потому что выдавал ее только не такой пышный, как везде, мох; но четкая
прямизна этой заросшей тропы и темнеющий холм, к которому она однозначно
направлялась, не оставляли сомнений в том, что она проторена человеческими
ногами. Юрг сошел с дороги на тропу, постучал каблуком - под белым моховым
настилом гулко отозвался камень. Не раздумывая, он двинулся к холму.
приблизительно два человеческих роста. Кажется, примитивное, глинобитное
жилище... Нет. Вовсе не жилище. Элементарный термитник. Конечно, не такой,
как в Африке, но очень похож. И давным-давно покинут обитателями. До
середины обложен седым мхом, как снегом занесен, и ни одной дырочки.
Тропинка делает вокруг него аккуратную петлю и идет дальше, к такому же
конусу. Забавно. Это все равно как если бы у нас в нашем бору под Асташковом
асфальтировали дорожки от одного муравейника до другого. Ну, пойдем дальше!
с ней, а для страховки еще прихватить...
- она точно в человеческий рост, да и по ширине на не слишком толстопузого.
Тук-тук, кто в теремочке живет? Да видно, что никто не живет. Отель открыт
для постояльцев. Как говаривали в старицу, пожалуйте на халяву!
Зажигалка? Отдал Харру. Дерьмо ты, а не космолетчик...
недоумок. Потому что мечтал обойтись без волшебства. Но там, где ты, Сэнни,
там всегда... Нет, это даже не магия. Особенно когда ты такая, как сейчас. И
как тогда, в папоротниковую ночь...
проползает. Он замер, сдерживая дыхание, и осторожно приоткрыл глаза - на
него полз белый мох. Седоватые комья выдирались из обшей массы и торопливо
подкатывались к нему, тычась под спину, которой он опирался на стенку
термитника. Лаз, через который он каким-то образом успел выбраться наружу,
уже был затянут кружевной пеленой; его видавшая виды куртка, с прошлой ночи
еще и приукрашенная пятилепестковыми горелыми пятнами - следы огненных
цветов, - лежала рядышком, притиснутая снятым с предохранителя десинтором.
Под нее тоже подползали моховые шустрые комочки, и она шевелилась, как
живая. Юрг поднялся на ноги, пошатываясь - странное дело, ведь всего триста
кубиков сегодня перекачали Стамену, а состояние обморочное, как у
благородной девицы после первой ночи с эскадроном гусар летучих... Черт
побери, а был ли он сам сегодня на высоте? Память не сохранила ничегошеньки,
даже интерьера термитного отеля, но оставила твердую уверенность, что - был.
видно, дружинники после трудов праведных решили прогуляться до дома пешком,
подышать можжевеловым терпким духом, которым исходила каждая вязанка сучьев
с кольчатыми смолистыми срезами. Юрг глубоко вздохнул, и память принесла
нежный фимиам персидской сирени, и аметистовый отблеск мха, устилавшего
изнутри термитник...
завесу, уже укрывшую вход в их приют неистовой любви. Из термитника
отчетливо несло рыбой.
Королевском Совете собственного отца - потому-то в свое время и держалась от
него подальше, опустошая охотничьи угодья сопредельных лепных земель.
Отправляясь на Тихри, она рассчитала, что эффектнее всего будет предстать
перед этими кочевниками в роли блистательной владетельницы далекого мира - в
сиреневом, усыпанном аметистами и затканном серебряными лилиями платье,
подхваченном под самой грудью (чтобы создать иллюзию длинноногости).
принцессу - или, вернее, сквозь нее - с высокомерным равнодушием. Замечание
командора, что-де "мужики - везде мужики, они на красоту - что коты на
сметану", по всей вероятности, было справедливо в границах земного
космодрома. Или чуточку шире. Но не здесь. Мона Сэниа чувствовала, что на
вопросы, которые она задавала знатнейшим мудрецам княжеского двора, у них
нет ответа - но ведь они и НЕ ПЫТАЛИСЬ найти хоть какой-нибудь ответ.
месте, именуемом Адом, мои воины не утратили свою способность мгновенно
перелетать с одного места в другое, в то время как все волшебство, известное
моему супругу, потеряло свою силу?
воинской палатки, по которой стучал монотонный несильный дождик:
воинов, - это не волшебство, а естество. Из твоих слов следует, что
исчезнувший Кадьян, хаттатутарх Оцмара Великодивного, ограничил свои
заклятия волшебством, а не естеством. Мы же блюдем законы, управляющие
естественной стороной жизни на Дороге Лроногирэхихауда Милосердного.
Кудесная сторона нам чужда, и вопросы о ней не найдут ответа в наших умах.
выслушивала уже в двадцатый раз.
говаривала Таира, облачаться в лучший свой наряд! Только пыли насобирала
длинными юбками. Сибилло, притулившийся сзади всех, отлепился от стенки,
неслышно скользнул к чудом спасенному от пожара креслу, которое было сейчас
предоставлено знатной гостье, и подсыпал ореховой скорлупы в маленькую
жаровню, стоящую у ее ног. Затрещало. Мона Сэниа инстинктивно подобрала
юбку.
же?..
охламонам из захолустного Орешника, которые лебезили перед престарелым
сибиллой, было до этих истуканов как до небес!
время Лронг. Он махнул рукой, и они, накидывая на себя полы верхних одежд,
чтобы уберечь от дождя свои многомудрые головы, степенно покинули зал
заседаний.
им вслед.
оказался бесподкладочным и кусачим.
донельзя угнетенным голосом.
царственный наряд? Да, похоже - в его словах звучала неуемная грусть, совсем
как прежде, когда он говорил ей: "...если я когда-нибудь забуду тебя,
неназванная..." Но в палатку заглянул Сорк, все это время мокнувший под
дождем, и напустил целое сонмище прислужниц с подносами, кувшинами,
подушками и прочей совершенно ненужной ерундой. Обрадовался только сибилло,
вообразивший, что теперь-то и настанет черед тому, ради чего их собрали -
они с Лронгом наконец "примут принцессу по-княжески".
не возвышаться на тронном кресле. - Гони всех, и поговорим.
вышло как-то по-старчески. - На моей дороге сейчас около пяти сибилл, и я
посылал ко всем своих самых быстрых вестниц. Но на твои вопросы никто не
смог дать ответ. Заклятие, наложенное таким могущественным колдуном, каким
был Кадьян, нерушимо.
Ответят они, как же! Недопески. Молоко на губах не обсохло, чтобы князю
советы подавать...
можешь, даром что преджизней прожил более, чем перлов в моей казне.
этого выживающего из ума ворчуна. И напрасно. Вот и сейчас он, вместо того
чтобы думать, строил какие-то нелепые гримасы. Видно, впал в свое обезьянье
детство.
меня забот выше головы, как всегда бывает в начале Правления, не так ли?
Кстати, как там Вечная Чернавка? Отстали от нее твои красноштанники?
что у моны Сэниа сердце перевернулось.
руки ему на плечи. - Говори, если действительно считаешь меня своим другом!
Что, до Чернавки таки добрались?..
что король без трона.
лагере?
сказок, которыми развлекал ее Юрг в золотом подземелье ее осажденного замка,
и это название как-то невольно ассоциировалось в ее представлении с