некоторое время неподвижно, тупо рассматривая багаж, потом оглянулся, чтобы
убедиться, что поблизости никого нет, и злобно пнул ногой ближайший чемодан.
Глава 2
миссис Трегарт.
Дело в том, что я почти ничего не знаю о Джоне. Мне известно лишь, что во
время войны он был десантником. Последний раз я его видел перед тем, как он
выпрыгнул из моей машины за линией фронта, над Римом, чтобы организовать там
группу сопротивления. Но подробностей нам не сообщали.
пережил, но почти ничего не рассказывал. Не любил говорить о войне. Я думаю,
он хотел забыть. После войны он еще год оставался в Италии, потом вернулся
домой. Его отец владел небольшой стекольной фабрикой, и Джон вступил в дело.
Потом, когда отец умер, владельцем стал Джон. С той поры он ежегодно
проводит за границей около трех месяцев: осматривает там крупные стекольные
фабрики и знакомится с постановкой дела. Он всегда путешествует один, хотя
мне очень хотелось ездить с ним. Вот и в этом году он уехал в Вену. Это было
первого августа, как раз пять недель назад. Шестого августа я получила от
него письмо, в котором он сообщал, что добрался благополучно и остановился в
той самой гостинице, где жил раньше. Больше я не получала известий.
спокоен. Писал, что много работает. Думал около месяца пробыть в Вене, а
потом отправиться в Париж. Когда он перестал писать, я была удивлена, но
почти не беспокоилась. Я решила, что он просто занят, и написала ему сама.
Мое второе письмо в Вену возвратилось с пометкой:
в Париж, в ту гостиницу, где он любил останавливаться, но письмо вернулось и
оттуда с такой же надписью. Наконец я позвонила в гостиницу и узнала, что
Джон не снимал номер и его вообще не ожидают. Тогда мне пришла мысль ехать в
Вену, чтобы заняться поисками, но я слишком давно не была за границей, и
нужно было продлить паспорт. И вот теперь мне его не возвращают, да еще
говорят, что он куда-то пропал. Чиновник министерства был очень сух со мной,
и, я думаю, это не случайно. Не знаю, что и делать. Понимаете, мистер
Миклем, мы, Джон и я, очень любим друг друга. И он всегда писал мне, когда
уезжал, потому-то я и подумала, что с ним произошло что-то ужасное. Я
обратилась в полицию...
инспекторов. Джон - член хэмпдокского крикетного клуба, а инспектор тоже
играет там. Они, можно сказать, дружат. Я несколько раз видела их вместе, и
инспектор даже здоровался со мной. Словом, этот инспектор обещал навести
справки. - Ее руки нервно вздрогнули. - Он был так любезен, и, когда я ушла,
мне сразу же стало легче. Я надеялась, что он поможет мне, но... Два дня не
было никаких известий, и я снова пошла к нему. Сержант сказал мне, что
инспектора нет, но я не поверила. Я чувствовала, что все изменилось с того
дня, когда я приходила впервые. На этот раз они обращались со мной, как с
чужим человеком. Сержант был прямо-таки груб и заявил, что никакой
информации у него нет и что, если они что-то узнают, меня позовут.
захотел со мной говорить. Мне ответил сержант. Он сказал, что я не должна
постоянно беспокоить полицию и что у них есть чем заниматься. Когда они
что-нибудь узнают, то позвонят мне. Это было ужасно! - Она отвернулась,
чтобы скрыть слезы, и продолжала дрожащим голосом:
Скотланд-Ярд. А что мне еще оставалось?
этом деле? - спросил Дон сочувственно.
что это наше с Джоном личное дело. Я говорила с представителем специального
отдела. Он сказал мне, что дело ему известно и что расследование проводится.
И я бы поверила, но почему он был так холоден со мной? Мне показалось даже,
что он едва сдерживает раздражение Я спросила его прямо: может, Джон имел
какие-то неприятности с властями? Но это было все равно, что разговаривать
со стеной. Он ответил, что пока ничего не может мне сказать, но, как только
что-нибудь узнает, даст ответ. Я поняла тогда, что и здесь не смогу ничего
узнать. Боже мой! Я чуть не сошла с ума. Куда мне было идти? Я пошла в
Министерство иностранных дел. Там со мной сначала вообще не хотели
разговаривать, потом все же появился чиновник, который сказал, что это дело
полиции и министерство ничего не может сделать.
если ничего не добьюсь, то пойду в "Дейли газетт" и расскажу всю эту историю
репортерам.
женщины. - Что же ответили на вашу угрозу?
разговаривать со мной, и через некоторое время я была приглашена в бюро сэра
Роберта Грехэма. Я говорила с его личным секретарем, он был со мной, как бы
получше выразиться... Да, он был со мной грубо откровенен. Он сказал, чтобы
я ни в коем случае не обращалась в газету, а если это сделаю, то буду потом
жалеть. Он мне почти угрожал! Сказал, что, если в прессе появится что-нибудь
о Джоне, это плохо для нас обернется, и велел мне идти домой и ждать, потому
что сейчас продолжать расследование опасно, и я должна набраться терпения. Я
была так напугана, что решила больше никуда не обращаться. Часами я
бесцельно бродила по улицам и спрашивала себя, что же еще можно сделать? А
потом заметила, что за мной следят. Я чувствовала чей-то взгляд, но, когда
оборачивалась, - за спиной никого не было. Тогда я села в такси и в боковое
зеркало увидела, что какая-то черная машина поехала следом. Вот ее номер. Я
записала, - она достала из сумочки клочок бумаги и подала его Дону:
я постараюсь что-то сделать. И что же было потом?
кто-то идет за мной. Но кто? Я оборачивалась, но вокруг было много народу, и
никто не смотрел на меня. Тогда я достала зеркальце и сделала вид, что
вынимаю из глаза соринку. Тот человек не ожидал от меня такой хитрости, и я
успела рассмотреть его. Он выглядел, как настоящий сыщик, и делал вид, что
читает газету, но стоило мне спрятать зеркальце и сделать несколько шагов,
как спиной я почувствовала, что он снова идет за мной. Самое отвратительное
было в том, что он почти не скрывал, что шпионит за мной. Я очень испугалась
и постаралась поскорей добраться домой, а там меня уже ждал мистер Говард,
компаньон Джона. Он принес вот эту самую открытку. Не знаю, что она должна
означать. Мистеру Говарду я ничего не сказала. Он не такой человек, которому
можно очень уж доверять. Он хороший коммерсант, но и только. Я сказала, что
Джон, наверное, просто хотел над ним подшутить. Мистер Говард, кажется,
обиделся и ответил, что это не очень-то остроумная шутка, а потом спросил,
что слышно о Джоне. Кажется, он не поверил, когда я сказала, что Джон
прямо-таки засыпал меня письмами и что у него все в порядке. А вчера вечером
я прочитала в газете, что вы уезжаете в Венецию, и подумала: а вдруг вы
сможете что-то узнать? Конечно, я не имею права просить вас об этом, но это
не я, это Джон молит вас о помощи. - Она снова сжала руки, борясь с
волнением. - Я должна, должна знать все, мистер Миклем.
Я заинтересовался этим делом и постараюсь помочь. Еще один вопрос, миссис
Трегарт. Есть ли у вас хоть какое-нибудь, пусть самое нелепо объяснение,
почему ваш муж мог исчезнуть?
женщиной?
для друга. Он никогда не обманывал меня.
оснований считать, что ваш муж работает на МИ-5? Грубо говоря, не думаете ли
вы, что он, когда бывает в поездках, выступает в роли агента или шпиона?
меня с собой. А теперь все эти люди ведут себя так странно. Когда шпион
попадается, тогда, я читала в романах, власти той страны, на которую он
работает, умывают руки, не так ли?
улыбнулся. - А теперь отправляйтесь-ка домой и постарайтесь успокоиться.
Предоставьте все мне. Я всегда уважал вашего мужа и сделаю все, чтобы его
разыскать. Дело в том, что я очень хорошо знаком с сэром Робертом Грехэмом,
о котором вы говорили, и, конечно же, его навещу. Ну, а если он мне ничего
не сможет или не захочет сказать, тогда я пойду к старшему суперинтенданту
Диксу из специального отдела. Он мой хороший друг. Сегодня вечером я уже
буду что-то знать. Дайте мне свой телефон и адрес, я зайду к вам или, в
крайнем случае, позвоню.