Чтение 21–й страницы книги ~Заблудившиеся во сне~

в действии - на неприкосновенность наших обиталищ никто пока еще не
посягал. Но в этой механике было, в частности, предусмотрено и устройство,
которое мы окрестили собакой: если кто-нибудь и проникнет в квартиру, то
выйти оттуда уже не сможет до возвращения хозяина, как не в состоянии
окажется и оказать сопротивление. Мне оставалось лишь от души пожалеть
дочку.

- Эй, ты не очень испугалась?

- Сперва. Но только немножко. Хорошо, что была рядом с телефоном, когда
эти штуки заработали. Как мне освободиться?

"Интересно, - мельком подумал я, - а почему система не подала нужного
сигнала?" - Но тут же спохватился: я ведь уже переоделся и, естественно,
сигнальная крякуша осталась в той одежде, где сейчас и голосит, наверное,
во всю мочь...

- Алло, дочка, ты слышишь?

- Улавливаю, как ты сопишь.

Она явно старалась сохранить присутствие духа.

- Ты ничего не сможешь сделать. Придется потерпеть еще (я прикинул)
минут сорок. Приеду и вызволю тебя.

Послышался глубокий вздох.

- Значит, я все-таки опоздаю.

- На свидание?

- Если бы. На занятия...

- Ничего. Дам тебе оправдательный документ. Все, уже бегу.

- Поторопись. А то мое терпение кончается. И кое-что еще. К сожалению,
я далеко от туалета...

- Терпи, коза, - пожелал я ей. - Барабаном будешь.

Кинул трубку на место. Все глядели на меня, как на морское чудо. Я не
стал тратить времени на объяснения.

- Кто-нибудь даст машину? Нормальную, не наш предкатафалк.

Похоже было, что они поняли все и без комментариев. Жокей Мысли сразу
бросил мне ключи от его "Хонды". Тигр сказал только:

- Так быстро, как только возможно. Но без нарушения правил.

Я кивнул и кинулся к выходу, придерживая полы халата, чтобы не
демонстрировать окружающим свои прелести.

РАЗМЫШЛЕНИЯ НА ХОДУ

Будь обстановка нормальной, я ехал бы как можно медленнее, чтобы
растянуть удовольствие, возникающее при управлении такой машиной. Но
сейчас не до того было. И не только потому; что я беспокоился о дочке. Тут
было множество несообразностей. И, автоматически руля, я пытался
разобраться в них - хотя бы в первом приближении.

Начать с того, что "собака" на дочку вообще не должна была
среагировать. В анализатор системы были заложены, наряду с моей
собственной биокартой, и все дочкины данные - и только ее. Если бы это не
было сделано, она не могла бы и попасть в квартиру, поскольку взломщиком
высокого класса никак не могла считаться. И при ее появлении на моей
территории аппаратура должна была поднять тревогу лишь в одном случае:
если бы вместе с нею там возник еще какой-нибудь человек - или люди.

Но и это не все. Попади она действительно в такую ситуацию, она знала
бы, как выбраться из нее, я ее научил и этому. Хотя, конечно, от волнения
и страха она могла перезабыть все на свете.

Впрочем, голос ее, несмотря на скверную слышимость, вовсе не
свидетельствовал об испуге.

"Значит, - думал я, аккуратно притормаживая перед тем, как взять правый
поворот, - того положения, о котором она мне говорила, на деле просто не
могло существовать. Можно представить, что некто, вошедший одновременно с
нею, заставил ее позвонить мне и сказать именно то, что она и произнесла.
Тут, однако, возникает новая несообразность. Как только посторонний
оказался в квартире, хотя бы и в сопровождении девочки, система все равно
должна была сработать против него. Если только дочка не включила сразу же
сигнал "Свой". Сама она этого делать не стала бы, настолько она уже
научилась разбираться в обстановке, мое воспитание не пропало зря. А
значит, если она все-таки включила, то лишь потому, что ее заставили.

Кто же мог заставить? Ответ прост: человек, знающий не только о
существовании самой системы, но и о подробностях пользования ею, в том
числе и о сигналах.

Но об этом знают только люди из нашего Института - ну и, разумеется, из
соответствующих Бюро в других странах.

Иными словами, предполагаемый "свой" был и на самом деле своим. Своим -
и в то же время не только чужим, но (что намного хуже) враждебным.

Противник - или один из них.

Так или иначе, дочка попала в переплет. И надо ее выручать".

...Короче говоря, когда я остановил машину перед моим домом, я был уже
готов ко всякого рода неожиданностям.

Я запер машину, включил защиту, тоже особого рода - транспорт
представителей других бюро и нашего собственного начальства был оборудован
не хуже, чем квартиры, - и вбежал в подъезд, понимая, что в своей
больничной униформе являю собой зрелище не только комичное, но и
вызывающее подозрения у нашего многократно обокраденного и битого
населения.

По счастью, ни в подъезде, ни в лифте мне не встретился никто. И я
добрался до двери без приключений.

ЕЩЕ О СЕБЕ

Я умею многое. Мне приходилось летать на всем, что способно подниматься
в воздух: легкомоторных и тяжелых самолетах, ракетах, дельтапланерах и
просто планерах, а также оседлав птицу - или вообще без всяких подручных
средств. Плавать на воде и под водой, на таких глубинах, какие (принято
думать) недоступны человеку, даже вооруженному самой хитроумной техникой.
Прокладывать ходы в земле - и под самой ее поверхностью, и в глубине, в
странном царстве сверхвысоких давлений и температур, в котором рождаются
алмазы. Мне приходилось пировать с императорами и кутить с убийцами.
Преследовать - и скрываться от погони, верхом ли на лошади, в автомобиле,
на мотоцикле, а то и бегом на своих двоих. Убивал и, бывало, без малого
умирал сам.

Хотя ничего этого я не люблю и никогда не любил. Просто служба
складывалась так, что мне приходилось - и сейчас еще порой приходится -
пользоваться этими моими способностями и умениями.

Люблю я другое. Тишину. Спокойное дыхание природы, ее голоса во всем их
многообразии - от едва уловимого шелеста до грома и грохота, от каких
меркнет сознание. Ощущение близости женщины, все равно - вблизи ли она,
или очень и очень далеко.

Люблю свободу и покой. Не люблю приказов. И не люблю спать.

Но приходится.

БЕСПЛАТНЫЙ СЫР

Приготовился я, как выяснилось, все-таки не ко всему.

Это я понял сразу же, как только оказался перед дверью: малозаметный
для постороннего глаза индикатор недвусмысленно свидетельствовал о том,
что за время моего отсутствия в квартиру никто не входил. Даже и не
пытался. Ни посторонний. Ни свой.

Иными словами - дочки здесь не должно было быть. И тем не менее она
звонила отсюда. На индикаторе аппарата внизу, в Наблюдательном посту, я
своими глазами видел именно мой номер.

Рисковать я не собирался. Оружия при мне не было. И перед тем, как
привести в действие систему входа, я запросил информацию отсюда, с
лестничной клетки.

И получил ясный ответ: квартира была пуста. Меня никто не ждал. Можно
было входить без опаски.

Я выполнил все необходимые действия. Замки сработали без осечки. Я
вошел. Лампочка контрольного поля в прихожей помигала и выключилась; это
означало, что я опознан и признан хозяином своего дома.

Я прошел в кабинет, испытывая некоторое волнение. Там было тихо, царил
порядок (в той степени, в какой у меня вообще может существовать порядок).
Я открыл стенной сейф, вынул пистолет в кобуре и надел под халат. Так, на
всякий случай. Хотя здесь, в Производном Мире, мне еще не случалось
применять оружие - во всяком случае, в связи с делами нашей Системы.

Почему-то стараясь ступать бесшумно (хотя в общем я технике скорее
доверяю, чем наоборот), я прошел в спальню. На кухню. В ванную. В туалет.
Держа оружие наготове, распахнул дверцы стенного шкафа в прихожей, потом
другого - в спальне. Все это я делал скорее для того, чтобы какими-то
простыми действиями успокоить себя и сосредоточиться на решении внезапно
возникшей задачи: qui prodest? Кому выгодно?

Окончательно убедившись, что в квартире являюсь единственным живым
существом, я вернулся в кухоньку, уселся за стол и стал рассуждать.

Что я мог сейчас считать установленным?

Первое: кому-то понадобилось либо на какое-то время устранить меня из
Института и тем самым отсрочить выход в ПС на задание, либо же опять-таки
на непродолжительное время заставить меня вернуться в мое жилище.

Второе казалось мне менее вероятным. Выманить меня сюда стоило бы разве
что в том случае, если бы мне подстроили тут какую-то неприятность. Меня