат одному и тому
же тресту и работают по единому расписанию. Ты ведь как-то ходила в такой
магазин на авеню Республики...