как мне казалось, в области сердца, я чувствовал острую, обеспокоившую
меня боль.
вот так, во время снежного урагана, от паралича сердца.
ничего не слышал, кроме воя урагана, и снег набился у меня повсюду.
остальных. Тупо держал в руках угасший фонарь и каждые два шага
останавливался, чтобы передохнуть.
протянул руку к выключателю.
чудятся голоса.
ночью иногда выключают электричество. Ощупью" натыкаясь на мебель, я
пробирался по комнатам, которые казались мне совершенно незнакомыми.
Потом позади меня что-то засветилось. Изабель зажгла красную свечу в
столовой.
потрясая серебряным канделябром.
того, большого, из машины.
Женщины ничего мне не сказали. Они ни к чему меня не понуждали. Но было
совершенно ясно, что они хотят отправить меня на поиски Рэя,
затерявшегося среди снежного бурана.
ни одной минуты я не был пьян до бесчувствия.
можно сказать, что сознание мое было деформировано. Но реальность
происходящего не ускользала от меня. Я отдавал себе отчет в своих
движениях и поступках. Взяв карандаш и бумагу, я мог бы почти точно
записать все, что говорил у Эшбриджей, в машине и когда попал домой.
наконец понял, от чего мне сначала стало не по себе, а потом просто
страшно.
услышал произнесенными:
считается преступлением отказ в помощи человеку, находящемуся в
опасности?
обмануть женщин, если они следили из окна за огоньком моего фонарика.
Пробежал несколько метров вперед, а потом, когда меня уже было нельзя
видеть, повернул направо. По моим предположениям, до сарая оставалось не
больше тридцати метров.
только что возбуждала меня, теперь внушала ужас.
Изабель стояла невозмутимо, точно статуя, держа серебряный канделябр в
руке немного выше своего плеча. Лицо Моны было неразличимо в полумраке,
но она ничего не сказала.
розыски, они и меня подвергают опасности. Сердце билось прерывисто. Мне
было страшно. Задыхаясь на каждом шагу, я несколько раз прокричал:
что он мог заметить слабый свет электрического фонарика среди густого
снега, который сыпал почти параллельно земле, хлестал, залеплял лицо
громадными удушающими хлопьями.
опустился на скамейку.
ситуации: ночью, в разгар снежного урагана, сорокапятилетний адвокат,
почтенная личность, уселся на красную скамейку и дрожащей рукой
торопится закурить сигарету, как будто она может его согреть.
находится на пороге смертельной опасности. Он не знает местности, и если
уклонится вправо всего на несколько метров, покатится с обрыва к
замерзшему потоку.
поиски, подвергая себя самого опасности.
скамейке в сарае: то, что произошло с Рэем, не привело меня в отчаяние.
Патрицию в объятиях Рэя, что бы я сейчас делал? Вот это другое дело.
Кажется, я подбираюсь к истине.
я только пережевывал без конца одно и то же.
вернусь, тем большую заслужу благодарность.
тысячи раз. И женился он на Моне, которая, так же как Патриция, вызывает
мысли о постели.
обнаружил, что мое старое, более или менее сносное представление о самом
себе трещит по швам и я предстаю совсем в другом свете.
правде говоря, это началось с детства. Я хотел... Попробуйте-ка
подыскать нужные слова! Я хотел бы все мочь, стать кем хочу, дерзать,
смотреть прямо в глаза людям и высказать им...
Эшбридж, перед которым я только что почувствовал себя мальчишкой.
стоял перед ним в смущении. Может быть, он читал мои мысли? И я был ему
совершенно безразличен?
нем думают? Он предоставил в их распоряжение напитки, изысканную еду,
открыл настежь двери всех комнат, включая и ванную, где Патриция...
лишь презирает беднягу Рэя, который один из многих и которого позабудут
через пять минут, этим же вечером, найдут замену, и все произойдет,
возможно, в той же ванной комнате.
капиталы вложены по меньшей мере в пятьдесят предприятий, начиная от
коммерческого пароходства и кончая производством телевизоров.
заполучить его в качестве клиента, заняться хотя бы частичкой его дел.
обиде.
вместе учились в Йеле, где я проявлял куда более блестящие способности,
а вот потом он стал влиятельной шишкой на Мэдиеон-авеню, тогда как я -
всего-навсего - скромный адвокатишка в Брентвуде, штат Коннектикут.
людей так, как смотрит на них старый Эшбридж.
клиентов. Мое отношение к ним колебалось в зависимости от обстоятельств
и настроения. Иногда я убеждал себя, что восхищаюсь ими, в другие дни
признавал, что завидую.
ненависть.
был слишком слаб для них.
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Березин Федор
Шилова Юлия
Андреев Николай
Журавлев Владимир