колониального обозрения", от "Летописей распространения христианской
веры" и до "Миссионерских ведомостей",- который в той или иной форме
не отозвался бы на это смелое предприятие.
действительно ли существует доктор, или это только мифическая
личность; во-вторых, будет ли предпринято путешествие; в-третьих,
успешна ли будет эта экспедиция и, наконец, в-четвертых, вернется ли
обратно или погибнет доктор Фергюссон. В книгу записей о заключенных
пари заносились огромные суммы, словно дело шло о скачках в Эпсоме.
обратили свои взоры на доктора Фергюссона, и он стал, сам того не
подозревая, героем дня. Доктор охотно сообщал всем интересующимся
самые подробные сведения о своей экспедиции, был чрезвычайно доступен
и держал себя очень просто и естественно. Не один смелый искатель
приключений, жаждавший разделить с ним славу и опасности, являлся к
нему, но он всем отказывал, не давая по этому поводу никаких
объяснений.
управления его воздушным шаром, но ни одним из них он не пожелал
воспользоваться. На вопрос же, не изобрел ли он сам подобного
механизма, доктор неизменно отмалчивался. Он занимался упорно
приготовлениями к путешествию.
Друг доктора Фереюссона.- Когда возникла эта дружба.- Дик Кеннеди в
я. Дружбы не бывает между двумя во всем похожими друг на друга
существами. В данном случае несходство характеров, склонностей,
темпераментов нисколько не мешало Фергюссону и Кеннеди жить душа в
душу, а, наоборот, делало их дружбу еще крепче.
откровенный, решительный и упрямый. Жил он под Эдинбургом, в маленьком
городке Лейте - это почти пригород "старой коптильни" (5). Кеннеди был
большой любитель рыбной ловли, но главной страстью его являлась охота,
что совершенно естественно для сына Каледонии (6), выросшего среди
гор. Особенно славился Кеннеди как стрелок из карабина. Он так метко
попадал в лезвие ножа, что пуля расщеплялась на две половины, равные
даже по весу.
нарисовал Вальтер Скотт в романе "Монастырь". Ростом выше шести
английских футов, стройный и ловкий, он в то же время производил
впечатление настоящего геркулеса. Его внешность невольно располагала к
себе: потемневшее от загара лицо, живые черные глаза, смелость и
решительность движений, наконец, что-то доброе и честное во всем
облике.
полку. В то время как Дик охотился на тигров и слонов, Самуэль собирал
коллекции растений и насекомых. Каждый из них был мастером своего
дела, и найденное доктором редкое растение часто оказывалось не менее
ценным, чем пара слоновых клыков, добытых, его другом-охотником.
оказать один другому услугу. Это еще больше скрепляло их дружбу.
соединяла. По возвращении из Индии они часто расставались из-за
далеких экспедиций доктора, но тот, вернувшись на родину, каждый раз
неизменно проводил у своего друга несколько недель. Дик говорил о
прошлом, а Самуэль строил планы на будущее: один глядел вперед, другой
- назад. У Фергюссона характер был беспокойный. Кеннеди был
олицетворенное спокойствие.
заговаривал о новых экспедициях, и Дик уже начинал думать, что
влечение к путешествиям и жажда приключений стали у его друга
охладевать. Шотландец был в восторге. Не сегодня так завтра, размышлял
он, это должно плохо кончиться. Как бы ни был опытен человек, нельзя
же безнаказанно бродить всю жизнь среди людоедов и диких зверей. И Дик
горячо уговаривал Самуэля бросить путешествия, уверяя его, что он уже
достаточно много сделал для науки, а для того чтобы заслужить
благодарность человечества,- и того больше,
задумчив, занимался какими-то таинственными вычислениями, проводил
целые ночи над опытами с необыкновенными приборами, никому до сих пор
не известными. Чувствовалось, что в голове его созревает какой-то
великий план.
приятель неожиданно в январе покинул его и уехал в Лондон.
телеграф".
Африку на воздушном шаре! Этого еще не хватало! Так вот, оказывается,
что он обдумывал в течение двух лет!
Кеннеди кончал их тем, что ударял себя кулаком по голове, и если вы
представите себе эту картину, то получите понятие о состоянии Дика.
это сообщение ложное.
своего друга. Да разве это на него не похоже? Путешествовать по
воздуху! Он, изволите ли видеть, теперь вздумал соперничать с орлами!
Ну, нет! Такому не бывать! Уж я сумею его образумить! Дай ему только
волю,- он в один прекрасный день и на луну, пожалуй, отправится.
и на следующий день был в Лондоне.
маленького домика на Греческой улице, возле сквера Сохо, где жил
доктор Фергюссон. Шотландец взбежал на крыльцо и пятью здоровенными
ударами в дверь возвестил о своем прибытии. Фергюссон сам открыл ему.
протягивая другу номер "Дейли телеграф".
нескромны. Но присядь же, дорогой Дик.
Я разнесу, разобью все вдребезги!! Милый шотландец не на шутку вышел
из себя.
обижен на меня за то, что я до сих пор не ознакомил тебя с моими
проектами...
обращая внимания на возглас Дика.- У меня уйма дел, но успокойся же: я
ведь непременно написал бы тебе, прежде чем уехать...
докончил Фергюссон.
серне.
Бедлам? (7)
тебе, отказав очень многим. Кеннеди совершенно остолбенел.
спокойно продолжал Фергюссон,- то, поверь, будешь мне благодарен.
шутишь, дело стоит того, чтобы его хорошенько обсудить.
завтраком, дорогой Дик.
возвышались гора бутербродов и огромный чайник.
невозможен. В нем нет ничего серьезного и осуществимого.