не ошибается в диагнозе. Вообще не ошибается. Даже не осматривает
пациентов. Мистика, не иначе. Оккультные знания. Что-то по ведомству
госпожи Блаватской.
корешки книг за стеклом налились жирным золотом. В простенке громоздился
резной стол с секретером. Дай бог, чтобы это оказалось здесь. Потому что
может быть тайник, сейф, абонемент в банке. Где еще хранить миллионное
состояние? Но не деньги же мне нужны. "Медицина часто утешает, иногда
помогает, редко исцеляет"... Записки какие-нибудь, протоколы наблюдений,
просто лабораторный дневник... Он не замечал, что бормочет себе под нос, -
руки уже сами выдвигали верхний ящик, наполненный бумагами. Пальцы дрожали
от нетерпения. Страховой полис, поручительство, векселя на имя господина
Констанди - не то, на пол... Старые документы, аккредитив, кипы желтых
акций - не то... "Немецкий банк развития промышленности", "Гампа",
"Товарищество железных дорог Юго-Востока России"... Ящик был пуст... Он
вдруг испугался, что двойное дно, и перевернул его. Бронзовый подсвечник в
виде обнаженной нимфы нерешительно качнулся на краю зеленого сукна и
звякнул по ковру. Он обмер, закусив пальцы. Боже мой, нельзя же так, он же
все погубит этой спешкой.
чистое, простое, без тайника... Дальше, - фотографии на ломком картоне,
остолбеневшие лица, женщины со вздернутыми плечами, мужчины в касках, - на
пол, давно умерли... Диплом медицинского факультета Санкт-Петербургского
Императорского - не то... Письма, груды писем... Опустившись на колени, он
разбрасывал их. Третий ящик - ага! История болезни. Поближе к свету,
хорошо, что луна яркая... Господин Мохов Евграф Васильевич, пятидесяти
трех лет, купец первой гильдии, житель города Саратова, обратился по
поводу... Крохман Модест Сергеевич, сорока девяти лет, мещанин, житель
Санкт-Петербурга, обратился по поводу... Грицюк Одиссей Агафонович...
Быстрый Яков Рафаилович... Дымба Мустафа... Двести диагнозов. Палладину
потребовался год, чтобы повторно собрать их... Чисто научные интересы -
любезный господин Палладин, который все понимает... Обещал помочь с
документами, потому что нынешние документы - барахло, дрянь, на грани
провала... Четвертый ящик - истории болезни - некогда, на пол... Дно
простое, без тайника... Теперь с другой стороны, тоже четыре ящика... А
затем секретер из множества отделений...
страницы. Ужасно много времени уходило, чтобы разобрать пляшущий почерк...
"Симптомы, кои при наружном осмотре позволяют определить"... "Повышение
температуры не есть признак болезни, но всегда признак ненормального
состояния организма"... Одна, две, три, четыре - восемнадцать тетрадей.
Придется захватить все. И, наверное, есть еще. Конечно, еще - оба нижних
ящика. Как я их унесу? Первый же городовой кинется на прохожего, который
тащит узел в три часа ночи. Надо идти дворами, отсюда - вниз, через
дровяные склады, мимо барж на канале, по Сименцам и Богородской протоке. В
крайнем случае - отсидеться, в Сименцах есть такие притоны, господь бог не
найдет...
прямо в спальню. Проклятая спешка! На докторе был малиновый халат,
расшитый драконами, в левой руке, - отставя, чтобы видеть, - он держал
керосиновую лампу, а в правой сжимал плоский вороненый пистолет.
Потому что я хочу взять то, что вам не принадлежит. Потому что должна быть
в мире хоть какая-то справедливость!..
вас узнал: студент-медик... Упорный молодой человек, я мог бы и выстрелить
нечаянно... Боже мой, какое время!.. - Он нащупал туфлю, прошлепал к
креслу, раскорячившему витые лапы, грузно сел, поставив лампу на широкий
подлокотник и поправил съехавший на ухо ночной колпак. Сказал брюзгливо: -
Ну и кавардак. Вам бы лучше уйти, господин Денисов. Удивляюсь, как вы
этого не понимаете.
вы посылаете мне письма, вы врываетесь ко мне в приемную и устраиваете
скандалы. Вы меня измучили. Хотите, я дам вам денег? Хотите, я дам вам
шесть тысяч? Это все, что у меня есть. Только уходите, честное слово, я
вас не обману...
проскрипел доктор Гертвиг. - Что вам больной старик?..
искрами, как у рыси, отразили лампу.
замысловатые потуги! Да! Идите в коломенские кварталы - кипятите воду,
сжигайте нечистоты в ямах, отбирайте у младенцев тряпочку, смоченную
сладкой водой!
студент.
обессилел. И вдруг закричал. - Нет у меня ничего! Поймите вы это! Я даже
не представляю - как... Я смотрю и вижу! Я не могу научить, я пробовал,
это все бестолку!
шепотом:
убедился.
запахнул халат на животе. - Уходите, прошу вас, вы все выдумали.
смотрел ваших пациентов - двести случаев...
народного здоровья? - У доктора Гертвига побагровели отвисающие щеки. Он,
как птица, замахал малиновыми рукавами. - Вы с ума сошли! Палладин служит
в охранке, это же всем известно!
знавала вашего деда, Гуго фон Берга, Лысого...
плачущим голосом сказал доктор Гертвиг, поддерживая ее за локоть и
осторожно вынимая свечу. - Мне еще нужно осмотреть молодого человека.
Бисмарками... Мой бедный муж и твой отец привез меня сюда шестьдесят лет
назад. "Кляйнхен, мы будем очень богатеть", - говорил он... Мой бедный муж
- его обманули и обобрали, он умер в нищете, вспоминая родной Пупенау...
"Ах, зачем я покинул фатерлянд и приехал в эту ужасную грубую страну?" -
таковы были его подлинные слова перед смертью. - Она повернулась. -
Теодор, предложи молодому человеку бокал настоящего рейнвейна.
внутри которого блеснуло стекло.
старуха. - Теодор пошел по стопам своего бедного отца. Представьте:
является нищий русский учитель, и Теодор бесплатно лечит его, приходят
пьяные русские мужики, и Теодор дает им денег...
и стояла с протянутой рукой: "Подайте урожденной Витценгоф..." О! Это
будет грустная мизансцена...
студент.
комнату ввалились четверо жандармов во главе с ротмистром, как оса,
затянутым ремнями.
боязливо указал черным пальцем.
резать буду, бабу резать буду... Деньга мне обещай, сто рублен... Абдулка