полумесяц луны снижался и тени обманчиво перемещались в его
тусклом свете. Но зрение Стива закалило солнце и ветры пустыни
и он знал, что за кромкой покрытого мескитовыми деревьями холма
исчезало двуногое существо.
наверняка прихватил что-то, иначе не несся бы как угорелый.
особенного в старом вороватом чудаке, семенящем домой со своей
добычей? Он пытался подавить в себе мысли о странной,
вприпрыжку, походке огибающей холм темной фигуры. Наверное, у
старого грузного Хуана Лопеса были основания выбрать себе столь
быструю и особенную манеру передвижения.
поклялся вслух Брилл, стараясь отвлечься от поразившего его
воображение побега Лопеса. -- Я взял эту землю в аренду и я
раскопал холм. Ясно почему он рассказал мне басню о заклятье!
Черта с два я поверю в эти сказки! Хотел, чтобы я оставил
курган в покое и клад достался бы ему. Удивительно, что он не
выкопал его давным-давно. Хотя, эти тупые мексиканцы совершенно
непредсказуемы...
склону пастбища, опускающегося к руслу ручья. Углубившись в
тень деревьев и густой кустарник, он перешел через сухое русло,
рассеянно подметив, что в темноте не прозвучал крик козодоя или
совы. Ночь застыла в напряженной неприятной тишине. Он пожалел,
что задул фонарь, который все еще был при нем, и порадовался,
что нес в правой руке смахивающую на боевой топор кирку. Ему
вдруг захотелось свистнуть, просто чтобы нарушить тишину, но он
чертыхнулся и передумал. Стив рад был вскоре подняться на
низкий берег ручья, освещенный звездным небом.
мескитовыми деревьями прогалину, где стояла жалкая лачуга
Лопеса. В одном из окон горел свет.
вдруг покачнулся будто его ударили, потому что тишину разорвал
ужасный крик и ему захотелось зажать руками уши, чтобы не
слышать этот невыносимо пронзительный вопль, неожиданно
захлебнувшийся на самой высокой ноте.
телу выступил холодный пот. -- Это кричал Лопес... или кто-то
дру...
способны были нести его длинные ноги. В одинокой хижине
происходило нечто немыслимое ужасное и он обязательно все
узнает, даже если ему придется встретиться с самим дьяволом. На
бегу Брилл покрепче стиснул в руке рукоять кирки. Какие-то
мародеры и бродяги убивают старого Лопеса за добычу, взятую им
из кургана, решил Стив и забыл о своем гневе. Любому обидчику
старого мошенника придется плохо, пусть даже Лопес и был вором.
погас и Стив, пошатнувшись на бегу, с налету врезался в
мескитовое дерево. Не сдержав стона и поранившись о колючки, он
отпрянул, чертыхнулся и снова побежал к хижине, готовясь к
худшему.
обнаружил, что она заперта изнутри. Он окликнул Лопеса, но
ответа не было. И все же, тишина не была абсолютной. Изнутри
донесся звук приглушенной возни, прекратившийся, когда Брилл с
треском вонзил в дверь кирку. Тонкая преграда разлетелась, и
Брилл влетел внутрь с горящими глазами и занесенной для
нападения киркой. Но ничто не нарушило вновь наступившей тишины
и не пошевелилось в комнате, хотя лихорадочное воображение
Брилла успело населить темные углы лачуги ужасными фигурами.
него в хижине был только Лопес -- старина Лопес, мертвый как
камень, лежал на полу, напоминая распятие своими широко
раскинутыми руками. Его рот был разинут в идиотской гримасе,
глаза выкачены и наполнены невыносимым ужасом. Единственное
окно было распахнуто, указывая на способ побега убийцы, а
может, и на способ его проникновения в хижину. Брилл подошел к
окну и осторожно выглянул наружу. Он увидел лишь склон холма по
одну сторону и мескитовую прогалину по другую. Фермер вздрогнул
-- не шевельнулось ли что-то среди укороченных теней мескитовых
деревьев и чаппараля -- или ему показалось, будто среди
деревьев промелькнула темная фигура?
ругаясь из-за того, что обжегся, зажег старую масляную лампу на
грубом столе. Стеклянный шар лампы был очень горяч, как будто
она горела много часов.
смерть ни настигла Лопеса -- она была ужасна, но проворно
осматривающий мертвого старика Брилл не нашел на нем ни одной
раны -- ни от ножа, ни от дубинки. Стоп! На ощупывающей руке
Брилла появилась тонкая полоска крови. Продолжая искать, он
обнаружил причину: три или четыре крошечных прокола на горле
Лопеса, из которых по капле сочилась кровь. Вначале ему
показалось, раны нанесены стилетом -- узким кинжалом с
закругленными кромками -- затем он покачал головой. Он видел
раны от стилета, у него на теле тоже была такая рана. Но эти
раны, скорее, напоминали укус какого-то животного с острыми
клыками.
глубоки, чтобы вызвать смерть, да и крови из них вытекло не
много. В темных закоулках его мозга возникла вызывающая
отвращение уверенность, что Лопес умер от страха, а раны были
нанесены одновременно с его смертью, либо мгновением позже.
разбросаны грязноватые листы бумаги, исчирканные грубой рукой
мексиканца -- ведь он собирался написать о проклятье кургана.
Исписанные листы, валявшийся на полу огрызок карандаша, горячая
масляная лампа -- все указывало на то, что старик просидел за
грубоотесанным столом несколько часов кряду. Но кто же тогда
вскрыл погребальную камеру и выкрал содержимое? И что за
существо, удирающее вприпрыжку за холм, успел заметить Брилл?
проскакать десять миль до Колодцев Койота -- ближайшего
поселка, чтобы сообщить шерифу об убийстве.
был зажат в руке старика и Брилл добыл его с некоторым усилием.
Повернувшись, чтобы погасить лампу, фермер помедлил, ругая себя
за страх, притаившийся в закоулке мозга -- страх перед
протянувшейся через окно тенью, которую он успел заметить перед
тем, как в хижине погас свет. Несомненно, то была длинная рука
убийцы, тянущаяся к лампе, чтобы загасить ее. Что показалось
ему необычным, нечеловеческим в этой тени, возможно, искаженной
в тусклом свете лампы? Как человек, старающийся вспомнить
подробности кошмарного сна, Стив пытался четко пояснить себе,
почему при виде убегающей фигуры он испугался настолько, что
сходу врезался в дерево, и почему при одной мысли об этом, он
снова покрывается потом холодным потом. Укоряя себя для
храбрости, он зажег свой фонарь, задул лампу на грубом столе и
решительно отправился в путь. И все же, крепко стискивая в руке
кирку, он недоумевал, почему некоторые особенности этого
жестокого убийства так угнетали его? Подобные преступления
отвратительны, но достаточно заурядны, особенно среди
мексиканцев, лелеющих свои тайные распри.
замер на месте. За ручьем послышалось душераздирающее,
смертельно испуганное ржание лошади -- и безумный топот копыт,
вскоре исчезнувший вдали. Брилл яростно и с отвращением
выругался. Не прячется ли среди холмов пантера, и не убила ли
эта чудовищная кошка старого Лопеса? Но почему тогда на теле
жертвы не было следов свирепых кривых когтей? И кто погасил
свет в хижине?
Ковбоя всегда волнуют причины паники в собственном стаде.
Очутившись в тени окаймляющего сухой ручей кустарника, Брилл
вдруг обнаружил, что у него пересох язык. Он то и дело
сглатывал слюну и нес фонарь над головой. Тусклый свет фонаря
был едва виден во мраке и лишь подчеркивал кромешную тьму
сгустившихся теней. Почему-то среди хаоса досаждавших ему
мыслей вдруг появилась мысль о том, что земля эта, хотя и новая
для англосаксов, по сути, очень старая. Вскрытая и оскверненная
могила была немым свидетельством того, что человек был здесь в
глубокой древности -- и неожиданно ночь, холмы и обступившие
фермера тени показались ему пугающими реликтами темного
прошлого. Здесь жили и умирали долгие поколения людей еще до
того, как предки Брилла услышали об этой земле. Наверняка,
ночами, где-то здесь, у темного ручья, испускали дух в ужасных
мучениях жертвы. Обуреваемый такого рода мыслями, Брилл спешил