Чтение 3–й страницы книги ~Золотые сердца с червоточинкой~

Повсюду висела паутина. Тишину нарушали только наши с Амирандой шаги
(слуги в ливреях ретировались по мановению ее ручки).

- Ничего не скажешь, симпатичный маленький домик. А где весь народ?

- Большинство забрала с собой Владычица Бурь.

- Но своего секретаря она оставила.

- Совершенно верно. Что ж, получается, что в тех слухах, какие до
меня доходили, имелась доля истины. Я разумею слухи насчет мужа и сына
Владычицы Бурь. Оба носили одно и то же имя - Карл, и оба, мягко
выражаясь, нуждались в присмотре.

С первого взгляда Уилла Даунт произвела на меня впечатление человека,
которому это вполне по силам. Ледяной взор, под которым застынет и пиво,
обаяние замшелого валуна. Мне о ней не то чтобы рассказывали, но я знал,
что она помогает Владычице Бурь проворачивать грязные делишки.

Рост приблизительно пять футов два дюйма, возраст - чуть за сорок,
плотного сложения, но отнюдь не толстая. Глаза и волосы словно
соревнуются - у кого сильнее стальной отлив. Одета, скажем так,
прилично. Улыбается раза в два чаще Человека-с-Луны <Персонаж
английского фольклора, который постоянно попадает в неприятности и
потому всегда печален.>, однако в улыбке нет и намека на искренность -
Мистер Гаррет, домина, - произнесла Амиранда. Уилла Даунт посмотрела на
меня так, словно я был то ли заразной болезнью, то ли диковинным
существом из зоопарка - причем из числа наиболее омерзительных,
наподобие громового ящера.

Знаете, порой у меня возникает ощущение, будто я принадлежу к
вымирающим животным.

- Спасибо, Амиранда Присаживайтесь, мистер Гаррет. - На слове
"мистер" ее лицо слегка перекосилось. Она явно не привыкла быть вежливой
с людьми моего положения.

Я сел. Уилла Даунт последовала моему примеру, после чего изрекла:

- Ступай, Амиранда.

- Домина, я...

- Ступай. - Она сопроводила свои слова испепеляющим взглядом.

Я притворился, будто изучаю беспорядок на столе Уиллы Даунт.

Уязвленная Амиранда вылетела за дверь.

- Как вам наша Амиранда, мистер Гаррет? - У домины снова свело
челюсть.

- О таких, как она, мужчины грезят наяву, - сказал я, постаравшись
выразиться поизящнее.

- Разумеется. - Домина холодно посмотрела на меня. По всей видимости,
я не сумел пройти какое-то испытание. Ну и ладно, плевать.

Я решил, что домина Уилла Даунт мне не нравится.

- Насколько я понимаю, вы пригласили меня не просто так?

- Разве Амиранда вам не рассказала?

- Она призналась, что почти ничего не знает. - Уилла Даунт пристально
поглядела на меня. Я и не подумал отвести взгляд. - Честно говоря, я
предпочитаю не связываться с благородными, которым судьба начинает
вставлять палки в колеса; готов даже посодействовать судьбе. Исключения
делаю только для похищений.

Домина состроила гримасу. Ничего не скажешь, это у нее получилось
здорово. Пожалуй, даст сто очков вперед любой горгоне.

- Что еще вам рассказала Амиранда?

- Что произошло преступление, которое необходимо расследовать.
Надеюсь, в подробности посвятите меня вы.

- Совершенно верно. Итак, вам известно, что похищен младший Карл...

- Из того, что я слышал о нем, можно сделать вывод, что он того
вполне заслуживал Карл-младший пользовался репутацией юноши, который
ведет себя как чудовищно избалованный и капризный ребенок. В двадцать
три года он продолжал разыгрывать трехлетнего оболтуса. Впрочем, для
трехлетки у него был не по годам зрелый интерес к противоположному полу.
Очевидно, домине Даунт поручили следить, чтобы он не натворил дел, а в
случае чего - по возможности прикрыть.

Уилла Даунт поджала губы, которые будто слились в одну тонкую
полоску.

- Можно сказать и так, но мы встретились здесь не для того, чтобы
выслушивать ваше, мистер Гаррет, мнение по поводу тех, кому вы вовсе не
ровня.

- А для чего?

- Владычица Бурь скоро возвратится домой. Я не хочу обременять ее
лишними тревогами и заботамиЖелательно, чтобы все уладилось до ее
прибытия. Не пора ли начать записывать, мистер Гаррет? - Она пододвинула
ко мне бумагу. Судя по всему, домина решила, что я неграмотен, и ей
захотелось насладиться своим превосходством.

- Пока записывать нечего. Если я правильно понял, преступники
прислали вам весточку, из которой стало ясно, что Младший действительно
похищен, а не ударился в очередной загул?

Домина достала из-под стола нечто, завернутое в лохмотья.

- Вот. Это оставили ночью у ворот. Я развернул лохмотья, под которыми
обнаружилась пара туфель с серебряными пряжками.

- Это обувь Карла?

- Да.

- А как выглядел тот, кто ее принес?

- Как и следовало ожидать. Уличный оборванец лет семи-восьми.
Привратник явился ко мне только после завтрака. Естественно, к тому
времени оборвыш был слишком далеко, чтобы затевать погоню.

Так-так, а чувство юмора у нее, похоже, есть. Я внимательно осмотрел
туфли. Как правило, это ни к чему не приводит, но все равно - всякий раз
ищешь комочек малиновой грязи или стебелек диковинной желтой травы...
Словом, что-нибудь такое, что превратит тебя в гения в глазах
окружающих. Разумеется, я ничего не нашел, а потому взял записку,
которая гласила:

"Ваш Карл у нас. Если хотитя его вернуть, делайтя, как вам скажут.
Никому не рассказывайтя. Еще свидимся".

К записке прилагался человеческий волос Я тщательно изучил его в
свете, что падал из окна за столом домины. Кажется, волосы Младшего были
именно такого цвета.

- Великолепный ход.

Уилла Даунт одарила меня очередной гримасой. Я принялся рассматривать
записку. Листок бумаги, судя по всему, откуда-то выдрали - быть может,
из книги. Чтобы найти в городе эту книгу, понадобится добрая сотня лет.
А вот почерк весьма любопытный. Буквы маленькие, но чувствуется, что
писал некто, уверенный в себе и чрезвычайно аккуратный (и тем не менее
не слишком грамотный).

- Вы не узнаете почерк?

- Конечно, нет. Позвольте заметить, мистер Гаррет, что вы несколько
отвлеклись.

- Когда вы в последний раз видели Карла?

- Вчера утром. Я отправила его в наш склад на набережной. Поручила
проверить, насколько истинны сведения о воровстве. Старший кладовщик
утверждает, что воруют брауни, однако я полагаю, что главный брауни -
именно он и продает припасы с нашего склада кому-то из обитателей Холма.
Может быть, даже кому-то из ближайших соседей.

- Как приятно сознавать, что благородные стоят выше искушений и
пороков, терзающих простых смертных! Когда Карл не вернулся, вас это не
обеспокоило?

- Я уже сказала, что меня не интересуют ваши политические взгляды.
Приберегите свои рассуждения для тех, кто с ними согласен. Что касается
Карла, я на самом деле не стала волноваться. Во-первых, он нередко не
бывал дома неделями, а во-вторых, сын Владычицы Бурь - взрослый человек.

- Однако вас оставили присматривать за ним и за его отцом. И до сих
пор вы успешно справлялись с поручением, судя по тому, что с того дня,
как старушка покинула город, не возникало и намека на скандал.

Ответом мне была новая гримаса.

Неожиданно дверь распахнулась, и в кабинет ворвался мужчина.

- Уилла, какие новости... - Заметив меня, он замолчал. Брови поползли
вверх и остановились приблизительно на середине лба. Карл-старший
славился этим трюком. Как утверждали некоторые, ничего другого он не
умел. - Это еще кто, черт побери? - Вдобавок супруг Владычицы Бурь был
известным грубияном. Правда, от вышестоящих мы обычно другого и не ждем.
Глава 4

- Новостей пока никаких, - проговорила Уилла Даунт. - Думаю, они если
и появятся, то не очень скоро. - И вопросительно посмотрела на меня,
словно желая, чтобы я подтвердил ее слова.

- Обычно похитители тянут до последнего. Чем больше человек
волнуется, тем вероятнее, что он не будет упрямиться и заплатит выкуп.

- Это мистер Гаррет, - представила меня домина. - Специалист по
похищениям и похитителям.

- Боже мой, Уилла! Ты сошла с ума! Нас же предупредили, чтобы мы не
раскрывали рта!

- Мистер Гаррет, - продолжала домина, пропустив слова Карла-старшего
мимо ушей, - позвольте представить вам супруга Владычицы Бурь, баронета
да Пену, отца жертвы.

Надо было видеть, как его перекорежило! Не изменив ни тона, ни
выражения лица, домина Даунт ухитрилась врезать Карлу-старшему под дых,
причем дважды. Во-первых, обозвала супругом (из чего следовало, что он -
захребетник), во-вторых, упомянула о баронстве (титул не являлся
наследственным, поскольку Карл был всего-навсего четвертым сыном
отпрыска младшей линии королевского рода). Кстати, в ее фразе, вполне
возможно, содержался и намек на то, что Младший, как утверждала молва,
вовсе не сын Старшему.