Чтение 21–й страницы книги ~Клеарх и Гераклея~

-- Мы торговцы и заплатим требуемое.

Люди Феридана подъехали ближе. Митрадат проверил их грамоту с царской
печатью, отвесил пошлину и положил ее на жертвенный камень, а рядом, по
принятому обычаю, положил отдельно от пошлин пять мин серебром и сверху
поставил серебряную чашу.

Тут Феридан смягчился и стал шутить, его люди соскочили с коней, а
торговцы слезли с мулов, зарезали барашка и сбегали за водой. Уже садились
за трапезу, когда Клеарх увидел: Феридан смотрит на меч у него на боку и не
в силах отвести глаз. Наконец перс сказал:

-- Какой добрый клинок! Можно ли поглядеть на него?

Клеарх не посмел отказать и протянул ему меч рукоятью вперед. Перс
полюбовался мечом и спросил:

-- Как ты думаешь, может ли он разрубить этот священный камень?

-- Думаю, что не может, -- ответил Клеарх.

-- А как ты думаешь, может ли он разрубить эти деньги на камне?

-- Это зависит от силы удара, -- отвечал Клеарх.

-- А ну-ка, я попробую, -- сказал Феридан и поднял меч.

Удар его был такой силы, что разрубил серебряную чашу и монеты под нею,
кизикские статеры, афинские драхмы с изображением совы и персидских
стрелков, а дальше клинок засел в камне, перс его дернул, и клинок сломался.
И по этому знаку люди перса набросились на караван.

Но Клеарх уже давно был настороже. Он перекатился и выхватил из-под
соседней повозки секиру; пущенный в него дротик свистнул мимо, пригвоздил
полу кафтана и ушел в расселину в скале. Клеарх хватил секирой и отрубил
кусок кафтана, а потом поднял ее обеими руками, обернулся и разрубил
человека, который прыгнул на него.

А Митрадат видел, что противников много больше и устоять против них
нельзя, и подумал: "Царь не простил мне, что я воспротивился казни отца!
Однако ж и отцеубийцу б не помиловал! А может, это отец мой их нанял?" И,
задумавшись, отполз в сторонку и притворился мертвым.

Клеарх отмахивался секирой, забираясь в горы все выше и выше, а
разбойники наседали, так что только и видно было, как кружатся четырнадцать
рук, шесть мечей и одна секира. Эту секиру в знак дружбы подарил Клеарху в
Экбатанах один массагет, которого недруги обвиняли в смерти брата,
поставленного предводителем над массагетами: Секира была медная, с золотыми
бляхами, а на щеках ее скифский Арес сражался со свернувшимся вокруг солнца
змеем. Надо сказать, что у массагетов очень мало железа и много медного
оружия, и эта секира не очень годилась против персидских мечей.

Как-то Клеарх отбился и нырнул в кусты; видит -- пещерка, он -- туда.
Трое разбойников остановились у пещеры. Один пнул кости у порога, вгляделся
в тень.

-- Он, наверное, трус, он не выйдет.

Клеарх не отозвался. Один из разбойников натянул лук и выстрелил в
тень, стрела попала Клеарху в руку. Он смолчал.

-- Нет, его здесь нет, -- сказал разбойник, -- а вишап, может, и есть.

Разбойники заспорили. Клеарх вытащил стрелу и потихоньку пополз в глубь
пещеры. Вскоре приполз к другой расщелине, выглянул сквозь нее и увидел, что
разбойники связали в цепочку людей и отогнали животных, а Митрадат и еще
кто-то лежат в кучке, и радом с кучкой уже сидит стервятник.

Предводитель разбойников стоял совсем невдалеке, к нему подошел слуга и
сказал:

-- Нету его!

Предводитель долго глядел вокруг, а потом показал на скалу, почти
прямо, на Клеарха, и сказал:

-- Видишь поворот дороги и под ним расщелину? Клянусь Митрой, он там,
потому что я вижу над этой расщелиной его Фарну.

Клеарх хотел было уходить внутрь горы, а потом подумал, что Митрадат
мертв и жизнь неумная вещь. Он вскочил на камень и закричал:

-- Ты удачно угадал, Феридан, но удача эта будет последней в твоей
жизни, -- размахнулся и швырнул секиру. Слуга прыгнул вперед, ему разрубило
ключицу и горло, а самого главаря только обрызгало кровью. Он засмеялся и
сказал:

-- Клянусь Митрой! Кажется, твой Фарна все-таки сбежал от тебя, и я не
пойму, что это там сияет над поворотом дороги. Возьмите его живым!

Разбойники бросились вверх к Клеарху, и тут раздалось сверху:

-- Эй! Кто тут без моего ведома обижает людей?

-- Убирайся, пока цел, -- отвечал главарь разбойников, -- я Феридан,
который делает, что хочет!

-- Наглец! -- закричали в ответ. -- Это я Феридан, который делает, что
хочет! И я поставлен царем стеречь ворота Персиды и чтить заветы
благородства и справедливости, и мой меч добывает добро и карает зло!

Клеарх поднял глаза и увидел совсем рядом, за кустом терновника,
всадника на белом коне, с лицом, пылающим как солнце, и обнаженный меч в его
руке; а меч этот был вот какой: небо, звезды и земля гляделись в него, и
весь мир видел в нем свое отражение; когда меч видел ложь или другое
творение Аримана, он поворачивался к миру своей черной стороной, а когда меч
видел творение Ахура-Мазды, он поворачивался к миру своей белой стороной.

-- Держи, -- крикнул всадник и кинул ему меч. А сам схватил палицу,
лежавшую поперек седда, и кинулся со своими людьми вниз; тут разбойники
стали разлетаться, как листья осенью, и кто успел бежать -- бежал, а кто не
успел -- храбро бился.

Пленных разбойников Феридан велел везти в свою крепость, расположенную
неподалеку, на полпути между небом и землей. Под крепостью было удивительное
озеро, волны которого один раз в году превращались в водяных кобылиц. На
берегу озера, на каменной ступеньке, горел священный огонь.

Весь день в усадьбе шел пир горой: для гостей резали гусей, уток,
баранов, свиней.

Феридан около себя посадил самых храбрых: Клеарха -- по правую руку,
предводителя разбойников -- по левую, и сам поднес им чашу. Надо сказать,
что чаша эта отличалась необыкновенным свойством: кому не довелось убить
врага, не должны из нее пить, иначе она оскудеет и не наполнится. Феридан
принял Мтрадата за Клеархова раба и приказчика, ему и в голову не пришло
посадить юношу за стол.

Клеарх заметил, что Феридан сидит за столом, не снимая серебряной
кольчуги, и спросил, отчего.

-- Не могу, -- ответил Феридан, -- она срослась с кожей. И еще одно на
мне заклятье: чем выше в горы и выше солнце, тем больше и моя сила. В
полдень моя сила возрастает и равна силе ста быков, а в полночь убывает и
равна силе половины быка, и в полночь я не могу убивать, а могу только
пытать.

После третьей чащи Клеарх с поклоном вернул хозяину меч, но тот сказал:

-- То, что я дарю, я не принимаю обратно, а силой отбирать причины не
вижу. У меня есть, однако, просьба. Я бездетен. Оставайся в моем замке моим
сыном.

Клеарх посмотрел вокруг, на крепость между небом и землей и на
прекрасные стада внизу, вздохнул и сказал:

-- Самая тяжелая мука для человека: хотеть одного, но не иметь силы
бороться с судьбой. Я не могу не ехать в Вавилон и боюсь, что встречу еще
много засад на пути.

Туг разбойник напротив, который отказался называть свое имя,
усмехнулся, а Феридан подумал: "Я был прав. Этот человек не купец, он хочет
отомстить; или же отец невесты послал его в тот край за живой водой".
Феридан сказал:

-- Я поехал бы с тобой, но на моей силе заклятье: я не могу покидать
ворот Персиды. Но я знаю, как тебе помочь.

И вот в полночь, когда сила хозяина убыла и он уже не мог убивать, а
мог только пытать, Феридан велел снять с разбойничьего главаря одежду,
привязал его к столбу и вынул из-за пояса плетку.

-- Что ты хочешь? -- спросил разбойник.

-- Хочу узнать, сколько засад будет на пути моего сына.

-- Глупец, -- сказал разбойник, -- я не испугался твоего меча днем,
неужели ты думаешь, я испугаюсь ночью куска кожи?

-- Ну что ж, если вытерпишь мою плетку, получишь все мои стада.

Тут Митрадат понял, что сейчас будет, и закричал персу:

-- Не мучь его!

"Что себе позволяет этот раб!" -- подумал Феридан и велел слугам
схватить его.

Потом он начал охаживать разбойника плеткой, а плетка эта была
непростая: вся увита золотыми нитями и усажена мелкими серебряными
гвоздиками. Прошел час, разбойник не выдержал и сказал:

-- Меня зовут Датис, я зять Оронта, царского зятя. А эти двое --
никакие не купцы, а Митрадат из рода Артабаза, сын наместника Фригии, и
Клеарх, эллин из города Гераклеи.

Феридан опустил плетку, подумал немного и сказал Клеарху:

-- Дай-ка мне меч!

Клеарх почуял недоброе и спросил:

-- Зачем?

Феридан показал на Митрадата, которого слуга держал, как щенка, и
сказал:

-- Сегодня, когда я увидел эту падаль под телегой, я подумал: "Вот,
купец и раб бросил товарища". Давеча я глянул на него и подумал: "Вот, купец
боится и вида битвы, и вида пытки!" А теперь я не знаю, кто его сглазил, но
лучше видеть потомка Артабаза мертвым, чем трусом.

Услышав это, Датис обрадовался и сказал:

-- Знаешь ли, Феридан, кто его сглазил? Вот эти самые эллины, и одному
из них ты подарил свой меч!

Но в этих местах ничего не знали о вражде эллинов и персов и о вражде
двух партий при дворе. Феридан рассердился и закричал:

-- Никто, даже царь, не властен над моим мечом: кому хочу, тому дарю! И
какое мне дело, из какой страны он родом, если у него над головой сияет