генетических структур, что нами до сих пор не получен отчет по теме
N_17358. Исследование, начатое полтора года назад академиком Кузовкиным
А.А., включено в план особо важных государственных работ по изучению
космоса.
носят общий характер и не могут служить достаточным материалом для
каких-либо выводов по изучаемому вопросу.
лаборатория вышлет заказчику окончательный отчет.
пятьдесят восемь?
ко мне?
"показалось". Мне, конечно, приятно, что вы отметили мою скромную фигуру,
но вы ошиблись. При покойном Аполлинарии Аристарховиче не я был его
заместителем, а Рита Самойловна. Вам придется набрать номер телефона
двенадцать шестьдесят пять, она в соседней комнате. Торопитесь, рабочий
день кончается, а Риточка долго не задерживается.
Недельского, и тот уже положил трубку.
оторваться от сопровождающих его лиц и остаться одному. Он очутился перед
узкой стеклянной дверью, закрашенной изнутри белой масляной краской. Когда
он вошел в комнату, то увидел там женщину, которая показалась ему
несколько странной. Чем? Этого он так и не понял.
Ее взгляд, не задерживаясь, уносился прочь. Прямой, строгий, печальный.
Равнодушный, как дневной свет. Он пролетал сквозь атмосферу и растворялся
в космической бездне.
пустоту", - подумал Второв и негромко кашлянул.
возвращалась из своего далека мучительно и неохотно; за бегство от миража
она платила страданием; большие светло-серые глаза сразу же сузились и
потемнели. Словно схваченные цементным раствором, каменели мускулы лица,
утрачивая нежные и зыбкие линии. Чуть приоткрытый рот сжался в
напомаженную полоску. Это была Рита Самойловна.
хотела побыстрее от него отделаться. Либо просто не могла собраться с
мыслями и отвечала невпопад.
оригинальность", - подумал он в первую минуту. Но сразу же засомневался,
так ли это. Слишком уж яркой личностью был академик...
академика. Второв пожал плечами и вызвал Риту Самойловну к себе.
посмотрела на него. Конечно, она сейчас витала где-то очень далеко от
него, но сознание ее было мобилизовано.
объясните, как на него ответить.
нежности шеи) села в кресло и взяла бумажку. Второв разглядывал ее
аккуратную, очень модную прическу и думал, почему эта женщина вызывает у
него чувство жалости. Она далеко не беспомощна, во всяком случае не так,
как это кажется ему, Второву. И все же чем-то она напоминает обиженного
ребенка.
доктора физ.-мат.наук Слепцова тонула в чернильном подтеке. Второв
осторожно взял письмо из ее рук.
плохо! Очень плохо!"
Второв увидел в ее глазах ужас. Это был животный страх загнанной жертвы. В
ее искренности не приходилось сомневаться.
очень-очень плохо.
простите, я не могу допустить, что причиной, черт возьми, является вот эта
писулька! - Он помахал в воздухе посланием Слепцова.
плакать и, вытирая глаза, смотрела на Второва обреченным взглядом. - Я
знала, что так и будет, я знала, что они не позабудут. Это слишком важная
вещь... Как они могли забыть про нее...
поймите меня правильно, вынужден настаивать, чтобы вы были откровенны со
мной, иначе я ни в чем не смогу разобраться. Я здесь новый человек, и вы
должны мне помочь!
должна помочь мне". А потом он услышал, как капает вода в блоке
фокусировки, бросился к установке, его руки попали в кварк-нейтринный
поток... Затем произошел взрыв. Он погиб, это было естественно, а я
осталась жива. Вот в чем дело, товарищ новый начальник лаборатории. Я
утром еще хотела вам это рассказать, но сдержалась, неудобно было так
сразу удивлять нового человека своими странностями. А теперь я рассказала,
и мне легче. Я всем это рассказываю, мне становится легче, но потом я
снова вижу эти руки с белыми манжетами...
потекли слезы.
утешать. Он предлагал ей воду, гладил ее по голове, осторожно похлопывал
по плечику.
как на сцене".
помню ампулу, которую нам доставили из комитета. Она была в свинцовом
ящичке. Почему в свинцовом? Смешно! Они, наверное, боялись
радиоактивности. На ящике был замок с секретом. А секрет-то нам и не
прислали! Вот мы и ломали голову. Но он открыл его. Он все мог, если
хотел.
таких закрытых сосудах? Толчки и удары, сначала небольшие, потом сильнее,
сильнее, а потом - шшширх!.. Очевидно, где-то была тонюсенькая дырочка, и
через нее пар засвистел. И тогда он бросился к аппарату, а его руки попали
под этот проклятый кварк-нейтринный луч. Затем взрыв - и все было
кончено... А я осталась и сижу здесь с вами, разговариваю о том о сем...
него, и он вновь ощутил странную силу ее отрешенного взгляда.
она, как во сне. - Предвидеть, видеть, любить, ненавидеть... Если бы я
могла не видеть этих рук, они струятся и осыпаются, как песок, но это не
тот речной или морской песок, за которым взрыв и больше ничего. Все
разметано, разнесено, и вот я сижу здесь и разговариваю с вами о том о
сем...
равнодушно глядела в окно.
космические дали. Ну и денек у меня! Ибо сказано: понедельник - день
тяжелый. Правда, сегодня не понедельник - вторник. Чего же она теперь
молчит? Глупость какая-то! Как всегда трудно с женщинами - своенравный
народ. А глаза у нее приятные".
Тогда пойдемте к Филиппу Васильевичу, он нас выслушает.
хрипловатым голосом курильщицы. - Вся беда в том, что я ничего больше не
могу рассказать. Вот и все... Ровным счетом ничего.
разволновался. Поведение Риты Самойловны было вызывающе бессмысленным. Он
решил пойти к директору...
Полустершийся эпизод десятилетней давности просочился из полузабытья.
Березин Федор
Акунин Борис
Контровский Владимир
Корнев Павел
Акунин Борис
Витковский Евгений