перемещениям, что успела с удовлетворением подумать о преследователях,
которые на этот раз даже и не появились перед ней. Не успели? А может быть,
она сможет постепенно все больше и больше увеличивать расстояние между ней и
БЭМами? А еще лучше бы...
глаза бросились гигантские стеклянные башни, которые, казалось, сами
вырастали из земли, а не были созданием чьих-то рук. И толпа. Снующие вокруг
нее люди, как и в обычной городской толпе, двигались, словно бы танцуя,
выделывая невероятные па, чтобы не столкнуться друг с другом. Дайрин
показалось, что она снова в Нью-Йорке, среди нью-йоркской толпы. Разве что у
этих странных нью-йоркских жителей было по нескольку ног.
конечной цели путешествия было еще далеко. Нельзя терять времени.
космоса. Еще и еще раз она делала головокружительные скачки в пространстве,
все ускоряя и ускоряя движение, сокращая до долей секунды вынужденные
остановки. Пока наконец стремительный полет не перешел в плавное скольжение
и можно было различить медленную вереницу планет и кружение звезд...
одного из Анархов Делейна Четвертого и даже не заметила этого. Ведь всего на
долю секунды остановилась она на этом крохотном планетоиде, за который
извечно боролись две межзвездные империи. Она и не знала, что эта неуловимая
доля секунды в истории планетоида была роковой: по истечении ее взрыв
превратил крохотную частичку Вселенной в пыль, в бесформенный сгусток
плазмы. Но Дайрин уже была далеко отсюда.
вся представляла собой громадную библиотеку, наполненную знаниями трех
галактик, что, впрочем, Дайрин не особенно взволновало. Она устремлялась все
вперед и вперед. Только один раз она задержалась на незнакомой планете, стоя
на красноватом обломке песчаника и глядя на просторы розоватого
безжизненного моря, катящего свои волны под словно бы распухшим багровым
небом и отраженным в воде алым солнцем.
отрапортовал компьютер.
осведомилась Дайрин.
плеск волн у самых ног. Тяжелое алое солнце быстро скользило к четкой линии
горизонта. Сквозь дымку заката Дайрин вдруг заметила еще одно светило - у
здешнего солнца был товарищ. Маленькая бело-голубая карликовая звезда словно
бы впитывала багровый свет тускнеющего гиганта, по остывающему ободу
которого возникал золотой ореол. Дайрин вздохнула. Когда-то она что угодно
отдала бы за то, чтобы вот так сидеть и наблюдать закат на неведомой
планете. Теперь же все в душе у нее замирало, неприятный холодок бежал по
спине, и единственным ее желанием было выбраться отсюда, избавиться от этого
нескончаемого бега в мирах, спрятаться.
кто хохотал там тогда? Одинокая Сила? Так, кажется, называли ее в учебнике
Ниты. Ладно. В конце концов, она же больше не слышала этого смеха, этого
холодящего хохота. Ни разу за все время перемещения. Но наверняка еще
услышит... Она достаточно долго водит за нос кровожадных посланцев и
здорово, наверное, раздразнила их.
бесшабашным смехом. Ну и пусть ЭТО свершится! Она не собирается вечно
улепетывать. Она сама пойдет им навстречу. Пусть спасаются от нее! Пускай
побудут в ее шкуре и сами попробуют решать бесконечные уравнения побега.
сумела найти оружие...
предупредил компьютер.
оказался в сто раз труднее всех предыдущих. Ее словно бы тащили в Вечность,
выжимали, как лимон, вытягивали, превращая в тонкую ниточку, перерезали
пополам невидимым лучом, острым, как бритва. Дайрин беспомощно застыла в
пространстве, не в силах даже пискнуть. На какое-то мгновение движение
прекратилось, и Дайрин могла секунду-другую передохнуть на поверхности некой
планеты, которую даже толком не удалось рассмотреть. Программа одного прыжка
сменилась программой следующего. И так неожиданно, что Дайрин даже вздохнуть
не успела. Ее вытолкнуло за пределы Вселенной, сдавило собственным весом,
словно она оседлала сама себя. Потом ослепляющая вспышка, и еще, и еще.
Вспышка! Вспышка!! Вспышка!!! Вспышки, пронзающие безмолвную тьму, тяжелую и
вечную, как триллион лет, и пустую, как конец энтропии, как смерть. Она одна
в безмолвном одиночестве. В полном, самом ужасном из одиночеств, когда крик
твой никто не услышит, да и крикнуть ты не в состоянии. Теперь, кажется, и
тот ужасающий смех был бы для нее облегчением. Но не было рядом и ТОГО, кто
смеялся. Лишь вспышки, вспышки, вспышки...
твердое и холодное.
Неестественно подломив руки и ноги, она неподвижно лежала и не могла,
казалось, шевельнуть ни единым, самым крохотным, мускулом. Внутри у нее все
словно бы пылало, но на эти пустяки привыкшая уже ко всему Дайрин даже
внимания не обращала. Она лежала и старалась сделать хоть слабый вздох.
неуловимыми звуками и дыханием жизни тишина. Дышать было трудно. Может,
слишком сильная разреженность атмосферы? Превозмогая боль, Дайрин
приподнялась, опираясь на локти. Поверхность планеты или, во всяком случае,
того, на чем она лежала, была гладкой, тускло отражающей скупой свет, словно
каменный пол аэропорта на Рирхат Б. В сумерках трудно было определить цвет,
но этот "пол" не был белым. Зато ясно видны были разводы, цветовые пятна,
так незаметно, нежно и деликатно наплывающие одно на другое, сливающиеся и
перетекающие, будто были набрызганы тонким распылителем краски. Особая
полупрозрачность поверхности наводила на мысль, что это было стекло или
нечто подобное.
огляделась вокруг. Поверхность, на которой она стояла, - этот невероятный
"пол", - нескончаемо тянулась до самого горизонта. Да и горизонт был
неестественно далеким. Казалось, что его и вовсе нет, а есть лишь эта
уходящая в бесконечность гладкая и скользкая пластина. Эта планета была
неизмеримо больше Земли, настолько, что и сравнивать было бы смешно. Но для
Дайрин, как и для любого человека, так естественно было вести отсчет от
пропорций, размеров и условий жизни ее родной планеты.
горизонт, пока ей не стало казаться, что плоская поверхность планеты
закругляется, скатывается, соприкасаясь с небом или с тем, что она называла
небом. Но это, как понимала Дайрин, было иллюзией. Именно эта иллюзия,
создаваемая плоской, как блин, планетой, почему-то вызывала смутное
беспокойство. Ровную поверхность тут и там словно бы взрывали острые конусы
камней, разбросанные в беспорядке и все же наводящие на мысль, что здесь
поработала рука гениального художника, какого-нибудь межгалактического
Пикассо. Да эти нежные цветовые пятна на бледном гладком пустынном
пространстве, также расположенные в неуловимой, но явно продуманной
системе... А над головой - низкие крупные звезды, близкие и яркие, как
ночные фонари.
чтобы поднять его и... и застыла. Никогда еще она не видела такого. За
чертой этого невозможно далекого горизонта расстилался Млечный Путь. Но
какой-то странный и необычный. Длинная спираль типа ДНК ввинчивалась в небо.
Катились вдоль нее громадные колеса мелких, с булавочную головку, звезд. Из
самой сердцевины этой спирали выкатывались колеса, а из них вырастали
граненые лучи света. И на этих похожих на древки лучах полоскались туманные,
усеянные звездами полотнища. Клубящиеся знамена звезд.
звезд, и удивлялась той силе гравитации, что удерживала их на месте. Она
видела такой Млечный Путь, какого не лицезрел, пожалуй, ни один Волшебник на
свете. Это была не плоская туманная лента, а многомерный фантастический мир,
полный играющих всеми цветами спектра, как драгоценные камни, звезд,
освещенных алмазной пылью ионов, сияющих, доминирующих над всем горизонтом и
кажущихся замороженными в своем вечном движении. Звездные стяги вились и
опадали в покойной, вечной красоте космоса, излучая острый, режущий глаза
свет. И Дайрин смотрела, смотрела и не могла наглядеться...
планетой. Однако, заметила Дайрин, поднималась она значительно быстрее, чем
должна бы, учитывая сильную гравитацию такой большой планеты. Может быть,
эта планета имеет небольшую плотность? Во всяком случае, Дайрин чувствовала,
что весит гораздо меньше, чем на Земле. Она не обращала внимания на быстрый
анализ параметров, который методично проводил компьютер. Ей сейчас это было
вовсе не обязательно. У нее почему-то появилась твердая уверенность, что она
попала туда, куда стремилась. Компьютер попал точно в цель. Солнце на этой
планете должно быть частью спутниковой системы, созданной в этой звездной
Посняков Андрей
Махров Алексей
Акунин Борис
Елманов Валерий
Кервуд Оливер Дж.
Сертаков Виталий