американской земле. Тогда зачем же война? Кто ее позволил?
но в газетах многое не понимал. Они твердили, что американцы должны
воевать за океаном, чтобы там уничтожить коммунистов. А почему американцы
должны вмешиваться в чужие дела? Почему они хотят убивать коммунистов,
которые живут на своей земле? Народам, живущим в своем доме, не нужны
заокеанские полисмены. Они не хотят, чтобы их убивали и грабили. Им все
равно, под каким флагом это будет делаться, под американским
звездно-полосатым или любым другим чужеземным. Под этот звездно-полосатый
флаг встал и Алексей Васильев, по паспорту Вильям Джеймс, "свободный
американский гражданин". Его не сразу взяли в армию, проверяли
благонадежность, здоровье, которым он не мог похвастаться, но, видимо, у
вербовщиков были какие-то свои соображения, и Джеймса зачислили в войска.
взволнованное дыхание Нади. Она верила, что не за кусок хлеба Алексей стал
солдатом. Он поехал за океан, зная, что много американцев сдавались в плен
коммунистам. Он тоже хотел попасть к ним, тогда бы его отправили домой...
все казалось ему холодным, искусственным, как эти мертвые застывшие ветки,
пожелтевшие листья: они не облетают, скованные прозрачной броней. Все есть
в этом саду: и пестрота красок, и поздние цветы, и даже птицы, лягушки,
стрекозы. Видимость жизни, а не сама жизнь. Хочешь дотронуться,
прикоснуться к ней. Осторожно! Кажущийся мягким, шелковым листик впивается
в руку острым стеклом. Податливые, чуть упругие ветки, какими ты привык их
всегда ощущать, становятся другими, будто сделанными из колючей проволоки.
Сквозь такой кустарник не продерешься. Путь закрыт.
посылали войска и на другие континенты. К счастью, Алексея привезли в
раскаленный от солнца, ослепительно белый, малюсенький городок неподалеку
от границы Советской страны. В этом городке хозяйничали американцы.
Алексея начали учить стрелять из автомата, окапываться, подползать к
колючей проволоке, бросать гранаты, плавать с аквалангом, в полном
вооружении переходить реки по дну. Его научили, как пользоваться надувной
десантной лодкой, картой и компасом.
Это очень нужно мне дома. Я знал: скоро буду в Советский Союз.
однако постоянный надзор не давал ему возможности даже приблизиться к
границе. Он старался обмануть бдительность офицеров немой покорностью,
точностью выполнения приказов, опасался ненужных разговоров о том, зачем
на здешней, не принадлежащей американцам земле построены их казармы. А
такой вопрос частенько интересовал кое-кого из солдат.
языку.
ему национальностей засадили за изучение азбуки Морзе, потом показали, как
обращаться с маленькой радиостанцией и пользоваться шифрами. Все это было
довольно подозрительным для учащихся, но об истинной цели столь странных
уроков никто ничего не говорил. Наконец, когда начались уроки по географии
СССР и некоторых других стран, с подробным перечислением крупных заводов,
аэродромов, судостроительных верфей, Алексей догадался, к какой роли его
готовят. Началось обучение парашютным прыжкам. Он понимал, что, как только
он овладеет русским языком, его перебросят в Советский Союз. Кто там
поверит, что он вовсе не хотел быть диверсантом? Уроки русского языка
велись ускоренными темпами. В то же время Алексей готов был совсем
позабыть слова, что помнил с трехлетного возраста. Но ведь с побоями,
унижениями могут и заставить строптивого ученика говорить по-русски.
Родной - и в то же время такой ненавистный язык.
карту, прятаться в кустах, осторожно ступать, неслышно ползать. Возле
советской границы, когда он пытался бежать, его ранили и запрятали в один
из лагерей.
рыл оросительные канавы и готовил план нового побега. Невозможно
вспомнить, сколько времени - два, три, четыре года - он находился в
каком-то полузабытьи, механически раскалывал камни, возил тачки, зимой
гнил на мокрой соломе, летом сушил его испепеляющий зной. И только мечта о
Родине, упорная и жгучая, поддерживала в нем силы.
вновь почти физически переживает те страшные дни. Рассказал о том, как
украл акваланг. Раньше учили переходить реку, но он не знал, что на дне
той реки, которую ему нужно перейти, были колючие заграждения. Потерял
очень много крови, но все-таки вылез на остров, а ночью опять пошел под
водой. Больше он ничего не помнил. Днем Алексея нашли советские
пограничники.
вечером, накануне самых ответственных испытаний, именно здесь, а не около
стройкомбайна можно было увидеть начальника строительства. Что привело его
сюда? Беспокойство за сына? Александру Петровичу не очень нравилось, что
Алешка проводит почти все вечера с Надей Колокольчиковой. Девица она
избалованная, ветреная. Даже с Литовцевым разговаривает кокетливо, щуря
глазки. Поиграет мальчишкой, посмеется, а он будет мучиться. Натура у
Алешки цельная. Опасения серьезные, но Александр Петрович не считал себя
вправе вмешиваться в сердечные дела сына. Это неудобно, бестактно.
давал Васильеву покоя, хотя давно уже было выяснено, что к этому саду
слишком далеко тянуть электролинию, и вряд ли кто-нибудь на это мог
решиться.
обоснованная мысль, что провод можно было раскалить от аккумулятора, и
Васильев решил пройти на это место в надежде хоть чем-то подкрепить свою
догадку.
вырывал из темноты либо застывшую в стекловидной массе траву, комки грязи,
путаницу следов на тропинке, либо скользил по песчаной сухой почве, где
среди разных отпечатков невозможно было найти квадратное углубление или
что-нибудь похожее на то, что здесь стоял аккумулятор. Да и вряд ли здесь
мог быть злой умысел! Приехал представитель завода, где производились
пластмассовые патрубки, взял осколки, привез десятки новых патрубков для
строительства поселка и уехал обратно. Ответа о результатах исследования
пока нет.
Литовцев.
товарищ Пузырева.
кандидат наук. Работает у меня пока младшим научным сотрудников.
умеет делать?
рецепт они, наверное, вместе разработали. Во всяком случае, в водных
растворах она разбирается лучше меня. Я же не бетонщик. - Последнюю фразу
Литовцев процедил презрительно.
начальника строительства от необходимости вызвать специалиста, который в
большей мере знаком с новым предложением Даркова, чем бывший его соавтор.
- - Очень хорошо сделали, Валентин Игнатьевич, - искренне поблагодарил
Васильев. - А не отложить ли нам испытания на денек-другой? Подождем вашу
Пузыреву... А?
молча шагали по тропинке, что проходила возле "мертвого сада", и изредка
обменивались репликами о предстоящих испытаниях.
просвет между деревьями, где рядом, плечо к плечу, сидели Надя и Алексей.
- Позавидуешь!
гордился.
все впереди. Глядишь, степень получит. Научные труды. Прекрасная жена для
Алеши!
будущее? Я вижу, что люди они разные, но и об этом говорить не могу.
приветствия, удивленно проговорил Валентин Игнатьевич. - Неужели вы ничего
не хотите сделать, как говорили латиняне, "про домо суа", то есть в защиту
своего дома? Неужели вы не поможете сыну найти свое счастье? Ведь ему
самому это сделать гораздо труднее, чем его сверстникам, выросшим дома.
лезет не в свои дела? Что он за человек? Васильеву уже не раз становилось
очевидным, что дела, порученные Литовцеву директором института, Валентин
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Акунин Борис
Акунин Борис
Фазиль Искандер
Шилова Юлия