Чтение 21–й страницы книги ~Трехручный меч~

Она окрысилась, я перехватил инициативу и нанес упреждающий удар, сказала еще ядовитее:

- Так чего еще, по-вашему, надо бояться?

Я пояснил очень внятным и серьезным голосом:

- Многого, Ваше Величество.

- Например?

- Всего не перечислить. Жизнь преподносит сюрпризы.

- Но есть какие-то базовые признаки?

- Есть.

- Мне что, клещами вытаскивать из вас каждое слово?

- Ваше Величество, - ответил я с достоинством. - Я же варвар!

- И что?

- Я должен быть суров и немногословен. Вы видите, как я еду?.. Нет-нет, смотрите в профиль, так заметнее, что я непреклонен, взор мой прям, я смотрю на горизонт и даже дальше, а мои мускулы, мускулы! Вы их замечаете?

Она скривилась, как будто хлебнула уксуса, сказала с гримаской сильнейшего отвращения:

- Как их не заметить, когда вы их носите постоянно и все время поправляете... как женщина прическу?

Я бесстыдно ухмыльнулся:

- Дык они же есть, Ваше Величество!.. А у кого нет, тот носит раздутые панцири. Думаешь, ну бык повстречался, прямо Паваротти, а когда свалишь и снимешь с погибшего трупа доспехи - там унутри червяк заморенный... Ну ладно, насчет воинской предосторожности вы меня уломали, расскажу, предупредю, как военный штатского. Правило первое: никогда и ни за какие пряники туда не ходите, Ваше Величество.

Она спросила язвительно:

- Туда - это куда?

- А туда, - ответил я твердо и посмотрел на нее строго и значительно, - на чердак, в подвал, в сарай, в темный лес, в темный угол, темную башню, вообще - во все темное, а также не ходите в кладовки, в ночной сад, за угол, а днем запирайте все двери и окна, а дверь подпирайте столом. И обязательно - ножку стула в дверную ручку. Монстр, конечно, все равно влезет, но хоть задержится на пару минут...

Она смотрела холодно, подозревая насмешку.

- И это все?

- Нет, конечно, - объяснил я. - Нельзя трогать ничего, абсолютно ничего! Все, до чего дотронетесь, либо вызовет монстров из ада, либо перебросит нас самих в ад! Прямо в котлы с кипящей смолой. Или В застенки.

Она фыркнула и придержала лошадку, не желая общаться. Я поехал вперед, глядя в далекую линию горизонта все так же решительно и непреклонно. Плечи мои широки, спина пряма, а нижняя челюсть выдвинута вперед, это и встречных пугает, и мне самому добавляет решимости бить всех встречных между ушей, как бьют котиков, несмотря на все протесты "зеленых".

По дороге встретили маленький городок, там затевался некий праздник. Нас пытались задержать, уговаривали отпраздновать с ними, королеву и меня хватали за стремена, льстиво уверяли, что мы - самые что ни есть почетные гости, без нас не получится настоящего жаркого. Королева размякла, милостиво улыбалась и уже начала притормаживать, пришлось ухватить ее коня за узду, пришпорить и вскачь выбираться на свободное место.

Она указала на заходящее солнце, голос от возмущения стал визгливым:

- И что?.. Мы не остановимся среди этих милых людей? Будем ночевать в лесу?

- Да, - отрубил я.

- Я знаю, - сказала она обвиняюще, - я знаю, зачем тебе это надо!

Я набычился, окинул ее ледяным взглядом, как если бы мне вытащили из болота ведро отвратительных лягушек и уговаривали перецеловать на том смехотворном основании, что какая-нибудь из них вдруг да окажется заколдованной принцессой.

- Ну и зачем же?

- Это понятно зачем! - ответила она с вызовом.

Я смерил ее взглядом с ног до головы, не спеша раздел и уже намного быстрее и с некоторым испугом одел, поморщился и переспросил:

- Так зачем же?

Она покраснела, правильно истолковав мой взгляд, фыркнула и отвернулась:

- Варвар!

Я сказал спокойно:

- Кроме того, не советую оборачиваться.

Она спросила враждебно:

- Это почему же?

- А чудовище только того и ждет, - объяснил я. - Оно всегда находится там, сзади. И стоит только обернуться, наткнуться на него взглядом, тут же и набросится...

Она вздрогнула, выпрямилась, щеки заметно побледнели. После долгой паузы, когда отъехали уже достаточно далеко, проговорила совсем другим тоном, скорее примирительным, чем драчливым:

- И что у вас есть еще?

- На что намекаете? - спросил я. - Я не поддамся соблазнению.

Ее щеки вспыхнули гневным румянцем, голос тут же прозвучал саркастически:

- Я говорю о ваших запретах!

- А-а-а, - сказал я, - ну тогда вот, к примеру... Никогда-никогда, ни при каких обстоятельствах, что бы ни случилось, не ходите купаться голенькой, особенно ночью.

Она покосилась в мою сторону с недоумением:

- Это что же, вы так шутите?

- Нет, - сказал я, - очень часто чудовища как раз и подстерегают ночью в морях юных красоток. И в реках. И в озерах. Днем можно увидеть, когда подкрадываются, а вот ночью...

Она долго ехала молча, а когда я уже забыл, о чем говорили, вдруг поинтересовалась:

- И что, в вашей стране женщины могут вот так... купаться обнаженными?

- Купаются же, - ответил я равнодушно. - А что здесь такого? Вернее, не такого?

- Не знаю, - сказала она неуверенно, - но как-то это не совсем...

- Не совсем, - согласился я. - Совсем - это когда... ах да, вы же так невинны, что вообще можете подумать черт знает что!

Мелькнула мысль, что правило, вообще-то, универсальное: запретить любые купания в морях, заливах, океанах, реках, прудах и озерах, а оставить только купание в бассейнах, там мелко и вода прозрачная, всегда видишь, что в воде появилось еще помимо тебя. Однако всегда найдутся хакеры, что изговнякают любую программу и распишут стены матюгами, так и в этом нерушимом правиле обнаружились баги, через которые хлынули чудища. Я сам видел, как в закрытом бассейне хватали женщин и пожирали, только кровь расплывалась по поверхности, более того - даже в обычной ванне, где и сам целиком помещаешься с трудом, иногда из воды высовываются страшные крюгерные лапы и уволакивают молоденьких женщин.

К счастью, у монстров старые добрые консервативные вкусы: хватают только хорошеньких женщин. Плохо, если и в тот мир придут либеральные ценности и демократические взгляды. Тогда будут хватать и мужчин, сволочи.

- Никогда, - сказал я веско, - никого не дразните. Дразнимые вами либо приобретают сверхъестественные способности, либо становятся маньяками...

Она настороженно посмотрела на меня, я привычно вздул мускулатуру, потом понял, отмахнулся:

- Меня можете. От меня как от стенки горох.

* * *

На следующий день пути на горизонте начала медленно подниматься гора, достаточно крутая, со всех сторон окруженная зелеными холмами. На вершине, четко вырисовываясь на невинно голубом небе, появился среди пушистых облаков могучий замок. Если у королевы эльфов замок из белого мрамора, маленький, изящный, весь в ажурных башенках, балкончиках, висячих мостиках и переходах, то здесь гнетущее ощущение несокрушимой мощи: замок лишь продолжение горы, сплошной кусок огромного камня, не различишь, где кончается гора, где начинается замок, узкие бойницы смотрят прямо из камня, гора вся источена ходами, как сыр желтыми муравьями.

Королева сказала с великим облегчением:

- Наконец-то мы добрались!

- Это крепость ее жениха?

- Да, - сказала она, - замок доблестного сэра Генриха Синеглазого!

- Прекрасный замок, - отметил я.

- Он удивительно красивый, - сказала она восхищенно. - Он настолько вписывается в окружающий мир, что сознание его не отторгает, как нечто чужое, созданное человеком!

- Да это фигня, - сказал я, - зато такой замок хрен возьмешь приступом! Десяток человек сможет отбиться от целой армии!

Королева вздохнула:

- Иногда смотрю на тебя, человек с мечом, и думаю, что, вообще-то, ты неплохой человек... для простолюдина. Только сердце у тебя размером с вишневую косточку.

- Да? - спросил я уязвленно. - Что ж, тем труднее в него попасть.

Насчет красот и вписываемости в окружающую среду это дело десятое, но главное: к такому замку не приблизиться, гора окружена двойной стеной, часть домов по ту сторону, а самые новые - по эту, и так по всем склонам зеленых холмов. На верхушках сторожевых башен блестит металл, стража бдит, а на квадратных воротах за невысоким бортиком несколько человек придирчиво рассматривают въезжающих.

Решетка поднята как на внешней стороне ворот, так и на внутренней, под нею безостановочно тянутся в обе стороны груженые подводы и даже телеги. Впереди шум, гам, толчея, по обе стороны лавки с множеством товаров, воздух тяжело колышется под напором пряностей, острых специй, вызывающих аппетит горьких трав, а когда мы подошли ближе, со всех сторон нахлынули запахи жареных колбас, ветчины, вареной, печеной, сушеной и жареной рыбы...

Стены не в состоянии вместить всех, часть лавок расположена по эту сторону, торгуют рыбой, говядиной, телятиной, птицей, чуть дальше воздух содрогается от рева приведенных на убой коров, кричат гортанными голосами овцы, прилавки ломятся от огромных желтых голов сыра, отдельно ряды для торговцев медом, знатные горожане покупают прямо в бочонках, в сотах, а кто победнее - в глиняных горшках, но торговля идет бойко, город богатый, монеты переходят из рук в руки, народ не обходит вниманием ни ряды, где продают овощи, ни лавки с фруктами, ни выставленные на улицу столы, где продают только что испеченные, прямо из печи, горячие пирожки.

В воротах стражники сразу насторожились, подобрали слюни и взялись за копья и топоры: мы четверо выглядим опаснее этих десятков крепких мужиков с топорами за поясом, даже если из нашей четверки один - ворон, другой - волк, а третий - хрупкая женщина.

- Кто такие?

Я протянул руку к мечу, всегда лучше разговаривать, касаясь рукояти, так и плечи шире, и голос громче, и слова весомее, но королева подала лошадку вперед, произнесла звучным и достаточно надменным голосом:

- Я королева Корнелия. Мое дело касается лично сэра Генриха Синеглазого.

Стражник перевел взор на меня, я подумал, ответил вежливо:

- Мое тоже касается сэра. Но если ему неинтересно, могу и вернуться. Только отвечать будешь ты, лопоухий.

Стражник поспешно отступил с дороги, мы проехали, королева сказала с упреком:

- Можно бы и повежливее! Что у вас, мужчин, за манера провоцировать друг друга?

- Рефлекс, - согласился я.

- Варварство!

- Мужество, - поправил я и напряг плечи, едем через базарные ряды, пусть смотрят, надо нести культуру в массы. - Идет отбор, надо улучшать породу.

Она смерила меня взглядом, но смолчала, впереди на громадном здании красуется вывеска с надписью "Постоялый двор Гангнуса", ворота гостеприимно распахнуты, оттуда выезжают богато одетые всадники в сопровождении богато одетых слуг.

- Пожалуй, - произнесла она, - стоит остановиться здесь.

- А не лучше ли сразу к сэру?

- Так не принято, - сообщила она. - Надо ждать официального приглашения, я ведь королева! Поставим коней, снимем комнаты и сразу же сообщим ему о себе.

Постоялый двор распахнул гостеприимные объятия сразу же, едва миновали арку ворот: коней взяли под уздцы. Нам помогли слезть, коней увели в конюшню, нас проводили под белы руки в просторное помещение с низким потолком. Мои ноздри жадно хватали ароматы жареного мяса, горячей похлебки с луком и чесноком, а когда вышли в большой зал, я быстро оглядел столы, почти все пустые, только за самым близким к кухне сидит рослый рыцарь с двумя не то слугами, не то оруженосцами.

Королева бросила взгляд на их стол, щеки зарумянились от удовольствия, у меня самого раздулись ноздри: накрытая чистой белой скатертью столешница заставлена блюдами с хорошо приготовленным мясом, запах отпадный, кувшин с вином во главе стола, кружки не глиняные, а из хорошо выкованного металла.

Подошел хозяин, тоже чистенький и аккуратный, спросил, даже не спросил, а осведомился учтиво:

- Что-нибудь изволите? Или просто посидеть, отдохнуть?

Я поинтересовался:

- А что, и такая услуга есть? И сколько стоит?

Королева дернула меня за пояс, а трактирщик развел руками:

- Благородный варвар шутить изволит, я понимаю. У нас это бесплатно, отдыхайте на здоровье.

- Мне лучше отдыхается за хорошо накрытым столом, - сообщил я. - Тащи все, что у тебя есть самого вкусного. Плачу не я, а вот эта королева, так что не скупись, неси побольше.

Он поклонился, улыбка стала еще шире, хотел было исчезнуть, но королева остановила повелительным жестом:

- Погоди. Нужно срочно сообщить благородному сэру Генриху, что прибыла сестра его невесты... с сопровождением. Сообщишь сегодня, получишь награду.

Трактирщик поклонился, отступил и растворился между столов. Королева оглянулась по сторонам и сердито прошипела:

- Ты в самом деле настолько дик? Или прикидываешься?

- Я еще дичее, - сообщил я доверительно, - а че?

- Да иногда кажется, что ты переодетый принц в изгнании.

- Упаси Господи, - испугался я.

Ее глаза округлились, она отшатнулась на резную спинку стула.

- Тебе этого мало? Значит... имперский принц?

- И чем же я себя выдал? - поинтересовался я. - Нет-нет, ни в чем не признаюсь, просто интересно. Любопытный я с детства.

Она посмотрела по сторонам, прошептала:

- Варвар никогда не подаст руку женщине, когда она сходит с коня, не пользуется ножом и вилкой, речь его груба и отрывиста, он не может объясняться длинными периодами с множеством метафор и аллегорий, варвары понятны с первого взгляда...

Глава 7

Со стороны кухни повалили ароматные запахи, я ощутил, что снова голоден, удивительное свойство варварского организма: проголадываться всякий раз, когда можно поесть снова и снова. Двое молодых и опрятных ребят начали таскать на стол блюда с жареными гусями, рябчиками, тетеревами, я все ждал, когда же подадут жареного кабанчика, без него и еда не еда, и я не варвар, но свободные места позатыкали тарелочками со сладостями, кувшин с вином приткнуть негде...

Вдруг говор по всему помещению затих, как отрубленный тяжелым ножом мясника. В проеме распахнутой двери появился высокий статный рыцарь в полном доспехе, но без шлема. За ним вдвинулись двое крепких и широких в плечах латников. Рыцарь окинул помещение быстрым взглядом, я ощутил, как он вычленил нас, мои мышцы непроизвольно напряглись, грудь вздулась, а рыцарь тем временем направился к нам.

Пока шел, огибая столы, хотя по праву сюзерена все-все мог бы порасшвыривать, я рассматривал этого жениха с ревнивой придирчивостью. В самом деле достойный рыцарь: рослый, изящный, худощавый и в очень хорошо подогнанном доспехе, что сидит как привычная одежда. Лицо серьезное, глаза по-ястребиному выпуклые, выглядит опасным противником: жилистый, смуглый, с крючковатым носом, из-под нагрудного панциря струится дорогая кольчуга, руки укрыты по самые запястья, на широком поясе два ножа, один из них - мизерикордия, которым добивают поверженных рыцарей.

Не доходя двух шагов, остановился, поинтересовался сильным, чуть хрипловатым голосом человека, который привык отдавать приказы воинам на холодном ветру, в жару и в снежную вьюгу:

- Имею ли я честь видеть достославную королеву Корнелию?

Королева милостиво улыбнулась и протянула ему руку. Он согнулся в поклоне, поцеловал длинные тонкие королевины пальчики. Она сказала приветливо:

- Не разделите ли с нами трапезу, дорогой барон?.. Это мой спутник, варвар по имени Гакорд.

Барон кивнул мне, опустился рядом с королевой. Над бровью у него белесый шрам, два таких же шрамика на щеке и подбородке. Да и на доспехах я заметил острые царапины, а кое-где и погнутости, выровненные не абсолютно точно. Под глазами темные круги, как у крупного государственного деятеля, хотя барон еще очень молод и здоров, судя по всему, как молодой бычок.

- Что привело вас в мои пределы?

Королева взглянула на него с сочувствием:

- Вы уже знаете... или еще нет?.. что мою сестру, а вашу невесту, гнусный тролль похитил прямо из королевского сада?

Он кивнул, лицо помрачнело.

- Вчера узнал. Я как раз вернулся с кордона, где усмирял не в меру развеселившегося соседа. На этот раз сжег его замок, а самого повесил, слишком уж часто он повторял эти набеги... а когда вернулся, меня чуть удар не хватил! Меня едва удержали. Помню, все пытался вскочить на коня и мчаться на спасение...

- И что сейчас? - спросила она осторожно.

- Мой капитан собирает отборный отряд, - отрывисто сказал он, - с ним поскачу завтра утром. Остальное войско выступит сразу, как будет готово.

Я брал руками мясо, а когда очистил тарелку и придвинул к себе жареного гуся, с треском разорвал его пополам, выдрал ногу. На меня посматривали с ожиданием, я сказал с набитым ртом:

- Прекрасно сказано, сэр!.. Да, вы правы, это ваше дело. Передаю его вам!.. А у меня есть пара друзяк, один - серый, другой - пернатый, сегодня же отправимся по своим личным делам. Нам пора и отдохнуть, верно?

Королева смотрела на меня почему-то с некоторым недоумением, а я крикнул хозяину:

- Вина и еды еще!.. Мы празднуем завершение... и передачу полномочий.

Сэр Генрих смотрел на меня, онемев и выпучив глаза, слишком красивый, гад, мне такие безукоризненные не нравятся, а где же обязательная для настоящего мужчины привычная аристократическая небрежность, королева проговорила с некоторым раздражением:

- Знаете, доблестный Гакорд, я никогда не привыкну к вашему варварскому юмору. Вы говорите так серьезно, что я на какой-то миг в самом деле поверила, что повернетесь и со своим зверьем отправитесь обратно.

- Гм... - сказал я, - гм... У нас, варваров, тонкий юмор. Очень тонкий. Чтоб больше в голове укладывалось.

Сэр Генрих слегка поклонился мне, не как феодал варвару, а как воин воину, встреченному в темном лесу или на перекрестке пустынных дорог:

- Меня зовут сэр Генрих. Леди Корнелия подтвердит, что я тот, за кого себя выдаю. Принцесса Амелия - моя невеста. Наш брак был назначен через два месяца. Как я понял, леди Корнелия считает вас важным союзником. Я, со своей стороны, просил бы вас принять участие в восстановлении справедливости и наказании отвратительного животного...

К столу подошел хозяин, склонился в низком поклоне, предварительно отвесив самый низкий поклон Генриху:

- Что именно прикажете еще?

Я не успел ответить, сэр Генрих вмешался:

- Мой замок достаточно просторен, чтобы поместилось даже ваше войско. Но раз уж мы здесь, продолжим наш невеселый пир. Однако кто так заказывает: "Еды и вина"?.. Здесь не простая харчевня, а благородная Корчма. Я чую аромат хороших вин. Не так ли, хозяин?

Корчмарь еще раз склонился перед ним в низком поклоне:

- Да, благородный сэр! Прикажете... лучшего?

- Да, - согласился сэр Генрих, - но сперва принеси из разных бочек. Я выберу.

Королева поморщилась:

- Неужели даже в такой день нельзя отказаться от вина?

Генрих ответил медленно:

- От вина отказаться несложно... - Он бросил взгляд на меня, закончил: - Сложно понять, зачем это нужно.