не достигали лучи Солнца.
спустился вслед за Тюриным. Через некоторое время Тюрин вытащил термометр
и, взглянув на него, передал Соколовскому. Они сдвинули свои скафандры и,
видимо, поделились соображениями. Затем быстро поднялись на площадку
ракеты. Здесь снова заговорили. Я вопросительно посмотрел на Соколовского.
Цельсию, - сказал мне Соколовский. - По этому поводу Тюрин не в духе. Он
объясняет это тем, что в данном месте мало радиоактивных веществ, распад
которых подогревал бы почву. Он говорит, что и на Земле океаны
образовались именно там, где почва была наиболее холодна. На дне
тропических морей температура действительно бывает холоднее, чем даже в
морях северных широт. Он уверяет, что мы еще найдем отепленные
радиоактивным распадом зоны. Хотя, между нами говоря, в общем тепловом
режиме Земли тепло радиоактивного распада оставляет очень незначительную
величину. Я думаю, и на Луне дело обстоит так же.
лунной поверхности.
Тюрину.
Соколовский усилил взрывы. Ракета начала набирать высоту. Тюрин
беспрерывно щелкал фотоаппаратом. В одном месте, на небольшой
возвышенности, я увидел скопление камней или скал в виде правильного
прямого угла.
не превратилась в мертвую планету, лишенную атмосферы?" - подумал я и
сразу же отбросил эту нелепую мысль. Но правильная геометрическая форма
все же запомнилась мне, как одна из еще не разгаданных загадок.
огорчила профессора. Когда мы пролетали над очередным "морем", Тюрин
потребовал, чтобы Соколовский снизился в затененную его часть, и снова
измерил температуру. На этот раз термометр показал минус сто восемьдесят
градусов. Разница огромная, если только она не была вызвана значительным
нагревом почвы от Солнца. Однако Тюрин окинул Соколовского взглядом
победителя и безапелляционно заявил:
Дождей" или "моря Изобилия"? Шутники эти астрономы!
двух-трех местах измерить температуру почвы.
"море Тряски". Все дно было покрыто буграми, некоторые из них имели
маслянистую поверхность. Не были ли это нефтяные пласты? Трясло нас
немилосердно, но мы продолжали ехать. Тюрин довольно часто проверял
температуру. Когда в одном месте Цельсий показал двести градусов холода,
астроном торжественно поднес термометр к глазам Соколовского. В чем дело?
А в том, что если температура вновь понизилась несмотря на то, что мы едем
навстречу лунному дню, то, значит, дело не только в нагреве почвы Солнцем.
Пожалуй, профессор в этом прав.
перевалили через каменную гряду цирка и, пробежав по гладкой равнине,
поднялись над горами.
пятнадцать высоты. Эта стена закрывала от нас Солнце, хотя оно уже
довольно высоко стояло над горизонтом. Мы едва не налетели на эту
неожиданно высокую преграду. Соколовский сделал крутой поворот и набрал
высоту.
Альпами, ни Кордильерами. Это... Это...
достойное вас название. Гор выше этих мы, наверное, не найдем.
нескромно... Но звучит отлично: Тюриньеры! Пусть будет по-вашему, -
согласился он. Через стекла скафандра я увидел его сияющее лицо.
в самое небо... Наконец мы вновь увидали Солнце. Ослепительное синее
Солнце! Я невольно зажмурил глаза. А когда открыл их, мне показалось, что
мы оставили Луну и несемся в просторах неба... Я обернулся и увидал позади
сияющую отвесную стену Тюриньеров, их основания уходили куда-то в черную
бездну. А впереди - ничего. Внизу - ничего. Черная пустота... Отраженный
свет постепенно гаснет, и дальше - полная тьма.
форму не полушария, а какого-то обрубка шара. Вижу, мои соседи волнуются
не меньше меня. Я смотрю вправо, влево. Пустота. Мне вспомнились гипотезы
о том, какою может быть невидимая часть Луны. Большинство астрономов
утверждало, что эта часть такая же, как и видимая, только с другими
морями, горами. Кто-то высказал мысль, что Луна имеет грушевидную форму.
Со стороны Земли она шаровидна, а с другой стороны вытянута почти как
груша. И оттого будто бы Луна всегда обращена одной, наиболее тяжелой
стороной к Земле. Но мы нашли нечто еще более невероятное: Луна - половина
шара. Куда же девалась вторая половина?
бездной. Тюрин сидел словно оглушенный. Соколовский молча правил, все
усиливая взрывы: ему не терпелось узнать, чем все это кончится.
востоке показалась светящаяся полоска лунной поверхности. Мы обрадовались
ей, как путешественники, переплывшие неведомый океан, при виде желанного
берега. Так, значит, мы не свалились с Луны? Что же тогда было под нами?
необычайной глубины и ширины!
А позади нас зияло черное пространство.
посадочную площадку, снизился, посадив ракету недалеко от края.
почесать затылок, как это делают люди, вконец озадаченные. Мы сдвинули
наши скафандры: всем хотелось поделиться впечатлениями.
обычная трещина, каких немало на Луне. Эта трещина идет почти от края до
края на поверхности задней стороны Луны. И глубина ее едва ли не больше
десятой части всего диаметра планеты. Наш милый спутник болен и серьезно
болен, а мы и не знали это. Увы, Луна - наполовину треснувший шар.
Луна, вращаясь вокруг Земли, все больше удаляется от нее. И поэтому
будущим земным жителям Луна будет казаться все меньше и меньше. Сначала
сравняется с Венерой, затем будет видна как простая маленькая звездочка,
и, наконец, наш верный спутник навсегда уйдет в мировое пространство.
Иные, наоборот, пугают тем, что Луна в конце концов будет притянута Землей
и упадет на нее. Нечто подобное будто бы было уже однажды на Земле: Земля
имела второго спутника - небольшую Луну, которая в незапамятные времена
упала на Землю. При этом падении образовалась впадина Тихого океана.
или уйдет в мировое пространство, когда распадется на части?
бесконечно долго, но в ином виде, - ответил Тюрин. - Если она расколется
только на две части, то у Земли окажутся два спутника вместо одного. Две
"полулуны". Но вернее всего - Луна разлетится на мелкие части, и тогда
вокруг Земли образуется светящийся пояс, как у Сатурна. Кольцо из мелких
кусков. Я предсказывал это, но, признаться, угроза потерять Луну стоит
ближе, чем я думал... Да, жалко нашей старушки Луны, - продолжал он, глядя
во мрак трещины. - Гм... м... А может быть, и не ждать неизбежного конца,
а ускорить его? Если в эту трещину заложить тонну нашего потентала, то
этого, вероятно, будет достаточно, чтобы разорвать Луну на части. Уж если
суждено ей погибнуть, то, по крайней мере, пусть это произойдет по нашей
воле и в назначенный час.
Соколовский. Его, как геолога, интересовала не судьба Луны, а возможность
проникнуть почти до центра планеты.
в ракете-вагоне по отвесному склону трещины, тормозя спуск взрывами.
медленный спуск уйдет слишком много горючего.
две-три остановки, если найдем подходящие для ракеты площадки.
согласиться. Он только просил опускаться не очень быстро и держаться ближе
к краю трещины, чтобы осмотреть геологический состав склона, насколько это
возможно при полете.
на снижение. Солнце, стоявшее уже довольно высоко, освещало часть склона
на значительную глубину. Но противоположный склон трещины еще не был
виден. Ракета все наклонялась, словно сани, летящие с горы. Нам