различия в наш биологический код.
партнера не так легко смутить.
химического раствора молекулы, клеил организм, начинял считанной с тебя
информацией. Элементарная методика. И, судя по мне, неплохо освоена.
нахожу разницы!
даже аппендикс вырезан.
шрам на живот не переносил.
к другому. -- Арька, но ведь это -- грандиозно!
Что может быть нелепее и глупее -- все время глядеть на себя со стороны?
Через некоторое время я изучу каждую черточку своего лица, открою тайну
каждого своего жеста, узнаю моего Я-визави лучше самого себя. Потому что
мысленно предугадаю любое его движение. И, наоборот, заставлю его ответить
движением на любую мою мысль. От моих глаз не укроется, как шевельнется под
дуновением ветра волосок на его голове, как блеснет искринка из-под ресниц:
при таком идеальном -- до атома -- сходстве мы превратимся в резонансные
системы, настроенные на телепатическую связь. Первая в истории человечества
пара с перекрестным мышлением. Еще не известно, кто кого будет опережать! Я
смогу описать, как ведет себя человек, когда по спине бегут мурашки от
холода или когда он вспоминает губы любимой, ибо не только увижу себя извне,
своими глазами, но и почувствую все это изнутри, всем организмом. Я устраню
свои недостатки -- в манере говорить, садиться, смеяться, есть или
выступать. Каждый жест станет отточен и утончен, каждое слово выверено и
взвешено, каждое мимическое движение экономно и выразительно.
утомительная от сознания безысходности. Над жизнью нависнет приторная, до
тошноты приевшаяся маска, вдесятеро чудовищнее от того, что будет изображать
свое собственное лицо. Приговоренный наблюдать себя со стороны, я заранее
предугадаю, что именно скажу, куда повернусь и как вздрогну от
неожиданности. И если даже у меня отнимут игрушку -- разлучат с живым
автопортретом, -- я сам себе стану двойником. Потому что наималейшее
внутреннее движение автоматически свяжется с конкретным изменением образа
моего я. Заученный, запомненный, надоевший себе до идиотизма, я ни с одной
гримасой не уйду от собственных глаз. А когда захочу найти спасение в полной
неподвижности, в отсутствии всякой мимики, мне напомнят о себе мускулы,
живущие в противоборстве чужих биотоков. И уж совсем неуютно станет из-за
того, что ни за какими стенами не укроешься от взгляда на себя моего
Я-визави: ведь где бы он ни находился, он всегда будет чувствовать то же,
что и я.
радость бытия, отравит медленно, исподволь, громоздя нелепицы на успех
эксперимента. Я утрачу вкус и счастье жить, ибо будущее вместе с
неизвестностью потеряет смысл. Такое, что там ни говори, могла выдумать
только машина: вырвать человека из человечества и раскрыть для кого-то
одного. Раскрыть полнее, чем любой неодушевленный предмет на ладони -- до
последней клеточки, до самой элементарной мысли. Перед этим ужасом обнажения
я впервые понял, что человек должен познавать себя собственным пристальным
зрением, иметь защиту от телепатического вмешательства. Даже страх, боль,
чувство голода должны быть личными, выстраданными, а не наведенными от
чьих-то чужих ощущений.
пальцы, подышал на них.
Просьба срочно вернуть владельцу"?
на познание амебы заложил? Так сказать, для простоты.
гигантское одноклеточное.
кольнула крохотная идейка, и я, конечно, не стал держать ее при себе:
постулат, который я великодушно тебе дарю, и выигрываешь две партии у
Эт-кина. А у меня легкая прогулка с Викой в экваториальную Африку.
выражение, которое тотчас проявилось в моем двойнике. -- Пока она тебя знать
не должна. Потом когда-нибудь скажем...
свидание ходили, ты и я. В конце концов, в мой мозг все твои чувства
заложены.
задержаться в общей оболочке, и я испытал бы то же самое...
может, и ее в близнецов, а?
значит, где-то и у меня в подкорке подобные мыслишки бродят. Викины лицо,
глаза, руки, волосы -- все удвоено, утроено, пущено под копирку. Десятки,
сотни, гаремы любимых девушек! Можно раздаривать знакомым, и их не убудет. И
каждый вечер рядом с тобой будет та же, но уже совершенно иная, всегда иная
подруга!
темной и низменной стороной.
Надо отучить себя так ухмыляться: тонкое, чуть заметное движение губ -- и
все вокруг развенчано, унижено и опрокинуто. Даже дрожь пробирает.
голосом.
в прошлом остались Толик, Кива, курсовик. А здесь, наедине со мной, были
только два моих я, вдвое удлинившаяся жизнь, неопределенное будущее... И
бремя тяжкой ответственности за эту вот разбуженную неопределенность.
завтра по всепланетному вещанию -- и пусть все человечество думает. Плюс
Мировой Совет.
дяденьки в степенях и ужасно ученых диссертациях. А он у нас тихенький, к
вниманию не приучен.
уж кого и умножать, так гениев.
лазать в эготрончик. Там разные глупости увеличиваются в геометрической
прогрессии.
поведения! Впрочем, кому понравится жизнь у всех на виду, как в аквариуме?
удовольствием посмотрел на его... то есть на мою... в общем, на нашу
физиономию. А что? Вполне милая физиономия. Еще ведь не наступил второй
этап, когда начнет друг от друга тошнить.
прошлых сутках остался,
подушку тоже, не стесняйся. Одну ночь и без них на тираклоне выспишься, мой
неожиданный гость на Земле!
настроенность. Усилится ли она со временем или ослабеет по мере наложения
все новых черточек на каждую из индивидуальностей? От этого зависит, жить ли
нам одновременно или кому-то придется уходить обратно в небытие. А кому
именно? Ни один не имеет перед другим преимущественных прав, продиктованных
моралью или генетикой. Сколько путей у нас, первой пары нетривиальных
близнецов? И какой новый потрясающий эксперимент зреет сейчас в чьей-то
гениальной курсантской голове?
хорошенько выспаться и крепко подумать обо всем.
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Афанасьев Роман
Доценко Виктор
Пехов Алексей