Малатеста, диспетчер, он-то сразу просек и загундосил:
всегда, живчик, только и хотел сказать.
первый этаж. Сдала, получила подпись на корешке - и назад. День, такой
многообещающий вначале, превращался в серую тягомотину.
поднимайся грузовым лифтом.
что - грузовой, иначе они вышвырнут тебя и отнимут допуск, а "Объединенная"
разорвет контракт. Ты же не хочешь без работы остаться, нет?
пассажирских лифтов [146] этого самого Монтгомери, четыреста пятьдесят
шесть. Долбаный Рингер испоганил больше лифтов, чем кто-либо другой в
истории человечества. Инструменты с собой специально таскает, совсем
спсихел.
можно бы отказаться, но ничего, на багажник поместится, зачем передавать
работу этим, с коляской? Отвезла, сдала, не успела выйти, как позвонил
Банни, послал на Бил-стрит, пятьдесят, в кафе на втором этаже. Шеветта сразу
догадалась, что там будет такое - дамская сумочка, завернутая в пластиковый
мешок. И верно - коричневая кожаная сумка, кожа непонятная, то ли змеиная,
то ли с ящерицы, а из угла какие-то зеленые стебельки торчат. Бабы всегда
так - забудут свою сумку, потом вдруг вспомнят, звонят управляющему и
просят: пришлите с рассыльным. Дают хорошие чаевые. Обычно. Рингер и
некоторые другие, они обязательно пороются в сумке, нет ли там наркотиков,
если есть - прикарманят. А вот я такого не сделаю, подумала Шеветта. И сразу
же вспомнила этого засранца с его сраными очками...
отвез пакет - тут же получаешь новый адрес и крути педали; за каждым заказом
приходилось возвращаться в диспетчерскую. Иногда, конечно, повезет -
что-нибудь, как сейчас, срочное, и звонят: возьми там, отвези туда, а потом
еще раз и еще, тогда за день набирается много до[147] ставок, но это
редкость. Курьеры "Объединенной" выкладываются до предела. Однажды Шеветта
сумела сделать за день шестнадцать ездок, так это было все равно что сорок в
другой фирме.
клиентка проверила, все ли на месте.
Мы не любим брать на себя ответственность.
что. Шеветта спрятала пятерки.
преподнося ей бесценную жемчужину. - Хорошая разминка.
И сюда еще возвращаться, вот день и кончится. С такими маршрутами хрен что
заработаешь.
использование насилия и черной магии в отношении частных лиц. Пока.
говорила с плоского Си-эн-эновского экранчика, повешенного над дверью
диспетчерской. Лицо ее было затянуто чем-то вроде черного чулка с тремя
треугольными дырками для глаз и рта. По нижнему краю экрана светились
голубоватые [148] буквы: "ФИОНА ИКС, ПОЛНОМОЧНАЯ ПРЕДСТАВИТЕЛЬНИЦА ФРОНТА
ОСВОБОЖДЕНИЯ САУТ-АЙЛЕНДА(1)".
горячим стиролом, копировальным порошком и пропотевшей обувью. А еще -
лежалыми объедками прихваченных из дома завтраков. Этот запах на мгновение
воскресил в памяти Шеветты муниципальный детский садик в Орегоне, промозглую
сырость неотапливаемого помещения, унылые лучи бесцветного зимнего солнца,
косо падающие сквозь высокие, густо покрытые пылью окна. Безрадостные
воспоминания длились недолго - хлопнула входная дверь, по металлическим
ступенькам загрохотали шаги, через мгновение Шеветту догнал Сэмьюэл Саладин
Дюпре. Огромные умопомрачительно красные кроссовки густо заляпаны грязью,
подсохшие брызги той же самой грязи облепили широкое, от уха до уха
улыбающееся лицо.
"Объединенной", вне всякой конкуренции. Под шестью футами двумя дюймами
черного электричества угадывается невероятного совершенства каркас, прочный,
как легированная сталь, подвижный, как ртуть. Шеветте иногда казалось, что
кости у Сэмми и вправду металлические - -------------------(1) Саут-Айленд,
или Южный Остров, - самый большой из островов Новой Зеландии. [149] вроде
как у этого парня из старого кино, которого перекалечили, а он сделал себе
протезы и пошел в политику. Тело Сэмми вызывало у большинства девиц острое
желание шлепнуться на спину и раздвинуть ноги - у большинства, но не у
Шеветты, прекрасно знавшей, что Сэмми голубой. Не говоря уж о том, что
последнее время она как-то утратила интерес к этому занятию.
со щеки, - я решил убить Рингера. А правда, как тебе известно, дает
свободу(1)...
пятьдесят шестой.
лифтом Грязным, еле ползущим служебным лифтом. А почему бы это, как ты
думаешь?
розовом дереве высокохудожественную резьбу некоего неизвестного им, но
прекрасно известного нам мастера.
вытер лицо начисто. - А потому этот придурок умрет в страшных мучениях.
-------------------(1) Сэмми ссылается на любимую песню борцов за
гражданские и прочие права "Мы победим" (We Shall Overcome). В этой песне
есть строчка. "Правда сделает тебя свободным". Фраза взята из Евангелия от
Иоанна (8:32) и в русском переводе звучит: "И познаете истину, и истина
сделает вас свободными". [150]
Каждый уклонившийся будет объявлен врагом человечества.
районов, мунистскими воззваниями и жалобами, полученными от клиентов по
факсу, настолько плотно, что Шеветта даже не знала, какая поверхность
скрывается под этой многослойной бумажной массой, распахнулась. Банни,
словно встревоженная черепаха, высунул в коридор покрытую шрамами, неровно
выбритую голову, прищурился от яркого света и взглянул вверх, привлеченный
агрессивным голосом Фионы Икс. При виде чулочной маски лицо Банни стало
абсолютно безразличным, внутренний переключатель каналов в этой
битой-лупленой башке сработал чуть ли не быстрее, чем глаза сфокусировались
на экране.
кряду, мотался бы и дальше, не забарахли у него суставы и позвоночник.
Работать с ним было очень хорошо - и, одновременно, очень плохо. Хорошо
потому, что велосипедная карта города, хранившаяся в его щербатой репе,
далеко превосходила все, что может вывести на экран компьютер. Банни знал
каждое здание, каждую дверь, повадки всех охранных служб, знал [151]
курьерское дело насквозь. Более того, он знал весь курьерский фольклор, всю
неписаную историю; слушая его рассказы, ты ощущал себя частью чего-то
большого, хотя иногда и бредового, чего-то такого, что стоит делать. Да он и
сам был живой легендой. Банни, ослепивший за свою карьеру семь полицейских
машин - рекорд, до сих пор никем не побитый. Плохо - по тем же самым
причинам, такому профи лапшу на уши не повесишь. Любого другого диспетчера
можно было задурить, только не Банни. Он все знал и не давал никаких
послаблений.
его жилистой шее болтались старые, скрепленные прозрачным скотчем
наглазники. Окон в тесной конуре не было, лампы не горели - Банни считал,
что ему вполне достаточно света, исходящего от полудюжины цветных мониторов,
расставленных полукругом перед его черным вращающимся креслом. Патентованная
медицинская подушка, привязанная к спинке кресла, напоминала розовую,
чудовищно раздувшуюся гусеницу.
здорово получается - хрустнет и на месте.
занималась вчера [152] в "Морриси". Пустяковый вопрос, тебе ведь нечего
скрывать.
Панов Вадим
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Браун Дэн
Свержин Владимир
Земляной Андрей