Чтение 21–й страницы книги ~Выбраковка~

неотвратимым. И Агентство социальной безопасности - аналог ленинской ЧК,
только ориентированный на борьбу с преступлениями против личности, -
потихоньку отмирало, как рудимент крутых времен. Рабским трудом
многомиллионной армии вымогателей, мошенников насильников и убийц
потихоньку выковалось местное экономическое чудо, и правительственные
менеджеры уже готовили экономику к переходу на более цивилизованные
рельсы, потому что ряды каторжников таяли, а новых врагов народа просто
неоткуда было взять. "Какой разумный термин - "враг народа", - думал
Валюшок, выводя свой виртуальный автомобиль на прямую и давая полный газ.
- Ведь действительно, любой, кто нарушает права личности, - это именно
враг народа, всего народа в целом. Неважно, кража или грабеж, в любом
случае это насилие, посягательство на территорию человека и его внутренний
мир. И тот, кто сознательно решается на преступление... Его обязательно
кто-то научил, что такое возможно. Какой-то ублюдок. Какой-то мерзавец.
Верное было решение - давить уродов, давить, чтобы не могли они больше
размножаться и плодить себе подобных. Интересно, кто это придумал.
Считается, что и "Указ сто два", и "Указ сто шесть" - плоды коллективной
воли. Но ведь был некто, подавший идею первым. Хотел бы я посмотреть на
этого человека. Ежику ясно - у него должна быть очень больная голова. Но
идею он подбросил блестящую".
- Очнись, гонщик, - сказал Гусев. - А то за настоящий руль не пущу.
Ужинать пошли?
В столовой их прилично накормили, разумеется, бесплатно. Валюшок
рассчитывал, что сейчас они вернутся на маршрут, но Гусев снова пошел в
"рабочую". Вытащил из ящика стола какие-то тряпки, фляжки, комплект
инструмента, милостиво кивнул Валюшку на свой компьютер, а сам уселся
рядом и принялся возиться с "береттой". Движения у Гусева были небрежные и
быстрые, как у человека, который проделывает сборку-разборку и чистку
ежедневно в течение многих лет. Особенно Валюшок поразился, когда на столе
появилась специальная оправка и Гусев тщательно прокалибровал все патроны,
даже те, что в запасных обоймах.
"Ты бы их еще в пескоструйную машину засунул", - подумал Валюшок.
Гусев взял один патрон и близко поднес его к глазам.
- В пескоструечку бы тебя, грязнуля... - пробормотал он.
Валюшок от неожиданности чуть не поперхнулся и зашелся в кашле. Гусев
коротко на него глянул, ничего не сказал и принялся заряжать обоймы.
- А мне такую дадут когда-нибудь? - спросил Валюшок, показывая глазами на
"беретту".
- Не дадут, - отрезал Гусев, сделав ударение на слове "дадут", и у Валюшка
как-то вдруг пропала охота задавать еще вопросы.
На первом этаже Гусев молча сунул руку в окно Дежурки.
- Что вам? - спросил помощник дежурного, молодой парень, ровесник Валюшка,
сидевший за пультом.
- Угадай с трех раз, - предложил Гусев. Молодой надулся было, но его вдруг
заслонил выбраковщик постарше и вложил в раскрытую ладонь Гусева ключи.
- Запиши, - сказал он молодому. - "Пятнадцатую" взял Гусев.
Гусев против ожидания руку не убрал.
- Бери что дают, - сказали ему строго.
~ А еще страшнее нету? - сморщился Гусев.
- Только страшнее и есть.
- Даже мне?
- Тебе - особенно. Пэ, не заедайся, ты же в резерве.
- Да в каком я, мать-перемать, резерве?!
- А разве нет?
- В чем, собственно, дело? - подал голос молодой.
- "Группу поддержки" ты высылал на Поварскую?
- Ну я...
- Знаешь, кто оттуда поддержку вызывал? Кто там пулю чуть было головой не
поймал, на этой сраной улице Воровского?!
- Стоп, стоп, стоп... Тайм-аут. - Дежурный отодвинул помощника, заслоняя
его от гусевского праведного гнева, и принялся листать растрепанный
журнал, лежащий на пульте. - Спокойно, Пэ. В расписании тебя нет. Во
всяком случае - нам не доводили...
- ДО НАС НЕ ДОВОДИЛИ! - рявкнул Гусев.
- Точно, - согласился дежурный. - Правильно говорится - "до нас не
доводили"... Так, а это что еще?! Ты почему разнарядку не сверил,
бестолочь? Вот же дополнительный список!
- Да я... - начал помощник, но больше сказать ничего в свое оправдание не
успел, потому что Гусев очень метко и больно швырнул ему ключами в глаз.
Помощник взвыл и схватился за лицо.
- Первое внутреннее предупреждение тебе, - сообщил Гусев. - Дежурному
просьба сделать отметку в журнале.
- За что-о?!!! - заорал помощник, вскакивая на ноги.
- Сейчас будет второе, - пообещал Гусев. Дежурный взял помощника за
шиворот и одним движением утрамбовал обратно в кресло.
- Извини, Пэ, - сказал он. - Недосмотрел.
- Из-за такого недосмотра люди пролетают мимо платежной ведомости! -
фыркнул Гусев.
- Да что ты! Хочешь, я прослежу лично?! - замахал руками дежурный.
- Допустим, хочу.
- Обязательно. Честное слово. Ключи возьми, Паша. От "двадцать седьмой".
- Ну...
- От сердца отрываю.
Гусев помялся, но ключи взял.
- Салаге твоему предупреждение - не забудь, - бросил он на прощание.
Дежурный в ответ только вздохнул.
Во внутреннем дворе Гусев окинул взглядом ряды машин и уверенно направился
к "двадцать седьмой", которую неким внутренним чутьем вычислил.
- Ты бы еще мордой об пульт этого беднягу... - пробормотал Валюшок в спину
ведущему.
Гусев на ходу запнулся. Оказалось - для того, чтобы со всей силы лягнуть
ведомого в живот. Не оборачиваясь, на слух.
Валюшок от неожиданности упал.
- Ты идиот? - спросил он, лежа на асфальте и глядя в сумеречное небо.
Гусев не ответил, только впереди хлопнула дверца. Валюшок с глубоким
вздохом поднялся. Машинально он отряхнул куртку, оставшуюся совершенно
чистой даже в том месте, куда впаялся гусевский башмак. Мысленно
поблагодарил мусорщиков за чистоту, а создателей легкого бронекомплекта -
за то, что жив-здоров, и пошел вслед за ведущим.
- Наша служба и опасна, и трудна, - пробормотал он тихо себе под нос. - То
ли еще будет ой-ей-ей...

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Мы уже никогда не узнаем, каким был наш ужасный герой в личной жизни.
Шутил ли он хоть когда-нибудь, озаряла ли улыбка лицо этого
изверга-патриота?
"Двадцать седьмая" машина с виду была "жигули" как "жигули", примитивная
старая хреновина - дешевый автомобиль для битья. В городском потоке от
таких старались держаться подальше. Но даже сидя пассажиром, Валюшок сразу
почувствовал: что-то с "двадцать седьмой" не так. Аппарат доводили до ума,
у него оказалась по-спортивному жесткая подвеска и двигатель куда мощнее
обычного. Стрелка тахометра едва-едва шевельнулась, а полбульвара уже было
позади.
- - Подшипник гудит, - сказал Гусев. - Или это не подшипник? Леха,
послушай.
Валюшок демонстративно отвернулся.
- Нет, не подшипник, - резюмировал Гусев. - Вот что, Алексей. Я, конечно,
зря на тебя замахнулся. Но и ты меня пойми.
- Если это называется "замахнулся"...
- Ну извини, пожалуйста. Очень уж ты неудачно под горячую руку...
- Руку?!
- Я больше не буду. Честное слово.
- Так я тебе и поверил, - фыркнул Валюшок. Понятно было, что Гусев не
собирался причинять ему физический вред - да и не смог бы, даже при
большом желании. Ведущий просто хотел заткнуть молодого бойца, не ко
времени раскрывшего пасть. А поскольку руки у Гусева были в карманах и
вынимать их ему оказалось лень... Получилось весьма унизительно, одна
надежда, что из окон никто в этот момент не таращился.
- Вообще-то в любом конфликте тебе положено занимать мою сторону, -
заметил Гусев, сворачивая на Остоженку. - По штату положено. Не рассуждая
и, тем более, не вякая. Живее будешь.
- Даже в конфликте внутри АСБ?
- Особенно внутри, дорогой ты мой! Особенно... Я понимаю - твое желание
оградить ребят помоложе от произвола старших вполне естественно. Но ты уж,
будь другом, постарайся это желание как-нибудь подавить. Ты ведь не
шныряешь по отделению, не бегаешь с разными дурацкими бумажками, не сидишь
на пульте. Тебя сразу поставили работать. А значит, друг мой Лешка,
держись оперативников, и в особенности - стариков. На маршруте никто тобой
помыкать не будет, наоборот, всему научат и даже поначалу защитят, если
что. Здесь тебе не армия, у нас дедовщина только в офисах процветает. На
поле боя молодых берегут. Иначе откуда новых выбраковщиков брать?
- Ладно, - кивнул Валюшок. - Извинения принимаются. Хотя...
- Это все нервы, Леха. - Гусев цыкнул зубом и достал сигареты. - Это все
гребаный пенсионный фонд.
- Он бы в тебя все равно не попал, - вспомнил охранника с карабином
Валюшок.
- Еще бы он попал! - усмехнулся Гусев. - Нет, конечно. Но вот я... Я-то в
него попал, Леха. И очень больно ему сделал. Такие вот дела.