Чтение 21–й страницы книги ~По следам ветра~

око, да зуб неймет".

Ночевал я на тралботе. Вместе со мной остались Павлик, Женя и Валя.
Остальные отправились на берег. Разложив на палубе .матрацы, мы лежали
рядком и смотрели, как они там разводят костер возле палаток.

На берегу было весело, но и у нас не плохо. Палуба чуть заметно
покачивалась. Над нашими головами с протяжным скрипучим криком проносились
чайки и прятались под каменной аркой Золотых ворот. В вечерней тишине было
отчетливо слышно, как странно плещется море в камнях. Оно то вздыхало, то
начинало что-то глухо бормотать, совсем по-человечески.

Прислушиваясь к этим таинственным звукам, мы говорили вполголоса, точно
боясь неосторожно вспугнуть засыпающее море. Говорили мы, конечно, все о том
же - о подводных находках.

Их было мало, а главное, против наших ожиданий, все они оказались не
очень интересными. За первый день Михаил и Павлик нашли только еще три таких
же, как и первый, наконечника дротиков из шипов хвостокола, а Светлана -
сильно проржавевший медный наконечник копья. Вот и все. Правда, ребята еще
подняли со дна четыре крупные гладко обтесанные каменные глыбы, но никаких
значков или надписей на них не оказалось. Вероятно, это были обломки
крепостных стен.

А мы ведь так рассчитывали найти сокровища, о которых упоминалось в
письме. Неужели они исчезли навсегда и бесследно?

В подводноя капкане

Прошло еще два дня. Изредка попадались жалкие остатки древнего оружия -
металлические и костяные наконечники копий, дротиков, стрел и осколки
посуды. Все это находили и раньше на суше при раскопках скифских курганов и
греческих поселений. Стоило из-за них нырять!

Один Кратов был доволен, с увлечением рассуждал о всяких тонких различиях
фортификационного искусства скифов, тавров и греков. Но даже и он порой
вздыхал, рассматривая поднятые со дна черепки:

- Здорово поработали солдатики, что и говорить, здорово!

Да, с каждым погружением становилось все более очевидно, что, захватив
крепость в беспощадном бою, каратели буквально постарались стереть ее с лица
земли. От крепостных стен сохранились только основания. Их решили не
.выкапывать, а только слегка расчистить, чтобы составить план разрушенной
крепости.

Крепость стояла на самом берегу моря. Уровень его в те времена, видимо,
был метров на девять ниже нынешнего. Одной из стен крепости служила высокая
отвесная скала, на вершине которой, вероятно, располагался сторожевой пост.

Чем больше вырисовывался план крепости, тем меньше мы понимали, куда же
могли скрыться оставшиеся в живых защитники ее. Да еще не налегке, а унося с
собой сокровища, о чем прямо говорилось в письме Аристиппа.

- Не понимаю, - вздыхал Кратов, снова и снова перечитывая вслух строки
письма: - "Мятежники спрятали в крепости, где у скифов было древнее
святилище, много награбленных ими сокровищ, поэтому ты понимаешь, как
стремились все наши воины овладеть ею. Мы взяли крепость после трехдневного
штурма. Представь наше удивление, дорогой Ахеймен: среди убитых и
захваченных в плен мы не нашли никого из вожаков мятежа. Не обнаружили мы и
сокровищ. Они исчезли совершенно бесследно. Сразу же среди воинов прошел
слух, будто защитники крепости в самый последний момент вознесены их
проклятыми варварскими богами на небо..." Ну, дальше уже начинается ерунда,
мистика, - сказал профессор, задумчиво складывая копию письма. - Но куда же
они скрылись? Уйти в горы не могли. Уплыть в море - тем более.

Он посмотрел на море, сверкавшее в лучах солнца, потом на горы, тесно
обступившие маленькую бухту, словно ожидая от них ответа.

Но горы молчали, а море шумело лениво и равнодушно, как и двадцать веков
назад. Только чайки, словно поддразнивая нас, кричали, кружась над палубой и
выпрашивая подачки.

- А может, это не та крепость? - сказал Михаил. - Поищем еще в соседних
бухтах. Кратов пожал плечами.

- Нет, видимо, это именно Тилур. Конечно, прямых подтверждений у нас пока
нет. Но уж очень беспощадно она разрушена. Не мудрено, что даже упоминания о
ней не сохранилось в источниках. Пока она была скифской или гаврской, греки
ею особенно не интересовались. А разрушив до основания, они, конечно,
постарались, чтобы все забыли даже ее ненавистное имя. Да и место это,
наверное, судя по легендам, упоминаемым в письме, считалось каким-то
дьявольским, зачарованным. Его никто не посещал.

Он снова вздохнул и предложил:

- Ну, хватит гадать. Давайте лучше продолжать поиски. Чья очередь нырять?

- Наша, - ответил Михаил и лениво пошел надевать акваланг.

Через полчаса Михаил и Светлана вернулись - опять с пустыми руками.

Это было последнее погружение в тот день.

Поднялся резкий ветер. Наш капитан с тревогой посматривал на косматые
тучи, застрявшие на острых горных вершинах. Мы все опасались, что он вот-вот
скажет: "Пора уходить отсюда..."

Но Сергей промолчал, только решил на всякий случай остаться ночевать на
борту вместе с нами.

Солнце спряталось за вершинами Карадага. Шлюпка ушла на берег.

Я лежал, закинув руки за голову, смотрел в небо и думал о загадке
исчезновения защитников крепости, строку за строкой вспоминал письмо
Аристиппа. Каждый из нас успел уже выучить его наизусть. Но сколько я ни
ломал голову, никакая мало-мальски правдоподобная разгадка не
подвертывалась. Чтобы отвязаться от этих мыслей, я взялся за книгу.

Читал я - вернее, в какой уже раз перечитывал - замечательную книгу Кусто
"В мире безмолвия". В этот вечер - как раз ту главу, где Кусто рассказывает,
как нырял с товарищами в аквалангах в залитые водой пещеры. Особенно сложным
оказалось исследование знаменитого Воклюзского источника во Франции. В книге
был приведен подробный план этой громадной пещеры, и я внимательно изучал по
нему все этапы опасного погружения.

Читал я долго при свете переносной лампочки, качавшейся у меня над
головой на вантах, Товарищи уже все уснули, потух и костер на берегу. Вокруг
маленького пятна света от лампы темной стеной стояла ночь, глухо шумело в
скалах море.

Сунув книгу под подушку, я быстро заснул. И мне снилось, будто я тоже,
надев акваланг, лезу в какую-то пещеру. Вход в нее был очень узкий, и, помню
отчетливо, я подумал во сне: "А как же туда могли забраться сторонники
Савмака?"

С этой мыслью я и проснулся. Стояла уже глубокая ночь. Ветер стих. Море
тоже притихло и плескалось едва слышно. Над черными громадами гор висели
крупные, яркие звезды.

В этой бездонной тишине я слышал стук своего сердца.

Пещера...

Конечно, там должна быть пещера, вход в которую находился под водой даже
тогда, во времена Савмака! Только туда и могли скрыться уцелевшие защитники
крепости. Им оставался один только путь: в море - и под землю! Там, в пещере
с подводным ходом, они могли переждать, пока враги покинут это место, и
затем спокойно выйти снова на поверхность.

Как это никому из нас не пришло в голову раньше! Только так ведь и можно
объяснить загадочное исчезновение окруженных со всех сторон людей. И никакой
чертовщины и мистики в этом нет.

Неужели я первый нашел разгадку?

И тут же промелькнула горькая мысль: увы, даже если так, все равно
попасть в эту пещеру мне первому не суждено. Хотя рука у меня совсем зажила,
старик, конечно, ни за что не позволит мне завтра нырнуть, чтобы поискать
вход в пещеру. Сначала он пошлет меня к врачам. А пока я буду бегать, мои
товарищи уже найдут пещеру и все исследуют.

А почему мне не сделать этого сейчас же, не откладывая? Все спят, я
тихонько оденусь, нырну и так же незаметно вернусь обратно. А завтра
расскажу о своей находке, и тогда Кратов на радостях не станет меня ругать:
ведь победителей не судят...

Акваланги, готовые к утренним погружениям, лежали на корме. Я тихо
пробрался туда, не зажигая света, нашел свой акваланг и торопливо прикрепил
к нему еще один добавочный баллон, чтобы иметь запас воздуха побольше. Как
потом оказалось, это было весьма предусмотрительно.

Гидрокостгом я надевать не стал. Вода достаточно теплая, а по моим
расчетам, вход в пещеру вряд ли мог находиться глубже пятнадцати метров.
Иначе даже при более низком уровне воды в те далекие годы в пещеру трудно
было бы нырять без водолазных костюмов.

На вантах висели электрические фонари, с которыми мы ныряли на большие
глубины. Я выбрал самый мощный из них.

По привычке начал было привязывать к поясу сигнальный конец. Но тут же
спохватился: зачем он? Страховать меня некому. А он будет только мешать. И я
отвязал его, совершив еще одно непростительное нарушение инструкции...

Закончив ощупью все приготовления, я так же осторожно, боясь за
что-нибудь зацепиться и поднять шум, перелез через борт и начал спускаться
по трапу. Когда ноги мои коснулись воды, она замерцала сотнями
голубовато-зеленых искорок.

Я натянул маску и повернул вентиль. Воздух тихо, успокаивающе зашипел.
Все было в полном порядке,

Я спустился до самой последней ступеньки и совершенно бесшумно нырнул
сразу на четыре метра.

Никогда прежде мне еще не приходилось плавать под водой ночью. Я даже не
представлял, насколько это необычно.

Первое впечатление было, словно я попал в чернила, так показалось темно
вокруг по сравнению с обычными погружениями днем. Но не прошло и двух минут,
как я понял, что эта тьма наполнена светом, только таинственным, скрытым до
поры до времени. Стоило мне только взмахнуть рукой - ив воде во все стороны
рассыпались голубоватые искры, призрачные, как светлячки. И руки у меня
мягко светились, точно покрытые фосфором.

Я поднял голову и посмотрел наверх. Над морем царила ночь, но с
поверхности воды ко мне все-таки пробивался свет - слабый,