владевшего этой страной до прихода команчей, которые вытеснили
его за РиоГранде. Я был с ним дружен. Думаю, он единственный из
липан, оставшийся в живых.
мертв. Не знаю, жив ли он был, когда явился ко мне после той
заварушки на Саранчовой, или даже тогда, когда мы впервые
встретились в южных краях. Я имею в виду, живой в том смысле,
как мы понимаем жизнь.
с толку, а я почувствовал, как волосы зашевелились у меня на
голове. Снаружи было безветренно и неестественно тихо, в черном
небе подмигивали звезды, недвижимыми темными тенями замерли
дубовые рощи. Лампа отбрасывала на стену гротескную тень
старого Гарфилда. Глядя на нее, казалось, что обладатель тени
начисто лишен человеческого облика, да и слова его были сродни
тем, что можно услышать в кошмарном сне.
понимаю, а просто чувствую и знаю, что это так, но не имею слов
для объяснения. Липаны были ближайшими родственниками апачей, а
к тем немало тайных знаний перешло от индейцев пуэбло.
ЧеловекПризрак БЫЛ, -- вот и все, что я хочу сказать, -- уж не
знаю, живой или мертвый, но он БЫЛ. И более того, он ЕСТЬ.
Блейн.
еще больше: Призрак знавал Коронадо.
Вдруг он вздернул голову: Что это?
звукам, -- сказал я.
Представляю, как четко вырисовывалась моя фигура в свете
горящей позади лампы! В сгустке теней, где, я знал,
остановилась лошадь с седоком, сверкнуло и раздался крик дока:
"Осторожно!" -- бросившись к двери, он сшиб меня с ног и мы
покатились по полу. В это же мгновение я услышал треск
ружейного выстрела... Старый Гарфилд как-то странно хрюкнул и
тяжело осел на пол.
убил Джима!
сдернул со стены ружье старого Джима, без долгих раздумий
выскочил на обветшалое крыльцо и разрядил оба ствола в размытые
очертания движущейся цели на фоне звездного неба. Заряд был
слишком легким, чтобы убить кого бы то ни было на таком
расстоянии, но даже этот, опасный лишь для малой пичуги,
выстрел ужалил коня -- тот взбесился и понес, поднявшись на
дыбы и крутанувшись на месте, через изгородь из рельсов прямо
во фруктовый сад не разбирая дороги. Толстый сук персикового
дерева вышиб всадника из седла, он рухнул на землю и замер без
движения. Я помчался туда и склонился над ним. Это и в самом
деле оказался Джек Кирби, и шея его была сломана, как гнилая
ветка.
уложил старого Гарфилда на скамью, которую затащил с крыльца, и
лицо его было белее, чем я когда-либо видел. Старый Джим
представлял собой жуткое зрелище: он был застрелен устаревшим
патроном "45-70" и с такого расстояния тяжелая пуля буквально
снесла ему полчерепа. Лицо и тело были забрызганы каплями крови
и мозгов. Он располагался прямо за моей спиной, несчастный
старый чертяка, и принял на себя свинец, предназначавшийся мне.
рода делах.
осел сказал бы, что перед нами труп.
напряжен. -- Уже явно наступила Rigor Mortis. Но послушай его
сердце!
каким-то влажным на ощупь, но в мертвой груди все так же
равномерно бухало таинственное это сердце, словно динамо-машина
в заброшенном доме. Кровь больше не текла по венам, а сердце
все билось и билось, и билось, как будто отстукивая пульс
Вечности.
повторяя слова убитого; лицо его покрылось холодным потом: Что
может быть противнее природе? Знаешь, я собираюсь сдержать
обещание, которое дал ему. Возьму на себя такую
ответственность, -- все это слишком чудовищно, чтобы просто
проигнорировать.
мяса и слесарная ножовка. Звезды с небес взирали безмятежно на
густые тени дубрав и на мертвеца, лежащего в саду. А внутри
старинного дома, в неярком свете масляной лампы двигались
причудливые тени, дрожа и кривляясь, и прячась по углам; тускло
поблескивала кровь на полу и скамье, где покоилась залитая
красным фигура. Единственными звуками в ночи были скрежет пилы
по кости да уханье невидимой во тьме совы.
разрез и извлек наружу красный пульсирующий объект, попавший в
полосу света от лампы. Он с криком отпрянул, вещь выскользнула
из его пальцев и шлепнулась на стол. Я тоже невольно вскрикнул,
ибо Оно упало не с мягким чавкающим шлепком, какой издает
брошенный кусок мяса, но с глухим инфернальным стуком ударилось
о двухдюймовые доски. Движимый необъяснимым побуждением, я
наклонился и осторожно поднял сердце старого Гарфилда. Ощущение
было как от чего-то хрупкого, неподатливого, вроде стали или
камня, но более округлого и эластичного, чем они. По размерам и
форме это была копия человеческого сердца, только несколько
более плавных очертаний. Красно-розовая поверхность блестела в
свете лампы почище любого рубина. Оно продолжало биться, мощно
вибрировать в моей ладони, гоня вверх по руке волны энергии и
заставляя мое собственное сердце стучать в унисон. Это была
какаято космическая сила, выходящая за пределы моего понимания
и заключенная в объекте, внешне напоминающем человеческое
сердце.
жизни, куда более близкое к бессмертию, чем подверженное
разрушению человеческое тело, овеществление вселенского
секрета, более удивительного, чем мифический фонтан,
разыскиваемый Понсом Де Леоном. На душу мою снизошло внеземное
озарение и я вдруг страстно пожелал, чтобы Это стучал и билось
в моей собственной груди, на месте ничтожного сердчишки из
мускулов и тканей.
своих грез и обернулся.
ветра в кукурузных стеблях. Еще секунду назад в дверях было
пусто, а теперь там стоял он, высокий, смуглый,
непроницаемо-таинственный -- индейский воин преклонных лет, в
боевых раскраске и головном уборе, в набедренной повязке и
мокасинах. Его темные глаза горели, словно огни, сверкающие в
глубине бездонных черных озер. Он безмолвно протянул руку и я
вложил в нее сердце Джима Гарфилда. Он без единого слова
повернулся и двинулся в ночь. Но когда лишь мгновение спустя мы
с доком Блейном, оправившись от потрясения, выбежали во двор,
там не осталось ни единого следа человеческого присутствия. Он
исчез как ночной призрак и только что-то похожее на большую
сову промелькнуло в полоске света, летя в направлении встающей
над холмами луны.
Орлов Алекс
Русанов Владислав
Конюшевский Владислав
Свержин Владимир
Роллинс Джеймс
Березин Федор