этой страны...
сторожках, пили и играли в карты. Таиться было не от кого, поэтому Муамар не
стал давать своим противникам еще один шанс, а, дождавшись, когда двое
подойдут достаточно близко, достал "вальтер" и выстрелил одному в голову, а
второму куда-то в область груди. Грохот почти одновременных выстрелов гулко
покатился по пустынной улице.
взглядом. В конце улицы одна бежавшая тень споткнулась, упала, да так и
осталась лежать. Второй убежал немногим дальше. - Все-таки люди".
походкой. Двое остались лежать на темнеющем песке. Один некоторое время
пытался ползти, но вскоре затих.
очередной переулок. - Как это ни смешно, но в темноте она у всех просто
черная, получается, что ночью нет никакой разницы между человеком и
демоном".
своего путешествия.
окраине города. Люди старались осесть, бросить кочевое существование, однако
они не вписывались в новый порядок. И власть старалась от них избавиться
всеми возможными цивилизованными методами.
И коротким, но крепким ударом распахнул дверь, которая оказалась заперта
только на слабенькую щеколду, обмотанную поясом отца семейства. Муамар знал,
что эта нехитрая премудрость призвана не пускать в дом злые силы, могущие
повредить роженице.
в темной одежде с обветренным лицом жителя пустыни. Он мягко отстранил
бабульку-повитуху в сторону, та подняла глаза, охнула и осела куда-то на
пол. Осела, да так, на заднице, и отползла в угол комнаты.
произнес:
песню и ее эхо еще бродило по улочкам Эш-Шувейрефа.
Муамар где-то шляется и не готов к утреннему выходу.
только что вышел, распахнулись и, крича и заливаясь слезами, выскочил отец
семейства.
вскидывая ноги и путаясь в развевающемся халате. - Подождите!
Ему всегда хотелось вырастить не просто наследника, а мужчину, достойного
своих предков, кочевавших на верблюдах едва ли не по всей Сахаре и не
боявшихся взять в руки оружие.
самолета. Он возник высоко в небе, среди рваных пушистых облаков, словно из
ничего. Ирреальный в этом огромном пространстве, чуждом всякой технике,
чуждом даже птицам, самолет неспешно описывал круг, явно наблюдая за
маленькой колонной
чудную машину странноватого вида.
ладонь ко лбу и вглядываясь вверх. - Около тонны бомб на внешней подвеске,
тихоходное корыто...
знает, что тут под тентами, вдруг зенитные пулеметы? Да и наши МГ могут его
запросто достать.
чему.
машине и обнаружил, что Муамар стоял все это время практически у него за
спиной. Ничего не сказав, проводник зыркнул глазами из-под своих тряпок.
подножки "фиата", обошел вокруг машины.
сидя, некоторые - лежа, а я думаю в движении. Знаете, я не уверен, что этот
самолет был таким уж безобидным.
Ягер - нет. Но штурмбаннфюрер услышал.
чахлым гарнизоном Эш-Шувейрефа? Он стратегически ничего не значит, и гонять
сюда самолет - значит неразумно распоряжаться авиацией, которой у "томми" не
так уж много. Кто-то что-то знает.
Фрисснер.
нетерпеливо: - Ну, мы едем или нет?
вот песчаная буря - другое дело.
нас заденет.
дверцу постучал Муамар. Он что-то показал на пальцах, и Ягер сообщил:
Кое-кто из солдат отхлебывал из фляжек явно что-то спиртное, но Артур не
стал делать замечаний - пустыня есть пустыня, и пусть лучше кто-то напьется
и мирно спит в кузове, чем... Чем сделает нечто такое, что навредит
экспедиции.
коньяку", - подумал Фрисснер и совсем уже готов был поделиться с ученым
своим запасом, когда его опередил Богер.
блестящую фляжку с монограммой кригсмарине1 Богер выиграл в карты у
какого-то моряка в Киле и никогда с ней не расставался, уверяя, что выигрыш
- к выигрышу.
ситуацию, и у Артура не было оснований ему не доверять. Из офицеров больше
всех выпил Ягер, и Артур отметил для себя, что эту слабость штурмбаннфюрера
надо бы иметь в виду.
Старина "стэн", вот уж не думал, что придется снова за него браться.
он на это не надеялся, но и вероятного противника как-то не представлял.
Англичане? Глупости, так далеко они не забираются, разве что какой-нибудь
летучий отряд вроде них самих... Местные гораздо опаснее, но и они
хозяйничают севернее и восточнее, а здесь им попросту нечего делать.
путевые заметки, основанные на том, что писавший считал само собой
разумеющимся, и оттого непонятные стороннему читателю. Возможно,
Замке-младший что-то объяснит, растолкует".
одной сплошной неопределенностью...
ничего общего с тем, который испытываешь, подкрадываясь ночью к стоящему
спиной вражескому часовому, с тем, который леденит душу, когда летишь под
зенитным огнем в "юнкерсе", с тем, который переживаешь под артиллерийским
обстрелом, лежа в мелкой воронке, а по спине градом барабанят комья земли и
части тел тех, кому не повезло...
Боится не мозг, не сердце, боится весь организм.