с готовностью повинился, сразу учуяв, что гнев Пачкуна показной, для
порядка, и тут же перевел разговор на иноземельные конфеты и ликеры.
закрытия на обед настырных покупателей. Пачкун покачал головой: и чего
рваться? Хмыкнул, давая понять Мишке, что и он не лишен сострадания,
прислушался к шуму, скатывающемуся по ступеням в подвал.
умолк, соображая, не выйти ли с предложением отменить перерыв и в миг
представил, как благолепие разливается по обычно сумеречному лицу
Дурасникова, напряженному, настороженному, будто его обладатель за все в
ответе, а не печется по большей части, как бы не замели. Замели?.. Откуда
и всплыло стародавнее пугало-слово. Таких, как Дурасников, редко метут,
скорее пересыпят совочком бережно в другое ведро с глянцевой вывеской,
оповещающей, что за невиданной важности учреждение тут притаилось.
вихляя задом. Пачкун смотрел вслед Шурфу и размышлял: точь-в-точь, как я
двадцать лет назад, жадный до жизни и ощущений, это хорошо, с такими
работать одно удовольствие, вообще народец подобрался слаженный, не
бузотерили, вкалывали дружно, а вечером после закрытия расползались кто с
сумками, набитыми доверху, кто с наличностью, в зависимости от нужд данной
персоны.
красным карандашом. Директорская рука старательно обводила куски текста,
рекомендующие, как лучше все обустроить на современном этапе. Пачкун
готовился к собранию, не исключая, что прибудут кураторы из райкома.
Принимал отлаженно, гвоздь программы - сувениры, упакованные под
мастерским доглядом Наташки, но и докладу следовало уделить время, правила
игры есть правила...
нарочно не менял, пусть видят: руководящее напряжение столь велико, что
недосуг думать об уюте. Пачкун изучал серебро волос отраженное в
зазеркалье:
известные сложности, как впрочем торговля повсеместно. - Оглядел в
амальгамной пустоте притихшие ряды. - Тем не менее, руководствуясь
указаниями вышестоящих организаций и партийных органов, - поклон, вернее
учтивый безподхалимный кивок в сторону кураторов, млеющих в ожидании
даров, - нам удалось выполнить план по всем показателям, хотя и не без
напряжения сил. Однако, не желая умалять заслуг коллектива, хочу
сосредоточиться на нерешенных проблемах, памятуя, что самоуспокоенность -
верный путь к срыву плановых показателей! - Пачкун подмигнул себе,
растянул губы в улыбке, отражение пришлось как раз на трещину,
перерезавшую рот директора так, будто его хватил удар...
начнут клевать да совестить, словно перед ними мальчик для битья. Колька
Шоколадов въехал во двор, подал машину к подъезду, ведущему в подвал с
актовым залом. Двор привычно запущенный: снег не убран, ржавые водостоки,
побитые стекла парадных, испещреное гвоздями и ножами дерево входных
дверей, на тронном месте, посреди двора мусорка в пять ящиков, смердящая и
ублажающая туповатых голубей, вездесущих кошек и востроглазых важных
ворон.
отвечающему за коммунальные нужды: что ж, брат, у тебя... А потом решил:
мне-то какое дело!
чужие дела, но и к своим не допускать. Ежели кого намечено в жертву
принести, не зевай, наваливайся, припоминай и неубранные горы снега и
вонючие кучи мусора по соседству с ребятней, а если сигнала - ату
виноватого! - нет, помалкивай, без тебя разберутся.
по скатам носком мягких - не кожа, лайка - сапог, залез на привычное
сидение, нежно притворив дверцу.
порядке?
порядке! видать вчера заквасил водяры от пуза, но правды никто не
добивался, просили утешения, поддержки, и Шоколадов серьезно, не допуская
и намека на издевку, подтвердил:
когда подыгрывают в такт. Зампред отцепил ремень, огладил круглящееся под
ратином брюхо, вылез в чавкающее месиво. Не встречают, черти! Рано прибыл,
что ли? Упаси Бог, если не все собрались, ждать его персоне не к лицу.
Обычно-то всегда припозднялся на четверть часа, стремительно проходил меж
рядов, как человек занятый до чрезвычайности и все же урвавший минуту для
общения с народом. Играл в демократа Дурасников не хуже других, а может и
лучше, поднаторел, нужное дело и пригождается умение сыпать улыбками при
общении с начальством; и растерянность искренняя, отточенная на встречах с
народом, иногда лучше выручает, чем уверенность и хватка. Живу вашими
заботами, - хотелось с трибуны выкрикнуть Дурасникову, - так же, как вы,
страдаю от беспорядков, так же иногда испытываю сомнения и отчаяние, и
мучительно думаю: когда ж это кончится?
зайтись праведным гневом, умел кручинно подпереть подбородок кулаками,
умел метать обличительные молнии чаще без фамилий, но... вызнав шаткость
обвиняемого, уязвимость, охотно переходил на личности. Дурасников многое
умел, особенно удавалось ему игра в смертельную усталость нестарого вроде
человека; в такие минуты отечность под глазами, красные веки от
непрестанных гульбищ только выручали, убеждая простофиль в зале: вот
труженик, рук не покладающий, вот избранник народный, готовый в огонь и
воду за интересы людские.
Дурасников не сейчас заприметил, что немало вывелось злобствующих
неверцов, коих не проведешь на мякине. Ничего, потерпят! Перебьются! К
тому же злобствующие, повитийствовав на собрании, часто сами впадали в
панику от собственной смелости и затихали; воистину не кусает та, что
лает. И это учитывал Дурасников, и ленность большинства, и более всего
опасался не гневливых, а уравновешенных, отчаянно решимых, будто
переступивших грань боязни за себя, напоминающих смертников, гибнущих за
интересы дела. Такие не орут, такие улыбаются и говорят тихо и медленно.
с тремя седоголовыми партийцами довоенного набора, уселся робко, будто
испрашивая у старших разрешения сесть в президиум столь высокого собрания.
неслышный обмен мнениями о вещах, как видно, наиважнейших. И никто из
присутствующих не мог догадаться, что секретарь поведал Дурасникову:
"Скверная погода", а зампред ответствовал: "Скоро весна, передохнем", и
оба расплылись в улыбке.
почти таким, как представлял Апраксин, вроде инкубатора, как похожи, ну
один в один, сейчас начнет слова коверкать и тискать графин с водой.
Апраксин - журналист на вольных хлебах - чинодралов не любил, и нелюбовь
эта включала множество составляющих.
незнакомым людям, и у присутствующих создавалось впечатление, будто
зампред многих знает лично, что и давало его фигуре искомую доступность.
Дурасников наполнил стакан водой, выпил, почавкивая, утер губы платком,
снова улыбнулся в зал.
мебель, также обиваю пороги в ожидании путевок. Но Дурасников лукавил, у
него все было не так: и еда, и вещи, и быт, и за дачу он платил гроши,
символическую безделицу, а старики, возжелавшие продуть легкие загородным
воздухом, отваливали за сезон по три, а то и по пять сотен, и цены на дачи
росли от лета к лету.
что на столе боржоми, а не кипяченая безвкусная жижа.
девица. Старики и старухи на собрание пешком притащились по грязи, рискуя
руки-ноги сломать, а ты на машине доставлен!
схватки не миновать. Чтобы отвлечься, Апраксин решил думать о двери,
оббиваемой стальными полосами, и уговорил себя, что должна быть незримая
связь между Дурасниковым и неизвестным Апраксину жильцом квартиры,
превращаемой в сейф.
боржоми.
неспешном кружении представил Дурасникова, - сегодня на собрании
зампредисполкома, курирующий торговлю Трифон Лукич...
торговли в районе. Просим, Трифон Кузьмич.
Седые, лысые, укутанные в платки; лица в коричневых пятнах саркомы Капоши;
двое за восемьдесят в бывших ондатровых шапках, напоминающих
Панов Вадим
Мичурин Артем
Панов Вадим
Грабб Джеф
Курылев Олег