Чтение 21–й страницы книги ~Небесный полководец~

Я встал и на негнущихся ногах, словно под гипнозом, двинулся к
шкафчику, где Барри держал большой служебный револьвер. Я открыл дверцу,
достал оружие, проверил, заряжено ли. Сунул за пояс и надел куртку, чтобы
не было видно рукоятки. Потом сел на койку и принялся составлять план.

Наш следующий пункт назначения - Кандагар в Афганистане. Номинальный
союзник Британии, Афганистан слывет крайне нелояльной страной. В Кандагаре
полного русских, немцев, турок и французов; то и дело они устраивают
заговоры, чтобы склонить это горное государство на свою сторону. Идет
игра, которую мистер Киплинг назвал "большой игрой политиков и
интриганов". Даже если мне удастся уйти с корабля, совершенно неясно,
найду ли я помощь. Что же делать? Пригрозить анархистам и вернуться в
Иерусалим? На этом пути трудностей не меньше... Нет, надо ждать, пока мы
не покинем кандагарский аэропарк и не прибудем в следующий порт. - Лахор в
британской части Индии.

Итак, пока Кандагар не останется позади, необходимо вести себя как ни в
чем не бывало. Я нехотя положил револьвер в шкафчик Барри, глубоко
вздохнул, чтобы расслабить мышцы лица, и поднялся на мостик.

До сих пор не могу понять, как я ухитрился не вызвать подозрений у
своих "друзей". В последующие дни я выполнял обычные обязанности, стараясь
работать как всегда хорошо... Однако непринужденные беседы с Корженевским,
Барри и остальными давались мне с превеликим трудом. Они полагали, что я
все еще страдаю от солнечного удара, и были крайне предупредительны. Не
знай я об их истинной сущности, я бы поверил, что они мне искренне
сочувствуют. Хотя, наверное, они не кривили душой, думая, что заботятся о
здоровье своего единомышленника.

Мы прибыли в Кандагар - окруженный стеной мрачный город, почти не
изменившийся с моего времени - и вскоре покинули его. Мое волнение росло,
и я, чтобы успокоиться, вновь достал револьвер. Я неутомимо изучал карты,
дожидаясь, когда "Скиталец" пересечет границу Индии.

В полдень мы должны были достичь Лахора. Сказавшись больным, я остался
в каюте и обдумал последние детали. Ни матросы, ни офицеры, как правило,
не носят оружия - весь мой план был построен на этом обстоятельстве.

Время шло. В одиннадцать часов я поднялся на мостик.

Капитан стоял спиной к двери, разглядывая сквозь клочья облаков
коричневые, выжженные солнцем поля, проплывающие под нами. Барри сидел за
компьютером, прокладывая кратчайший курс к лахорскому аэропарку. Связист
находился в аппаратной. Первый и второй рулевые занимались своим делом.
Никто меня не заметил. Я вытащил револьвер и спрятал за спиной.

- Все нормально? - поинтересовался я. - Идем в Лахор?

Барри поднял глаза и нахмурился.

- Привет, Бастейбл. Как вы себя чувствуете?

- Распрекрасно, - ответил я, стараясь вложить в это слово как можно
больше иронии.

- Рад слышать. Если нужно, полежите еще немного. Через три четверти
часа мы будем на месте.

- Я в полном порядке. Просто хотел убедиться, что мы идем именно в
Лахор.

Корженевский обернулся.

- А куда же еще? - спросил он, улыбаясь. - Вам что, плохой сон
приснился?

- Не мне... Боюсь, капитан, вы заблуждаетесь относительно меня.

- Заблуждаюсь? - Он поднял брови, попыхивая трубкой. Его спокойствие
сводило меня с ума. Я показал ему револьвер и взвел курок. - Да, -
продолжал Корженевский тем же тоном, - а мне казалось, у вас солнечный
удар.

- Солнце здесь ни при чем, капитан... Я ведь доверял вам - всем вам.
Тут некого винить, просто вы полагали, что я - один из вас. "По характеру,
во всяком случае", как сказал ваш приятель Демпси. Но это не так. Я думал,
вы порядочный человек, и ошибался. А вы ошиблись, считая меня таким же
негодяем, как вы сами... Забавно, не правда ли?

- Весьма.

Корженевский оставался хладнокровен, а Барри испугался - он переводил
взгляд с меня на капитана и обратно, словно раздумывая, уж не спятили ли
мы оба.

- Вы, конечно, понимаете, о чем я говорю.

- Должен признаться, не вполне. Если откровенно, я думаю, что у вас
своего рода припадок. Надеюсь, вы не хотите кого-нибудь покалечить?

- Я мыслю как никогда разумно. Просто я понял, кто вы такие - вы лично
и весь ваш экипаж. Поэтому я собираюсь привести "Скиталец" в Лахор, чтобы
сдать властям и вас, и корабль.

- За контрабанду, что ли?

- Нет, капитан. За государственную измену. За укрывательство
разыскиваемых преступников. Вы ведь говорили, что вы - английский
подданный... Как видите, я знаю, кто ваши пассажиры - Гевара и девушка. И
знаю, что вы сочувствуете анархистам. Это в лучшем случае. А в худшем...

- Мой мальчик, я вижу, что недооценил вас. - Корженевский вынул трубку
изо рта. - Я не говорил вам о пассажирах - не хотел подставлять под удар.
Действительно, я симпатизирую графу Геваре и миссис Персон - кстати, она
подруга графини. Таких людей я называю умеренными радикалами. Думаете, они
имеют какое-нибудь отношение к террористам?

- Так пишут в газетах. Так утверждает полиция.

- Э, они всех стригут под одну гребенку, - бросил Корженевский. - Как и
вы сами.

- Не отпирайтесь, капитан. - Моя рука задрожала, и я почувствовал, что
решимость вот-вот покинет меня. - Я считаю вас лицемером.

Корженевский пожал плечами.

- Глупо. Я-то думал, что вы, по крайней мере... э-э... соблюдаете
нейтралитет.

- Как бы вы ни думали, капитан, я прежде всего - патриот.

- По-моему, я тоже, - улыбнулся Корженевский. - И в британские идеалы
правосудия верю сильнее вас. Но мне бы хотелось, чтобы эти идеалы, так
сказать, простирались несколько дальше одного маленького острова. Чтобы
они выражались на практике по всему миру. Я восхищаюсь многим из того, что
олицетворяет собой Британия... но мне не нравится то, что происходит в ее
колониях, поскольку я уже пожил под властью оккупантов. Вот так-то,
дорогой Бастейбл.

- Оккупация Польши русскими едва ли похожа на британское правление в
Индии, - возразил я.

- Не вижу большой разницы. - Корженевский вздохнул. - Но вы вольны
поступать, как считаете правильным. У вас револьвер, а вооруженный человек
всегда прав, не так ли?

Я не попался на эту удочку. Как и большинство славян, он мог кому
угодно заморочить голову логическими выкрутасами.

- Оккупация, правление, или, как говорят американцы, предоставление
"советников" - все одно и то же, Бастейбл, мой мальчик, - добавил Барри.
Его ирландский акцент стал еще заметнее. - И в основе этого лежит один
порок - алчность... Кроме того, я что-то не знаю колонии, которая стала
богаче страны-колонизатора. Польша, Ирландия, Таиланд...

- Вы, как и все фанатики, очень похожи на детей, - холодно заметил я. -
Вам все подавай немедленно. Однако перемены требуют времени. Никому не
удастся изменить мир в одночасье. Сегодняшняя жизнь для многих людей
гораздо лучше, чем она была в мое... чем в начале века, например.

- В некотором роде, - согласился Корженевский. - Но старые беды не
исчезли. Они останутся до тех пор, пока власть имущие не поймут, что они
сами порождают зло.

- А вы помогаете понять это с помощью бомб, убивая ни в чем не повинных
людей, толкая несведущие народы на восстания, которые якобы одним махом
освободят их от самого худшего? Я иначе представляю себе борцов за
справедливость.

- Я тоже, - сказал Корженевский.

- Гевара ни одной бомбы в жизни своей не бросил! - воскликнул Барри.

- Он поощряет других, а это одно и то же.

Я услышал за спиной шорох и хотел обернуться, но тут что-то больно
уперлось мне под ребра, и чья-то рука легла на барабан револьвера.
Спокойный, даже веселый голос произнес:

- Полагаю, сеньор Бастейбл, вы правы. Но сегодня, боюсь, удача не на
вашей стороне.

Прежде чем я сообразил, что к чему, у меня отобрали оружие.
Обернувшись, я увидел цинично улыбающегося анархиста; за его спиной стояла
прелестная девушка в черном дорожном плаще до пят - ее треугольное личико
в обрамлении темных, коротко остриженных волос было серьезным, но в
твердом взгляде серых глаз, тут же напомнившем взгляд Корженевского,
сквозило любопытство.

- Это моя дочь, - сказал капитан. - А графа Гевару вы, как я понял, уже
знаете.

И вновь мое намерение сделать что-то путное в этом мире Будущего
потерпело неудачу. Я начал подозревать, что надо мной довлеет злой рок, и
все мои устремления заранее обречены на провал. Из-за того ли, что я
оказался в чужой эпохе? Или, попав в подобную ситуацию в своем времени, я
так же упустил бы шанс?

Так размышлял я, безоружный, запертый в каюте Барри, а воздушный
корабль, посетив Лахор, уже двигался к следующему порту - Калькутте.
Оттуда мы должны были направиться в Сайгон и взять на борт палубных
пассажиров - каких-то паломников; из Сайгона - в Бруней, где собирались
сойти Гевара и его прелестная спутница (несомненно, чтобы присоединиться к
террористам, ожидающим конца британского правления); затем - в Кантон,
куда направлялись паломники или, вернее, террористы, друзья Корженевского,
а затем - обратно, через Манилу и Дарвин. Интересно, какие из этих городов