осторожно постучал в хлипкую дверь.
пояснил: - Смирнов из МУРа.
был этой встрече Косой, оттого и улыбался умильно.
закутке прихожей и кухне одновременно - на столе неряшливая закусь, газета
вместо скатерти, две пустые бутылки, одна початая. Смирнов посмотрел на
Косого, глазами указал на фанерную перегородку, дверной проем которой
вместо двери закрывала линялая захватанная ситцевая занавеска. Косой
подтверждающе кивнул. Александр расстегнул пиджак, вытянул пистолет из-под
подмышки, засунул за пояс, откинул занавеску, вошел в комнату и, нашарив у
притолоки выключатель, включил электричество.
Сеня-пограничник. Он спал одетым. Сопел, пускал нечистую слюну. Смирнов
вынул нож из-под подушки, тряхнул Сеню за плечо. Сеня замычал
страдальчески, не желая ничего менять в своей прекрасной жизни. Но тут же
был поднят за шиворот и откинут к стене. Тогда он и открыл свои
бессмысленные глаза. Александр все понял про него и громко распорядился:
насмешливый старческий тенорок:
Казарян. Пойдешь со мной?
приспособился заснуть.
его под белы ручки поведем.
пытался петь "В Кейптаунском порту", а в машине, сидя между Ларионовым и
Казяряном, мигом уснул, уснул с храпом и стонами.
таких - дураков, несмышленных сявок, которые решили, что они - отпетые
урканы. Много бед наделать может шпана эта.
все. Я списочек готовлю.
Смирнов все сидел в кабинете - не было сил и желания перемещаться в
пространстве. Без стука отворилась дверь, и вошел Сам. Александр вскочил:
ее и бросил в урну. Посмотрел виновато на Ивана Васильевича и вдруг
вспомнил: выдвинул ящик стола, достал роскошную черно-зеленую коробку
"Герцеговины Флор".
куришь.
Слабенькие и кислые. Ты с которого часа сегодня?
Каждые полчаса начальство по телефону стружку снимает. Я, что ли, эту
амнистию объявил? - Иван Васильевич встал со стула и направился к двери. -
А в Тимирязевском лесу того... как его там?
невзрачную свою комнату. И стол свой пустой, и обшарпанные стулья, и
облупившийся сейф. И неяркие огни сада "Эрмитаж" за окном. Не сезон еще.
Маяковского. Из окна казалось, что поздно уже. Так нет - гуляли, вовсю
гуляли по улицах москвичи. Да и куда деваться - в коммуналках набитых
только спать с грехом пополам можно.
тошниловку. Обрадованная его визитом, буфетчица Клавка, ничего не
спрашивая, трижды клацнула сатуратором, налила пивка, кинула на тарелку
бутерброд с красной икрой. За все про все - червонец без сдачи. Александр
отошел в уголок, чтобы не заметили, устроился встоячку за мраморным
столиком. Не торопясь, единым духом влил в себя трудовые сто пятьдесят,
запил глотком пива, закусил бутербродиком. В желудке постепенно
обнаруживалось горячее солнышко. Александр вздохнул и допил пиво. Вовремя:
от стойки пер к нему с двумя стаканами в руках Жорка Червяк. И правда
червяк - противоестественно вытянутый, с маленькой головкой.
весной. Вот она расслабка. Жизнь стала неторопливой и симпатичной. У
художественного ремесленного училища он свернул на Красноармейскую и мимо
школы для дефективных, мимо ее чудесного голого сквера направился домой.
Малокоптевский, стоящие покоем дома - дом два "а", дом два "б", дом два
"в".
половины двенадцатого". Александр глянул на часы. Было без десяти
одиннадцать.
школьные дружки Виллен Приоров, Лешка Без, отец Лешки, глава семейства Яша
Гольдин и со страшной силой колотили по некрашенной столешнице костяшками
домино. Роза сидела на кровати и считала бесконечные чеки.
барака-развалюхи. Яша заведовал ларьком утильсырья на Инвалидном рынке.
Лет двадцать уже заведовал. Правда, с перерывом. Отлучался на три года на
войну. Был там при лошадях, ездовал, возил, что прикажут. Дали ему за это
две медали "За боевые заслуги". Свою постоянную работу Яша очень любил за
ясность и покой. Сами клиенты товар приносят, сами свешают, деньги получат
и уйдут. Правда, последние пять лет сильно беспокоила макулатура: после
каждого постановления ЦК по идеологическим вопросам библиотеки - районная,
учрежденческие, школьные - заваливали палатку вредными книгами. Туго
пришлось Яше, пришлось самому вешать (интеллигентки-библиотекарши наотрез
отказывались), но в добровольные помошники напросился Алик - собирал себе
библиотеку. Особенно урожайной была компания по борьбе с космополитизмом.
Киплинг, Олдингтон, Дос-Пассос, Хемингуэй, до безобразия плодовитый Энтон
Синклер, Андре Жид, Панант Истрати стояли теперь у Алика на книжных
полках. Даже собрание сочинений Уоллеса рижского издания тридцатых годов
(на радость Саньке Смирнову, любившему легкое чтиво после тяжелой работы)
раскопал. Яша был весьма благодарен Алику за то, что тот дал ему
возможность не отвлекаться от любимого занятия сидеть и подремывать в
ожидании самообслуживающихся клиентов.
многочисленное семейство. Считала чеки для продавцов из соседних
магазинов, отмывала и сдавала неотмываемые бутылки, дежурила при чужих
детях (хотя и своих было немало: Пашка, Мишка, Элеонора и приехавшая из
Херсона племянница Соня) и мела окрестности - была дворником ЖЭКа.
отрываясь от серьезного дела, рассеянно поприветствовали вошедшего
поднятием свободных от костяшек рук, а Роза обрадовалась искренне:
разогрею, хорошие макароны, ребята очень хвалили.
отмахнулся Александр и сел рядом с ней на кровать.
Шилова Юлия
Акунин Борис
Березин Федор
Русанов Владислав
Роллинс Джеймс
Маккарти Кормак