Чтение 21–й страницы книги ~С тех пор, как уснула моя красавица~

веснушек на переносице - все это оставалось прежним.

Сейчас Джек поймал себя на том, что думает постоянно, действительно ли
Нив так озабочена, или же...

В шесть часов его помощница просунула в дверь голову. "Я ухожу, -
объявила она. - Должна тебя предупредить, что никто не будет здесь сидеть
допоздна."

Джек отложил так и не прочтенную рукопись и поднялся. "Я иду, - сказал
он. - Только один вопрос: что ты можешь сказать о Нив Керни?"

По пути домой он обдумывал то, что услышал в ответ. Магазин Нив Керни
стал ужасно популярным. Свои лучшие наряды Джинни покупала там. Сама Нив
пользуется симпатией и уважением. Несколько месяцев назад она стала причиной
разного рода разговоров, когда фактически объявила войну дизайнеру,
использовавшему в своих швейных мастерских детский труд.

Он спросил также и об Этель Ламбстон. Глаза Джинни стали круглыми:
"Лучше не спрашивай."

Джек провозился дома достаточно долго, чтобы убедиться, что не имеет ни
малейшего желания готовить себе самому обед. Вместо этого он решил поесть "У
Николя", который находился на 84-улице между Лексингтон и 3-улицей.

Как всегда, в ожидании столиков образовалась очередь, но не успел он
пропустить в баре стаканчик, как почувствовал, что кто-то тронул его за
плечо. Лу, его любимая официантка, позвала Джека: "Мистер Кэмпбелл, я для
вас накрыла столик." Джек расслабился, сидя над бутылкой Вальполиселлы,
салатом из листьев эндива и угрем с маринованными фруктами. Вместе с двойным
эспрессо он попросил подать и счет.

Выйдя, он усмехнулся про себя: ведь он весь вечер знал, что пройдет по
Мэдисон Авеню именно для того, чтобы взглянуть на магазин Нив Керни. Спустя
несколько минут он уже стоял, изучая элегантно оформленные витрины и ежась
от пронизывающего ветра, который напомнил ему, что сейчас все же лишь начало
весны и что апрельская погода может быть очень переменчивой. То, что он
увидел, ему понравилось. Очень женственные, нежных расцветок платья в
ансамбле с такого же цвета зонтиками. Позы манекенов уверенные , слегка
надменные. Почему-то он был убежден, что Нив не случайно сделала акцент на
этом сочетании силы и нежности.

Рассматривая витрину, он постепенно начинал припоминать, что именно
говорила ему Этель, и что он непременно должен рассказать Нив. "Сплетни,
пересуды - да, это стабильное явление в мире моды, и в моей статье все это
есть, - Этель говорила в своей обычной манере, торопясь и задыхаясь. - Но я
могу предложить нечто гораздо большее - бомбу! Динамит!"

Он тогда опаздывал на встречу и не дал ей договорить: "Пришлите мне
приблизительный план."

Но от Этель не так-то легко было отделаться: "Так во что же может быть
оценен грандиозный скандал?"

Не слишком серъезно Джек ответил: "Если это будет достаточно
сенсационно, с полмиллиона."

Джек стоял и смотрел на манекены, держащие в руках легкие зонтики. Он
мог разглядеть надпись с названием магазина, выведенную по краям зонтов.
Завтра же он должен позвонить Нив и рассказать ей про то, что говорила
Этель.

Он возвращался по Мэдисон Авеню, желая избавиться от смутного, едва
осознанного беспокойства в душе. "Я ищу предлог, - думал он. - Почему я не
могу просто пригласить ее куда-нибудь?"

В этот момент он совершенно четко осознал причину своего смятения. И,
если бы ему кто-то сказал, что Нив сейчас не одна, он просто не захотел бы
об этом слышать.

Для Китти Конвей четверг был очень насыщенным днем. С девяти утра до
полудня она развозила стариков на приемы к врачам. Потом она работала, на
волонтерских началах, разумеется, в небольшом магазинчике при Гарден-Стэйт
Музее. Все это позволяло ей чувствовать себя не совсем бесполезной.

Еще в колледже она брала курс антропологии, желая стать второй Маргарет
Мид. Потом она встретила Майкла. Сейчас, помогая юноше найти копию
египетского ожерелья, ей пришло в голову, что неплохо было бы летом
записаться в какую-нибудь антропологическую экспедицию. Такая мысль
показалась ей очень заманчивой.

Подъезжая к своему дому апрельским вечером, Китти подумала, что
становится неприятной самой себе. Пора было бы уже найти себе серъезное
занятие. Она свернула с Линкольн Авеню и улыбнулась, увидев свой дом,
возвышающийся на повороте Гранд-вью Серкл - весьма впечатляющее строение в
колониальном стиле с черными ставнями на окнах.

Дома она прошлась по комнатам нижнего этажа, включая везде свет, потом
зажгла газовый камин в гостиной. Когда был жив Майкл, он здорово умел
разводить огонь, мастерски укладывая растопку и поленья так, что пламя
горело долго и равномерно, и аромат древесины наполнял комнату. Как ни
старалась Китти, у нее так не получалось, и, мысленно попросив прощения у
Майкла, она установила газовую горелку.

Она поднялась в спальню, которую обставила в абрикосовых и
светло-зеленых тонах, подражая сочетанию, увиденному на гобелене в музее.
Стащив с себя серый шерстяной костюм, она уже предвкушала, как залезет после
душа в удобную пижаму и халат, но тут же оборвала себя, решив, что это
дурная привычка, ведь еще только шесть часов.

Вместо этого она вытащила из шкафа синий спортивный костюм и кроссовки.
"Сейчас как раз самое время сделать пробежку", - сказала она себе.

У Китти был разработан постоянный маршрут - от Гранд-вью до Линкольн
Авеню, одна миля в сторону от центра, поворот у автобусной стоянки и -
обратно домой. Ощущая приятное напряжение в теле после пробежки, Китти
сбросила в ванной одежду в корзину с грязным бельем, приняла душ, скользнула
в пижаму и остановилась перед зеркалом. Она всегда была стройной и
поддерживала себя в хорошей форме. Морщинки вокруг глаз не слишком глубокие.
Волосы выглядели совершенно естественно, парикмахеру удавалось подобрать
оттенок краски в точности соответствующий ее природному, рыжеватому.
"Неплохо, - кивнула Китти своему отражению. - Но, Боже мой, через два года
мне будет уже шестьдесят."

Семь часов - время для теленовостей и шерри. Китти прошла через спальню
к коридору и вспомнила, что оставила в ванной свет. Хочешь - не хочешь надо
экономить электричество. Она вернулась и протянула руку к выключателю, и
рука ее замерла на полпути. Она заметила синий рукав своего спортивного
костюма, который свешивался из корзины. Горло Китти перехватило от страха,
губы мгновенно пересохли, она почти почувствовала, как у нее зашевелились
волосы. Этот рукав! А в нем - рука. Вчера, когда ее лошадь споткнулась.
Летящий обрывок целлофана, коснувшийся ее лица. Промелькнувшая рука в синем
рукаве. Она же не ненормальная, она все это на самом деле видела.

Китти не вспомнила о вечерних новостях, она сидела на диване перед
камином, подавшись вперед и потягивая шерри. Но ни огонь, ни шерри не могли
унять охвативший ее озноб. Надо бы позвонить в полицию, но, может, она
ошибается. Тогда она будет выглядеть полной идиоткой.

"Я не ошибаюсь, - твердила себе Китти, - но подождем до завтра." Она
приняла решение на обратном пути заехать в парк и подняться на холм.
"Конечно, я видела руку, но кому бы она ни принадлежала, тому уже вряд ли
можно помочь."

"Ты говоришь, в квартире Этель хозяйничает племянник?" - спросил Майлс,
наполняя ведерко для льда. "Ну, так он взял деньги, а потом положил их
обратно. Что же здесь такого?"

И снова, слушая убедительные объяснения Майлса, Нив чувствовала себя
глупо; такими же нелепыми после разговора с отцом казались Нив все ее
соображения по поводу исчезновения Этель, а позже - по поводу ее зимней
одежды. Теперь вот - история со стодолларовыми купюрами. Она была рада, что
хоть не рассказала Майлсу о том, что встречалась с Джеком Кэмпбеллом. Придя
домой, она переоделась в голубые шелковые брюки и такого же цвета блузку с
длинными рукавами. Нив ожидала, что Майлс выскажет что-то вроде: "Весьма
изысканно. В самый раз для того, чтобы обслуживать гостей во время трапезы".
Но вместо этого увидев дочь, входящую на кухню, его глаза потеплели. "Твоей
матери всегда очень шел голубой цвет, - сказал он. - Ты с возрастом все
больше становишься на нее похожа."

Нив заканчивала последние приготовления, тоненько нарезая ветчину с
дыней, выкладывая макароны с соусом "песто", палтус, фаршированный
креветками, овощи, салат из листьев эндива и аругулы, сыр и пирожные. Она
достала кулинарную книгу Ренаты и листала ее, пока не наткнулась на
страничку с набросками. Избегая рассматривать рисунки, Нив сосредоточила
свое внимание на написанные от руки указания Ренаты по поводу приготовления
палтуса.

Удостоверившись, что все сделано подобающим образом, Нив достала из
холодильника банку с икрой. Майлс наблюдал, как она раскладывает тосты на
блюде. "Я все-таки плебей - никогда не понимал изысканности вкуса этой
штуки", - сказал он.

"Вряд ли это признак плебейства, - Нив вынимала ложечкой икру на
кружочки тостов. - Просто ты многого был лишен." Она внимательно взглянула
на отца. На Майлсе был темно-синий пиджак, серые брюки, светло-голубая
рубашка и красивый красный с синим галстук, который она подарила ему на
Рождество. "Интересный мужчина, - подумала Нив. - И ни за что не скажешь,
что он так тяжело болел." Она высказала это вслух.

Майлс с некоторой опаской протянул руку к тостам и быстро засунул один
в рот. "Нет, все равно мне не нравится, - прокомментировал он, а потом
добавил, - Я, действительно, прекрасно себя чувствую, и моя бездеятельность
начинает меня раздражать. Я зондирую почву относительно места начальника
Отдела по борьбе с наркотиками в Вашингтоне. Эта работа будет занимать все
мое время. Что ты думаешь по этому поводу?"

Нив вздохнула и обняла его: "Это замечательно. Действуй. Это как раз
для тебя."

Она напевала, неся икру и блюдо с бри в гостиную. Если бы еще