остался виден только чуточный контур, потом еле заметная точечка. Наконец
и она исчезла. Голубое пространство обволакивало Мишеля. И он спешил
выбраться из этой тюрьмы. Вдали маленькие насмешливые огоньки прыгали и
бороздили пространство. Некоторые огоньки мертво висели, как фонарики у
ночных магазинов.
- Это звезды, - прошептал Мишель. - Я нахожусь в сгущенном эфире... - И
ему сделалось холодно.
Впереди замаячил тусклый силуэт. Мишель бросился бежать к нему. Он долго
бежал, не чувствуя ни малейшей усталости, и остановился: прямо на него
по-прежнему смотрело бритое лицо тонкого человека.
- Я вернулся к вам? - прошептал Мишель.
- Только идиоты думают, что пространство бесконечно, - заговорил человек.
- Оно конечно, как и все в мире. Наша гордая вселенная ограничена Млечным
Путем, этим сплошным роем звезд, который вы раньше видели на небе. И наше
солнце - только ничтожнейшая звездочка в этом громадном рое. Вселенная -
жалкий эфирный пузырь, плавающий, подобно далеким туманностям, в
пространстве. А те туманности, которые видят астрономы, это тоже вселенные
со своими солнцами и планетами. Вы, Мишель, опять вернулись, снова пришли
ко мне, потому что в нашей вселенной нет бесконечности, нет прямой линии.
Каждая прямая замкнута, но она не круг. В конечной вселенной всякое тело,
движущееся в бесконечность, вернется на ту точку, из которой оно начало
свое движение.
Мишель стучал зубами:
- Туманности!.. Вселенные?! Пузыри!.. Пузырь в пузыре... На пасху мне,
маленькому, мама дарила... Яйцо в яйце... А самое большое? За ним что?
Человек строго сказал:
- А там - великое Ничто.
Мишель рванулся вперед. Он почувствовал себя человеком, о котором сейчас
было сказано. Что ему туманности, эфирные пузыри, черт и дьявол! Он,
Мишель - человек, работавший на заводе и помогавший своей жене вести
маленькое хозяйство харчевни. И таких - миллионы...
Он - живой человек.
- Дайте мне жить! - закричал Мишель. - Бери себе свои пузыри, но отдай мне
землю, мою милую трудовую землю...
Мишель схватил человека за горло и быстро давнул.
В голубом пространстве запела гнусная свистулька, отрывисто, как
сигнальная труба железнодорожного стрелочника. Человек с ужасом смотрел в
глаза Мишелю и хрипел:
- Погодите... Слушайте... Он вернулся...
Но Мишель кряжистыми рабочими пальцами давил тонкое горло и опускался вниз
вместе с беспомощно повисавшим телом человека в голубом халате.
Жесткая рука больно вцепилась в плечо Мишеля. Он поднял голову и быстро
выпрямился. Расправил руки и притопнул ногой, чтобы удостовериться, что он
стоит на твердой земле.
Голубой туман клочьями расползался в стороны. Тонкими линиями просвечивали
переплеты широких, окон, двери, выкрашенные под дуб, и стены, увешанные
инструментами, каких раньше не видел Мишель Он поморгал глазами, как
пробудившийся от сна. У ног его лежал стонущий человек.
Мишель бросился к окну и наткнулся на стол, которого сразу не заметил. На
столе стоял графинный прибор со стаканами. Мишель только тут сообразил,
чго его мучит невероятная жажда. Сразу графин в руку, пробка со звоном
покатилась по полу. Мишель поднес графин ко рту и жадно пил простую
холодную воду.
Графин на стол. Глазами вокруг. Комната, похожая на кабинет ученого. Книги
и приборы на столах. Голубой акран на стене. Голубые занавески. В
решетчатые окна льется мягкий веселый свет солнечного утра.
Дверь отворилась. Бритый старик, похожий на человека, лежащего на полу,
замер на пороге и поднял ладонь кверху:
- Ни с места...
Дикой ловкой кошкой кинулся Мишель на старика и сшиб его с ног. Выскочил в
комнату, похожую на переднюю. Две женщины, старая и молодая, снимали с
себя верхнюю одежду, как будто только что вошли с улицы.
Мишель обернулся к валявшимся людям и погрозил кулаком:
- Теперь я знаю. И я пойду прямо.
Он сорвал дверную цепочку и выбежал на площадку лестницы, скатился вниз.
На улице бегали мальчишки газетчики, крича:
- Прибытие советского уполномоченного Глаголева.
На углу двух улицах, где потоки людских толп смешивались, бурля и
перекидываясь веселым парижским говором, наконец остановился задыхающийся
усталый Мишель.
Между окон модного магазина вспыхивало рекламное зеркало. Перед зеркалом
кокетливо поправляла шляпку молоденькая гризетка. Она испуганно покосилась
на Мишеля и юркнула в плывущий поток прохожих. Мишель взглянул на себя в
зеркало.
Задыхающийся, лохматый, обросший бородой оборванец, седой и обрюзгший,
смотрел на Мишеля из зеркала. Мишель только свистнул.
Клубный зал завода "Красный химик" был переполнен рабочими и работницами.
Солидные мастера вперемежку сидели с молодежью. Красные платочки маками
пунцовели среди серых и темных кепок. На эстраде за столом помещались
инженеры, профессора, дирекцпя треста Точной Механики, месткомовцы, бюро
ячейки и товарищ Акст.
Гэз заканчивал доклад.
- Я прошу прощения, что я, может быть, не все ясно для вас высказал. Но я
предупредил, что я плохой оратор. Подведу краткие итоги. Открытие доктора
Таха очень глубоко и интересно. Пускай он думает, что он сделал последний
ход в научной игре. Но он сделал изумительный, гениальный ход, и за это
ему честь и слава. Пускай сейчас его аппараты и экран похищены агентами
наших врагов, но у нас имеются его научные вычисления, наконец, он сам
жив, здрав и присутствует среди нас...
Раздались громкие аплодисменты. Tax приподнялся из-за стола президиума и
смущенно поклонился. Гэз продолжал:
- На наш завод выпала великая честь работать по заданию Всесоюзной
Академии Наук над конструкцией аппаратов доктора Таха, который передал
свое изобретение в общереспубликанское распоряжение. Я призываю вас всех,
товарищи рабочие и работницы, всемерно, не жалея сил и времени, работать
по изготовлению новых аппаратов. Чтение мыслей - такова была задача
изобретателя... Мы же приспособим изобретение для научных целей. Мы с
помощью его раскроем наконец тайны работы мозга и еще поднимемся на
ступень лестницы, которая ведет к знанию.
Гэз кончил. Аплодисменты сотрясли воздух. Мишутка выступил на трибуну и
потряс своими белыми волосами.
- Я, товарищи, призываю нашу заводскую молодежь к дружной работе над
производством аппаратов доктора Таха для изучения мозговой деятельности
человека. И здесь я хотел только подчеркнуть, что во всей этой истории с
открытием мозговых волн, которая вам теперь всем известна из газет, мы,
коммунисты, пока уже одержали три победы. Первая, очень маленькая: инженер
Гэз за это время научился любить не только свою лабораторию и свои
пробирки, но и завод и нас, рабочих. Это он сказал в ячейке сегодня утром,
когда подавал заявление зачислить его на стаж кандидатом в партию...
Шумное движение и приветствия раздались в. зале.
- Вторая победа, - возвысил голос Мишутка, - это над доктором Тахом: Он
понял, что, работая в одиночку, в тиши научных кабинетов, не так много
сделаешь для просвещения широких масс. Надо идти на свежий воздух, нести
знания в гущу трудового народа... И то, чего не осилит одиночка, осилим
мы, масса, коллектив... Доктор понял это. Он теперь работает с нами, с
заводом... И может быть, недалеко то время, когда At принесет заявление
такое же, какое принес сегодня инакнер Гэз... виноват, с сегодняшнего утра
- товарищ Гэз, так как бюро приняло его заявление. Третья победа - работа
доктора Таха еще раз подтвердила, что мы, коммунисты, стоящие на точке
зрения материализма, правы, утверждая, что...
- Товарищ Глаголев приехал! - крикнули у входных дверей.
Гром приветствий и восклицания слились в один шумный поток. Через залу
между двумя шпалерами поднявшихся рабочих быстро прошел Глаголев в
сопровождении скромно одетого человека. Глаголев был краток в своем
сообщении.
- На вашем производственном совещании по известному вопросу я от имени
правительства скажу только несколько слов. Мы не делаем никаких тайн от
вас, товарищи, и я прямо говорю. Шайка международных аферистов,
завладевшая изобретением доктора Таха, в настоящее время ведет, пользуясь
це-лучами и передачей их на расстоянии, явно шантажную деятельность. Она
шантажирует нас и правительства, с которыми мы находимся в
дружественно-деловых сношениях. Наших сотрудников вне пределов нашего
Союза теперь, благодаря принятым нами мерам, не убивают и не калечат, но
враждебный нам шпионаж пользуется це-лучами, читает мысли наших полпредов
и дипкурьеров, прерывает дипломатические переговоры, одним словом,
всячески нам пакостит... Этому надо положить конец. Широкое производство
экранов системы советского врача Таха должно быть налажено нами в
кратчайший срок. Врага надо бить его же оружием. Наши ученые должны
разработать вопрос о передаче непосредственно нервных це-волн на далекие
расстояния, чего мы еще делать не умеем. В этом мы отстали от наших
врагов, мы должны их в этом догнать и даже перегнать. Мы должны это
сделать во что бы то ни стало. Из этого зала я не уйду, пока вы мне не
дадите ясного и точного ответа, что вы исполните эту срочную работу...
Весь зал дружно поднялся и загудел;
- Обещаем... За работу...
Седой мастер в кожаном фартуке подошел к трибуне.
Березин Федор
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Афанасьев Роман