Чтение 21–й страницы книги ~Круги на Земле~

некогда, времени у скрипача всегда мало, на одни только занятия уходит по
несколько часов в день. Да и вообще, не в занятиях дело... Жизнь нынче
сложная, в разных государствах живем, и в каждом - хлопот по самое горло.
Слава Богу, хоть в войну не ввязались, обошла нас чаша сия. Но и так жизнь
медом не кажется, скорее уж - бочкой дегтя. Нелегкие времена, крутись как
белка в колесе...
И вот - выбрался наконец. И то по случайности, ведь отпуск-то
незапланированный. Просто так случилось, что в последнее время у Юрия
Николаевича был очень напряженный график работы, беспрерывные концерты - в
результате он заработал переутомление и резко скакнувшую вверх
температуру. Однако разлеживаться в постели было некогда - требовалось
срочно сыграть еще на одном выступлении... Короче, в результате получил
воспаление мышц кисти левой руки, или, как это называют профессионалы,
"сорванную" руку, - пусть и в легкой форме. Теперь, пока кисть не
вылечится, играть было просто нельзя.
Ну и решил, чтобы зря время не пропадало, съездить в Камень. Вот,
приехал...
И как будто попал в совсем другое место. Странно, село, когда-то
казавшееся родным и знакомым до ржавого гвоздика в соседском заборе, -
село невероятным образом изменилось. И вместе с тем оставалось прежним, с
этими вечными посиденьками после ужина, с телевизором о трех программах
(две из которых не работают), с радио, с субботне-воскресными визитами
взрослых детей из города, с непременными походами в малину и за грибами, с
загорелыми внуками, оставленными на лето бабушкам и дедушкам, с
внутренним, не зависящим от официальной власти, самуправлением и
старшинством. Юрий Николаевич чувствовал себя здесь
полуребенком-полувзрослым, и каждая новая встреча со старыми знакомыми
(будь то люди или места) не прибавляла уверенности.
Но больше всего его угнетала ответственность за племянника - который ехал
сейчас впереди, самозабвенно глазел по сторонам и даже не догадывался о
том, у кого в должниках с недавних пор оказался.
...И ни дядя, ни мальчик, конечно, не подозревали, во что на самом деле
ввязались, приехав этим летом в Стаячы Камень.

2

Райцентр - поселок под названием Адзинцы - ничем особенным от бабушкиного
села не отличался. Макс даже удивился: он рассчитывал на нечто большее. А
тут... - ну улиц не две, а штук пять, ну машины встречаются чаще, ну
здание есть трехэтажное, в котором расположены комнаты администрации
поселка. Велика ли разница - и все-таки "райцентр"! Да и ладно, нам не
жалко; райцентр так райцентр. Главное, что почта есть.
Почта располагалась в том самом трехэтажном здании, только не с главного
входа, а с противоположной стороны. Поднявшись по каменным ступенькам и
распахнув дверь на тугой пружине, Юрий Николаевич с племянником вошли
внутрь (велосипед Макс катил за собой, на всякий случай).
Комнатка, в которой они очутились, была небольшой; ее разделяла
перегородка, отмечавшая границу между служащими и посетителями. "Служащие"
были представлены средних лет теткой с мощными руками и грубым голосом
киношной разбойницы; "посетителями" же, помимо дяди Юры и Макса, оказалась
еще одна тетка, худощавая и востроносая, скороговоркой выплескивавшая на
"служащую" фразу за фразой. Востроносая булькала что-то о муже некоей
"Жданауны", который, гад, вот уже второй день как дома не ночует.
Разбойница поддакивала, задавала наводящие вопросы и сокрушенно кивала. На
вошедших обе дамы не обратили ни малейшего внимания.
Макс прислонил "Аист" к стенке и с интересом разглядывал помещение;
особенно внимание мальчика привлекли две будки, явно предназначенные для
междугородних телефонных переговоров. На боку одной, неровно прибитый
большущими гвоздями, висел портрет Президента страны, на другой - плакат,
призывавший всех граждан на сбор лекарственных трав. Хотя портрет был
прибит относительно недавно, а плакат, похоже, повидал несколько
десятилетий, оба они казались одинаково древними в этой комнатке - которая
и сама-то представлялась гостьей из далекого прошлого. И особенно нелепыми
выглядели тетки в ней, обсуждавшие уже не мужа неизвестной Жданауны, а
какую-то донну Розу с доном Хуаном-Альберто-как-его-там. Дядю Юру и Макса
они по-прежнему не замечали.
- Добрый день, - Юрий Николаевич попытался привлечь к себе внимание.
- Добрый, - отозвалась "разбойница" за стойкой. - Слухаю.
- Ну, я паб"гла, - сообщила востроносая и, с любопытством оглядев дядю
Юру, мальчика, велосипед, снова дядю Юру, - выскользнула за дверь, только
пружина вздохнула.
- Нам нужно заказать междугородный звонок.
"Разбойница" промолчала, лишь склонила голову и внимательно посмотрела на
Юрия Николаевича.
- Гэта ты ци ня ты? - спросила она наконец. - Га, Карас"к?
Дядя Юра улыбнулся, изумленно развел руками:
- Господи, Валентина!
- Я самая! А гэта хто с табой - няужо сын?
- Нет, племяш. Сенькин парень.
- Сям"нау?! Божа ж мой, кольки гадкоу не бачылися! Як "н там, разпавядай!
- Да потихоньку, как и все мы.
- Пагодзь-пагодзь, а што гэта ты неяк чудна размауляешь? Нямоу у
цилявизари. Ты ж раней нармальна гаварыу.
Юрий Николаевич замялся:
- Да так, Валентина, сама понимаешь, жизнь...
- Ты ж скрыпач, не песняр - нашто табе чужая мова?
- Как тебе объяснить, - нахмурился Юрий Николаевич, - это долгий разговор,
Валентина.
Она вдруг опустила взгляд, нервным движением поправила рукав, кивнула:
- Ну да. Ты кажы, куда званиць будзем.
- Не обижайся, - сказал Юрий Николаевич. И продиктовал номер телефона.
Макса отправили в кабинку с плакатом про травы. Он зашел сюда
настороженно, опустился на сиденьице и потрогал ладнонью телефонный
корпус: теплый, противный. За полуприкрытой дверью раздавались голоса
взрослых, а он сидел сейчас здесь и думал о другом - другом месте и других
людях. Которые точно так же разговаривали разговаривали, не замечая Макса.
Посмеивались, пьяно, громко. Подтрунивали над отцом, мол, что ж, так и
живешь один, с сыном. Нашел бы кого - какая от хлопца помощь в хозяйстве.
Отец заплетающимся языком сообщал, что "ни хрена не понимаете", что "на
парне дом, считайте, держится". Гости хохотали, покачиваясь и изучая друг
друга стеклянными взглядами идиотов. Правда, идиоты эти почему-то считали
свое нынешнее состояние нормальным, а причины, к нему приведшие,
достойными сочувствия. Макс их ненавидел, этих людей... вернее, этих
существ. Людьми он их не считал. Он убежал бы сейчас, умчался во двор, или
к Кольке, или вообще куда угодно, хоть на край света, хоть под ближайший
забор, чтобы сидеть там всю ночь, только бы не видеть и не слышать, только
бы!.. Но Макс отлично знал, что завтра утром отец, спрятанный в теле
существа-идиота, вернется. И ему, отцу, будет очень плохо. И Макс ему
будет нужен - и он нужен ему сейчас. Поэтому Макс слушал пустую брехню
этих стеклянноглазых, и делал им чай, разливал по чашкам, резал хлеб и
мазал маслом, и приносил на тарелке, стискивая зубы, до боли сжимая
кулаки, чтобы не сорваться. И у него получалось, всегда получалось - до
того самого вечера. Он выдерживал поведение существа, засевшего в отце,
убеждая себя, что завтра все будет по-другому, что он просто спит спит.
- Что? - переспросил Макс, поднимая голову.
- Я думал, ты заснул, - Юрий Николаевич стоял у двери в кабинку и
озабоченно глядел на племянника. - С тобой все в порядке?
- Да.
- Тогда бери трубку - будем с твоим отцом разговаривать.
"Хорошо, что он не спросил, хочу ли я с ним разговаривать", - отстраненно
подумал Макс. Он и сам сейчас не знал, что бы ответил, задай ему дядя Юра
такой вопрос.
Мальчик прижал к уху отвратительно теплую и, казалось, даже немного
вспотевшую трубку, вслушался в гудки.
- Алло! - (это говорят на том конце провода, нужно ответить, ну же,
отвечай!) - Алло?!
Юрий Николаевич мягко отнял у Макса трубку:
- Семен, ты? Это мы с Максом. Да. Да. Ага, откуда ж еще? Да нет, в норме.
Мать с отцом тебе привет передавали. И Валентина вот передает. Батажок -
"которая"! Да, на почте работает. Ну. Ну. А ты? Даю, - и он передал трубку
Максу.
- Папа?
- Здравствуй, сынок, - кажется, или голос у отца на самом деле
напряженный? - Ну, как ты там? Все в порядке? Здоров? Доехали без
приключений?
- Без приключений, - кивнул Макс.
- Как настроение?
Точно так же папа спрашивал его после... когда возвращался, утром. Когда
после сна существо уходило. "Как настроение?" - спрашивал отец и улыбался
виноватой улыбкой, догадываясь, что настроение у сына "ниже уровня моря".
Сейчас Семен Николаевич сидел у телефонного аппарата и, затаив дыхание,
ждал ответа.
Макс этого не знал. Он пожал плечами:
- Выше уровня моря, - ответил мальчик как обычно. - А ты как?
Теперь уже Макс затаил дыхание и весь сжался, предчувствуя что-то плохое.
Семен Николаевич догадывался о том, чего ждет и боится сын. Поэтому не
стал шутить. Наоборот, заговорил серьезным тоном:
- Помнишь наш с тобой разговор? И то объявление? Этим сейчас и занимаюсь.
...Все у меня в порядке, сынок. И вообще у нас с тобой все теперь будет в
порядке. Веришь мне?