факелами значительно тусклее, чем Центральный коридор, внезапно появилась
стройная темноглазая девушка с прекрасной фигурой, длинными светлыми
волосами, свободно струившимися по плечам, и невероятно красивыми руками.
Она была одета довольно непритязательно, но из своего малого опыта общения
с горянами Ренкр уже успел понять: их одежда именно такова, без
вычурности, - разве только чеши чудноваты, да и те изготавливаются для
удобства и защиты. В следующее же мгновение долинщик пожалел о том, что у
него нет такого чеша. Потому что прекрасная незнакомка, заметив Ренкра,
посмотрела сквозь него, будто его и не было вовсе, и зло прошипела,
обращаясь к Мнмэрду:
натворил. Он всем корпусом развернулся и стал между девушкой и Ренкром.
разума. Неужели ты никак не можешь понять, что он ни в чем не виноват?!
Создатель, Гэккен, ты все время ищешь виновного в смерти Бефельда, а
виновных-то нет. Или, если тебе угодно, виновны все, включая тебя,
поскольку ты не остановила его.
я. Он-то сам хоть знает, что произошло?
провозгласила:
рассказать ему об этом. Одинокий предпочитает скорбеть в уединении и
строить из себя страдающего отца, но при этом и пальцем не шевельнет,
чтобы вышвырнуть чужака вон. А ты, ты-то, "друг" Бефельда! Водишь
долинщика по Центральному и рассказываешь о нас. Потом, наверное, вы
собираетесь отпустить этого убийцу на все четыре стороны, а спустя
несколько месяцев будете удивляться вместе с остальными: почему долинщики
ни с того ни с сего вдруг напали на селение и откуда они узнали про наши
Переходы?! Довольно, я сейчас же иду к Монну.
Только оставь нас в покое - и отправляйся куда пожелаешь. Надеюсь, Монн
напомнит тебе о хороших манерах и выставит за дверь. Надеюсь, ты все-таки
воспримешь его советы всерьез - в противном случае рискуешь навсегда
остаться старой девой. Никто не захочет брать в жены такую сварливую,
несдержанную девчонку.
взглядом:
кому-нибудь в этом селении нужен болтливый охотник, который целыми днями
пропадает неизвестно где! Ха!
Вроде бы Ренкр услышал глухие рыдания, хотя, наверное, показалось. Но не
это волновало сейчас его больше всего. О чем, интересно, говорила Гэккен с
Мнмэрдом? "Убийца"? Что она имела в виду? Мнмэрд, похоже, не горел
желанием обсуждать этот вопрос. Но, наткнувшись на решительный взгляд
Ренкра, произнес со вздохом:
общем, у Одинокого погиб сын, и произошло это в тот самый момент, когда мы
уже подошли к селению. Кое-кто волен считать, что, если бы не твое
бездвижное тело, Бефельд остался бы жив.
такой Одинокий?
Одмассэна.
седой горянин выглядел так... нехорошо и вел себя странно... Но,
Создатель, что же произошло, когда они подошли к селению?!
всю историю.
хоть вещей у чужака, кроме меча, не было. И все равно продвижение
охотничьего отряда сильно замедлилось. До Перехода добрались только к утру
следующего дня, а потом, когда оказались поблизости от селения, и вовсе
ползли сонными улитками. А ведь каждая лишняя минута, проведенная в горах,
увеличивала вероятность того, что наткнутся-таки на льдистых змей. И
наткнулись. Самое обидное: ведь были рядом с входами, совсем чуть-чуть
оставалось пройти, Мнмэрд даже запахи готовки различал, - а тут
повыползали, клятые! Само собой, отряд Одинокого к подобным встречам
привык, все пятеро - охотники бывалые (ну, Мнмэрд, может, чуть менее, чем
остальные, но все равно); долинщика усыпленного в центр положили, сами -
кругом стали. Залп из арбалетов, а потом - клинки наголо и "кто не
спрятался, я не виноват". И чего, по сути, переживать: змеи табунами не
ползают, а двух-трех уж так-сяк забить удастся...
семь змей против пяти горян - расклад неприятный, смертельно неприятный.
Могли бы уйти - попытались бы, но в центре круга лежал усыпленный паренек,
и, значит, нужно было драться. Вот и дрались, там площадочка как раз
удобная попалась, а все равно, что с площадочкой, что без - шансов выжить
почти не было.
стражников побежала за подмогой, а часть - проверить, что ж происходит. И
с теми, кто проверять пошел, был Бефельд, сын Одмассэна. Кто виноват, что
парню не подфартило? Ранила его змея, да так, что и лекарь не помог бы.
Вот такие пироги: ходил охотничий отряд за дичью, а вернулся и без дичи
(никого не нашли, а припасы уже заканчивались), и с потерями. Что без дичи
- полбеды, с кем не случается? Другое дело - смерть Бефельда, воина, хоть
и молодого, но сильного, для селения важного. В Совете, конечно, отнеслись
по-разному, но, опять-таки, особо распекать не стали. А вот простым людям
позлословить не запретишь: как, мол, так, ради чужака своим пожертвовали,
ради долинщика горянин умер! Неправильно это, не должно такого быть!
Плохо, одним словом, дело оборачивается. Про Ренкра Совет еще ничего не
решил, так что могут... по-разному может сложиться. Или примут, или
изгонят. А если изгонят - считай, убьют. Потому что изгнанному дают только
личные вещи да оружие с недельным запасом еды и питья. Дольше в горах все
равно не продержаться, льдистые змеи непременно найдут...
Если зверь опасный, то и цацкаться с ним не нужно: уничтожить - и дело с
концом.
и не мудрено. У вас в долине, наверное, нету таких тварей.
были, - поправил он себя.
объяснения:
Долина-то далеко, в то время как змеи - рядом.
только выйти наружу. Я обязательно расскажу тебе о змеях, но немного
позже. Мы уже пришли.
деревянными столами и скамьями. Здесь не было ни души, только где-то в
противоположном конце, за аркой, скрытой клубами аппетитно пахнущего дыма,
слышались чьи-то голоса. Мнмэрд уверенно вошел в трапезную и направился в
сторону голосов, подав знак Ренкру следовать за ним. Когда они уже
приблизились к арке, из дыма вынырнул худощавый парень с копной светлых
волос, стянутых сзади кожаным ремешком. Его прыщавое лицо при виде Ренкра
удивленно вытянулось, он застыл на мгновение, вытирая руки о край грязного
фартука с полуоторванным карманом, а потом резко развернулся к Мнмэрду и
возмущенно воскликнул:
кормить убийцу Бефельда, пока память о...
паренька:
научиться думать, что и кому говоришь. Никто не смеет называть меня
убийцей без серьезных на то причин и неопровержимых доказательств.
Всякому, кто пожелает сказать такое, всерьез следует задуматься, хорошо ли
он владеет мечом. Потому что я не намерен прощать подобные обвинения.
плохо скрываемой злобой.