Чтение 21–й страницы книги ~Парадокс Великого Пта~

покидает место своего постоянного пребывания и отправляется в предгорья,
чтобы принести жертву божеству. По обычаю, который показался мне
чрезвычайно странным, богу отдается тот, кто в прошлом году сам приносил
жертву. А тот, кому выпадет честь убивать, становится вождем на весь год.

- А где сейчас вождь? - спросил я.

- Он идет к богу другим путем, - туманно ответила женщина.

Я удивился.

- Он же может не прийти на место. Уйдет. Скроется.

- У нас не бывает так, - гордо ответила женщина. - Приносящий жертву
уподобляется богу. А боги презирают и смерть и смертных".

"Март. Выбрав как-то удобное время, я спросил женщину, можно ли мне
посмотреть этот обряд. Она просто ответила, что можно. Только чужеземец
ничего не увидит. Для этого надо уподобиться богу.

Я попросил женщину рассказать мне об этом.

- Давно, - сказала она, - когда наши лица были совсем белыми, человек
по имени Аманагуа сделал это. И сказал он: так будет вечно.

- А кто такой Аманагуа?

- Он пришел оттуда, - женщина махнула рукой, указывая на север. - И он
привел наших предков. И нашел обитель бога. И первым сделал то, что делаем
по его завету мы.

- Его тоже принесли в жертву?

- Нет. Аманагуа был велик. Он был велик всегда. И умер своей смертью. А
обычай установил он. Потому что так поступали предки Аманагуа, когда жили
в этих местах.

- Жили?

- Да, тогда они носили одежду, как ты. И украшали ее желтыми камнями и
теми вещами, которые делали из них. Аманагуа сказал, что это презренный
обычай, и вернул наших предков на путь богов.

- Они сняли одежду?

- Я не так сказала, а ты не так понял, - улыбнулась женщина. - Ты еще
плохо знаешь наш язык, чужеземец. Сначала были боги. Потом не было ничего.
Только большие звери, похожие на тапира. И змеи с телом тапира. И предки
наших предков. Они были похожи на нас. Ходили без одежды и не знали того,
что знаем мы. Они жили рядом с большими обезьянами. Жили мирно, пока одна
из обезьян не унесла женщину племени в горы. Слабые люди не смогли
бороться с обезьянами. И они ушли очень далеко. И там встретили бога. Он
научил предков многому тому, что знаем мы. И ушел. Память о нем
передавалась из поколения в поколение. Племя стало большим и могучим. Вот
тогда они стали носить одежду и посыпать ее желтым песком. Все было
забыто. Только несколько избранных помнили о боге, который должен был
вернуться. И он вернулся. Но в это время шла большая война племен.
Аманагуа был вождем одной из групп. Когда он увидел бога, то принял его за
вражеского лазутчика. И убил его. Тогда и случилось это. Аманагуа стал
велик и могуч. Он мог советоваться со светилами и видеть то, что
недоступно простым смертным. Он увел свой отряд в горы, построил там
капище и вытесал статую бога. Туда мы идем сейчас. Теперь ты понял?

- Я хочу увидеть капище.

- Ты еще слаб. Окрепнешь, мы пойдем туда. Только ты ничего не увидишь.
Это не дано никому, кроме бога".

"Апрель. Я снова один. Как это все случилось? Голова раскалывается от
грохота камней и криков несчастных. Землетрясение было настолько сильным,
что, казалось, горы взбесились и кинулись на людей. Мертвы все. А бог,
стоящий в центре капища, как будто смеется. Такой колоссальной жертвы ему
еще не приносили никогда. "Приносящий жертву уподобляется богу"... Я знаю
только одно: мне необходимо вернуться. Потому что я отмечен печатью бога.
Теперь во всем мире я единственный, кто посвящен в величайшую и непонятную
тайну. Где ее истоки, где ее причины. И никому нельзя рассказать. Этому
невозможно поверить, хотя доказательство у меня в руках. Но между мной и
тайной стоит смерть"...

Диомидов отодвинул листки в сторону. Их было много, этих листков. Но
перечитывал он только те, которые показались ему наиболее любопытными.
Кроме дневников, был еще отчет о путешествии. Толстая, добротно сшитая
рукопись. В ней содержались сведения об обычаях индейцев аиаи, приводились
рецепты разных лекарств, описывались растения и животные, которые
встречались на пути Беклемишева. На титульной странице отчета чья-то рука
каллиграфическим почерком вывела: "В архив" и поставила дату: "12 августа
1914 года".

В том году России было не до самодеятельных путешественников.

- Слушай, животное, - сказал Диомидов коту, придя на другой день
вечером домой, - ты глупая рыжая скотине. Тебя, конечно, не волнует, что
твой хозяин испытывает затруднения. И это еще мягко сказано. Я просто
окончательно запутался в этой чертовщине и уже перестаю понимать, что к
чему и кто есть кто.

Говоря это, Диомидов раздевался. Потом стал готовиться к ужину. Коту он
кинул кусок колбасы. Дон Педро лениво съел угощение, потерся о ноги
хозяина и вспрыгнул ему на плечо. Это было его любимое место. Вторым была
пижамная куртка, лежащая на кресле. Кот обожал спать на этой куртке.
Устраиваясь, он долго мял ее передними лапами и мурлыкал в экстазе.
Диомидов называл это "доением". "Подоив" пижаму, кот свертывался на ней
клубком и засыпал.

Сегодня ему спать не хотелось, и он осторожно укусил Диомидова за ухо.
Полковник снял кота с плеча и пересадил в кресло.

- Так будет лучше, - сказал он. - Нам с тобой нужно подумать в
спокойной обстановке. Или, может, не думать, а позвонить Зойке и
закатиться в кино. Что ты скажешь? Имеем мы право отдохнуть? Правда, уже
поздно. И какое дело Зойке до нас с тобой? У нее другие заботы. А мы? Вот
именно: "приезжаем - уезжаем". И не звоним. Вот, брат, как все
оборачивается. Дневники мы с тобой прочитали. И что? Ничего. Занавес
висит, и никто не торопится его поднимать. Вот ведь какая петрушка.
Спросить бы у старика, что он там такое увидел. Да ведь не спросишь. Убили
старичка. "Приносящий жертву уподобляется богу". Черту лысому он
уподобляется. Что это за фраза такая? "Приносящий жертву..." Ишь ты! А
может, в самом деле уподобляется? Скажи об этом кому-нибудь - на смех
поднимут. Но ведь от ямы в саду не уйдешь. Ямка была. И жертва
соответственно. Все сходится. Н-да. Вот тебе и штучки-дрючки...

Произнеся этот длинный монолог, Диомидов встал со стула и заходил по
комнате. Мысль вертелась в каком-то кругу. Факты нагромождались друг на
друга. Чего стоила одна сегодняшняя история с московским Ридашевым. На
бульваре к Ридашеву внезапно приблизился Бергсон, показал писателю черный
бумажный прямоугольник и попросил спичку. Прикуривая, вполголоса заметил:

- А вы здорово изменились.

Ридашев изумленно взглянул на него и ничего не сказал.

- Потом, - рассказывал Беркутов, - нашему человеку удалось услышать еще
одну фразу: "Вы превесело отдыхали в Треблинке, не отрицайте". Ридашев
пожал плечами. Он смотрел на Бергсона так, как смотрят на человека, с
которым никогда не встречались. А тот бесцеремонно взял писателя под руку
и повел в сторону от бульвара. Ридашев сказал резко: "Что вам надо?" - и
пошел в сторону, Бергсон догнал его и начал что-то тихо говорить. Ридашев
сердито отмахнулся. Потом Бергсон громко сказал:

- Не ломайте дурака! Хенгенау уже нет в живых. А босс идиотов не любит.
Советую подумать.

- И пошел прочь, - сказал Беркутов, раскладывая на диомидовском столе
пачку фотографий. - Вот Ридашев после разговора, - показал он на последний
снимок.

У писателя был явно ошеломленный вид. Диомидов просмотрел все снимки.

- Но ведь и Бергсон ошарашен не меньше, - сказал он Беркутову, указывая
на одну из фотографий. Беркутов кивнул и заметил, что все это выглядит
довольно глупо.

- Какого дьявола он полез к Ридашеву? - спросил он.

Игра и в самом деле приобретала какой-то глупый оттенок. Неужели они
заметили наблюдение и начали путать следы? Но тогда почему Бергсон стал
действовать так примитивно и грубо? И какого Хенгенау он имел в виду?
Неужели того эсэсовца, про которого рассказывал Курт Мейер? Значит,
история с обезьянами связана с делом Беклемишева. Выходит, что старика
убили не только для того, чтобы заполучить эту непонятную трость. И эта
история с московским Ридашевым. Кто звонил ему, кто требовал вернуть
дневники? Если предположить, что звонил Бергсон, то выходит, что это надо
было ему для того, чтобы проверить: тому ли человеку он звонит? Допустим,
звонил Бергсон. Ридашев понес дневники, и Бергсон удостоверился, что это
он тот человек, который ему нужен. Но в таком случае как объяснить
недоумение Ридашева? Оно было неподдельным. А если Бергсон сунулся не по
адресу? Но ведь это ерунда. Опытный агент не может поступить так
опрометчиво. Что-то тут не так.

- Порочный круг, - сказал Беркутов, внимательно слушавший рассуждения
Диомидова.

- Что? - откликнулся тот.

- Я говорю: порочный круг, и в нем два Ридашева. Замкнутый круг.

- Вы что? Математикой стали увлекаться? - спросил Диомидов,
усмехнувшись.

- Да нет, это я так, - смутился Беркутов. - Для пущей образности.

- Знаете что? Нам, дорогой мой Беркутов, надо не круги придумывать, а
версии. Есть у вас, к примеру, какая-нибудь версия?

- Я... Я считал... - промямлил Беркутов.

- Считать не надо. Я никогда ничего не считаю. Даже сдачу, когда делаю
покупку... Вы, кстати, не задавали себе вопроса о воре? Да, да, о том
самом, которого нашли убитым в той ямке в лесу?

- Нет, - недоумевающе поднял глаза Беркутов. - Мне казалось, что
есть... Ну, более важные дела... И я выполнял задание...