read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



- Вы самый замечательный и мудрый философ! Лордер без улыбки раскланялся, как артист на сцене, даже приложил руку к сердцу. Лакло поморщился, возразил:
- А по-моему, это тупик. Юсовцы признали, что человека сотворил не Бог... это обязывает!.. а Дарвин и Фрейд. И что нами управляют не какие-то моральные нормы, данные свыше, а обезьяньи инстинкты. И что у обезьяны нет понятий чести, достоинства, верности, так что нечего пытаться привить их и человеку, который не что иное, как голая обезьяна, как долгое время предлагали переназвать вид "гомо сапиенс". И вот потому, что человек - это обезьяна, которой управляют фрейдистские комплексы, ему нельзя доверять, а на каждый поступок нужно застраховываться уймой бумаг с печатями и обязательствами. Ни одному слову верить нельзя, ибо обезьяна есть обезьяна - нечего от нее требовать того, что не присуще ей по природе!

ГЛАВА 29

Завтрак был великолепен, но меня не оставляло чувство, что и здесь... чересчур. Чересчур великолепно и чересчур обильно. Разве что вместе с салфетками поставят в изящные стаканчики гусиные перья для щекотания горла. Чтобы в подражание римским патрициям выблевать съеденное, вернуться за стол и. снова жрать, жрать, жрать в три горла Или они все еще уверены, что в России плохо с импортными продуктами?.. Да нет, сами жрут так, что просто невероятно, как не распухают прямо на глазах.
После завтрака разбрелись по невероятно огромному залу. Кристина осматривала красоты, я - оборудование, заглянул в Инет на предмет новостей, Лакло и Соммерг отчаянно спорили неподалеку. Кристина подошла ко мне с сияющими глазами, но не успела раскрыть рот, приблизился Лордер.
Физиономия у него была недовольная, как будто признавал, что совершенно нечаянно выступил на моей стороне, чего ему очень бы не хотелось. И когда заговорил, интонация была почти брезгливая:
- Надеюсь, вы поняли, что я лишь давал оценку своему обществу, которое построили несчастные беглецы, сумевшие перебраться за океан. Это не значит, что если я его понимаю, то и принимаю. Нет, при всем внешнем богатстве, которое мое общество может создать, оно никогда не полетит к звездам. Обезьяна рассуждает здраво: что, дескать, те дадут ее огороду? Семье, связям с женой соседа? Добавят ли жалованье?.. Кстати, показательно и то, что, побывав на Луне, когда побывали, не помните? Уже целое поколение прошло! так и не сделали следующего шажка: не организовали лунную станцию, поселение, не говоря уже о том, что так и не послали экспедицию на Марс, Венеру, к Юпитеру и дальше, дальше, дальше!.. Как послал бы человек, строящий коммунизм, монархизм, утопизм, даже феодализм!
Лакло оставил Соммерга, подошел быстро, уши шевелятся, как у волка, хохотнул:
- Феодалы в космосе? Оригинально.
Лордер взглянул на него исподлобья.
- Вам кажется, что научно-технический прогресс неразрывно связан с прогрессом морали? Это кажется очевидным лишь потому, что так случилось. На самом деле вполне могло быть, что сейчас мы сидели бы в такой же квартире, компьютеры на каждом углу, ракеты летают к планетам, а на дворе феодализм, а то и рабовладизм. Или наоборот: общество равных возможностей, вы все уже убежденные фрейдисты, полное равноправие, гомосеки - тоже люди, а беглых рабов распинаем на крестах вдоль дорог, в цирках гладиаторские бои, кстати, очень хорошо смотрятся и по телевизору с частотой в сто мегагерц, но брызги крови лучше видеть наяву с трибун стадионов... Но это мы отвлеклись, давайте вернемся к своим баранам... По лицу Кристины было видно, что она очень хотела бы остаться в этом заинтересовавшем ее мире высоких технологий и застывшего рабовладения, но ослушаться не осмелилась...
- Это временное общество, - сказал Лордер с нажимом.
- Понимаете?.. Еще один вариант развития общества, еще один сценарий развития, который очень нужен и полезен для короткого рывка... он позволил жадной обезьяне создать некоторое общество изобилия, но абсолютно непригоден для развития. Я не случайно коснулся полетов в космос. Коммунисты, как и многие другие, что берутся выражать то, что выше Фрейда, стали бы основывать лунные станции сразу же после первой высадки на Луне. Зачем?.. А зачем люди даже сейчас все еще лезут на высокие горы?.. Альпинисты, не слыхали о таких?.. Да, лунная станция ничего не дает... хотя это утверждение уже неверно. Она дает, очень много дает. Нет, я говорю не о запасах урана или чего-то такого, что обезьяна может понять, потрогав, а дает нечто для души, для духа... Ах, это невозможно пощупать? Верно, обезьяне и юсовцу это не понять. Им не понять, что полеты в космос крайне необходимы для развития вот именно духа человечества к освоению нового, к проникновению дальше в неведомые просторы, в глубь Вселенной!. Но обезьяне гораздо понятнее, как можно вбухать миллиарды долларов в производство нового вида губной помады, а потом еще несколько миллиардов на то, чтобы навязать именно ее, вытеснив предыдущую. Здесь, понятно, такая помада делает женщину еще эротичнее...
Привлеченные спором, к нам неспешно приближались Челлестоун, Живков, даже Ноэдрикл. Лакло возразил с живостью:
- Видел я эти новые помады. Ни хрена не делают.
- Да пусть даже делают!
- отмахнулся Лордер.
- Не о том речь. Наступает Великий Застой. Но обезьяна не везде победила человека в человеке.
Челлестоун за его спиной проговорил с предостережением в голосе:
- Эй-эй!.. Вы на чьей стороне?
Лордер даже не повел бровью, не то чтобы оглянуться, ответил с прежним высокомерием:
- Дорогой Челлестоун, что с вами? Когда это победители страшились указывать на свои, как говорили в России, отдельные изредка встречающиеся нетипичные недостатки? Это привилегия сильных. Слабые свои промахи скрывают. Очень тщательно!..
Челлестоун хмурился. Острый и смелый ум, однако уже ощутил себя юсовцем, что значит - всеми силами стремится к комфорту и уюту. Издавна, подумал я, искусство делилось на два основных жанра: трагедии и комедии. Трагедии, как известно еще со времен Древней Греции, посещали представители высшего класса, аристократия, жречество, то есть высоколобые того времени, а рабы и простолюдины предпочитали что-нибудь попроще. Мир трагедий им непонятен, страшен, волнителен, а вот комедии в самый раз. В комедиях никто никого не убивает, а если и убивают, то лишь "плохих", кого надо, а в конце любой пьесы все женятся и радостно поют.
Вообще бурные слезы, страсти, крик и отчаяние были свойственны лишь высоколобой аристократии. И сейчас, читая "Песнь о Роланде" или любые рыцарские романы, удивляешься, что отважные рыцари-герои часто роняют слезы. Да что там роняют: плачут навзрыд, рвут на себе волосы, а то и в отчаянии бросаются на свой же меч. Конечно, простолюдин в подобных условиях не проронит и слезинки, как рабочий вол или коза. Потому в США, где дворянства не было, слез так и не узнали. Это оттуда пришла мода взирать с каменными лицами на всякие несчастья, а во всех видах искусства теперь так обязателен простолюдинный хеппи-энд. И даже Челлестоун уже избегает любого острого, кислого, горького, а предпочитает патоку... Лакло посмотрел на нас, хлопнул в ладони, привлекая внимание, внезапно коротко рассмеялся. Мы, спецы по инфовойне, смех приняли естественно, как прием снятия защиты, ибо рекомендуется улыбаться и время от времени смеяться, дабы расположить собеседника и снять напряжение у противника. Лакло так и понял, из нас это уже не выбить, улыбнулся, сказал весело:
- Вы заметили, нас семеро?.. Вспомнилась старинная легенда о Семерых Тайных, что незримо правят миром. Но мы в самом деле правим. Мы - семеро. Если хотите, можно даже с прописной буквы, Семеро. Челлестоун кивнул, заметил сухо:
- Но мы, скорее, противники, чем соратники. Ноздрикл поправил хмуро:
- Дуэлянты. Я предпочитаю такой термин. Лакло улыбнулся ему, сказал одобрительно:
- Да, прекрасный термин! Мы скрещиваем шпаги, но мы полны уважения друг к другу, верно?.. И наши поединки не должны мешать нам встречаться вот так, вместе пить хорошее вино, обмениваться впечатлениями, даже подсчитывать количество полученных и нанесенных ударов... Челлестоун задвигался, буркнул:
- В этом есть что-то нехорошее.
- Почему?
- Не знаю, - ответил Челлестоун.
- Чувствую. Что-то от коллаборационизма. Не сам коллаборационизм, но запашок его есть...
- Ну что вы, Джон, - возразил Лакло.
- В этом, напротив, элемент рыцарства, аристократизма. Уж мы-то не набрасываемся друг на друга с грубой бранью, как простые солдаты. Или генералы. Мы знаем, что каждый из нас отстаивает светлые идеалы своей страны, нации или образования, которое он представляет. В большинстве случаев эти идеалы у нас всех совпадают. Вопрос в том, чтобы попытаться эти совпадающие области вывести из-под обстрела. Для начала! А потом, в идеале, вообще свести спорные моменты к минимуму.
Челлестоун посматривал исподлобья, я чувствовал его инстинктивное отторжение всего, что скажет Лакло. Страна Челлестоуна и так мощно теснит все остальные уже своим существованием, и потому Лакло хоть и союзник, но кровно заинтересован, чтобы заклинить пушки чересчур могущественных союзников.
Ноздрикл, как я заметил, в основном отмалчивается. Этот молчун, автор блестящего метода "перенаводки на цель", вообще-то просто гений в своем роде. Во всем мире признали, что в огромной стране все обезопасить от противника невозможно, а так хотелось бы, чтобы противник не замечал наши уязвимые места, а сдуру пер только на самую укрепленную и неприступную крепость!
Это было недостижимой мечтой, пока за дело не взялся Ноздрикл с его школой. На протяжении многих лет, ухлопав десятки миллиардов долларов, скупив сотни тысяч газет вместе с их журналистами, он всему миру доказывал, доказывал, доказывал... и сумел доказать эту очевидную для умного человека нелепость, но не очевидную для "человека обыкновенного", который привык не сам думать, а выбирать из предложенных мнений специалистов "лучшее".
Теперь, когда я слышу гневные кличи интеллигенции, что террористы - трусы, взорвали здания Торгового центра, где работали "мирные люди", а слабо им напасть на военно-моркую базу США, я думаю с невольным восхищением профессионала: молодец Ноздрикл!.. Все-таки сумел! Навязать такую очевидную глупость населению планеты - это высший класс профессионализма. Ведь не все же, кто так говорит, платные агенты, хотя их тоже хватает, есть же и чистосердечные идиоты, их больше. Но повторят, как попугаи, даже не вдумываясь, что говорят. Ведь эти фразы звучат так правильно, так одухотворенно, так возвышенно!
Это же какой класс: выстроить неприступную крепость, защитить ее всеми мыслимыми видами оружия и разрешить противнику атаковать именно ее, только ее! А все остальное в стране взрывать, рушить и жечь - нехорошо. Даже трусливо. Для Юсы стрелять с хорошо защищенных авианосцев крылатыми ракетами по мирному населению Багдада и Югославии - нормально, это доблесть и отвага, а вот когда террористы-смертники наносят ответный удар - это трусость! Повторяю, крылатыми ракетами издали - не трусость, а своим телом протаранить врага - трусость. Сейчас, правда, "аксиома Ноздрикла" трещит по швам на Востоке. Там умеют мыслить сами, в отличие от русских интеллигентов, да и в самой России все больше храбрецов, кто не страшится выглядеть недостаточно интеллигентным. Тот Торговый центр подпитывал патронами ту неприступную крепость, которую Юса через подставных лиц предлагает атаковать. В том Торговом центре работал технический персонал той самой крепости, без которого она загнется. На далеких от Нью-Йорка полях Техаса пасется скот, чьим мясом кормят ту крепость. А в любой войне всегда стараются перерезать коммуникации, сжечь склады противника, затруднить подвоз патронов и продовольствия... Простой человечек никак не уяснит, что на свете нет "мирных невинных жителей". Более того, даже туристы, приехавшие всего лишь поглазеть на красоты Манхэттена, на то время становятся юсовцами со всеми вытекающими для юсовцев последствиями, ибо тратят там вывезенные из своих стран деньги, что идут на патроны для той неприступной крепости! На широкой, просторной веранде изящные стулья, похожие на хрупкие цветы, расставлены вокруг трех столов. Видимо, здесь решили, что на большее число группок семерка разбиваться не станет даже теоретически. Я с опаской опустился в ближайшее кресло. Напротив с размаха плюхнулся Челлестоун. Кресло даже не скрипнуло, хрен знает из каких сплавов теперь делают, явно какому-то космическому кораблю недодали на суперпрочную обшивку. Живков сел за мой стол, глаза хитро поблескивали.
- А что-то вы, дорогой Владимир-сан, притихли в последнее время...
- Разве?
- Притихли, - повторил он со знанием дела.
- Случилось что?
- Да нет, вроде бы... А почему такой вывод?
- Да многие из нас сразу отметили ваше первое появление на поле боя. Мы все, надо признаться, больше продукты воспитания, обучения, тренировки, упорной работы, чем вот так... удачное сочетание генов, хромосом и среды обитания. А если бы вам еще такую же нагрузку в обучении, какую прошли мы...
Он заколебался, взглянул нерешительно.
- Что-то не так?
- спросил я.
- Да только сейчас пришла в голову мысль, - признался он.
- Может быть, вы только потому и проявили такой оригинальный и сокрушительный стиль, что не прошли обязательного обучения? Обучение только сгладило бы ваши блистающие грани?.. Не знаю. Но вас заметили все специалисты в нашей области. К вам начали присматриваться, подбирать ключи. Я даже знаю, что в США была создана специальная диверсионная группа, которой было поручено ликвидировать вас, но ее пока придерживают.
- Надеются перевербовать?
- Нет, специалистам дано указание найти контрдоводы. Убийство противника - признак слабости. В их стране гордятся победами в информационной войне, хотя эти победы, мы все понимаем, пахнут гаденько. Мы же все знаем, да и они понимают, что победили ваш строй не доводами в идеологии, а рассказами о богатстве своих жителей, вкусной еде, красивых одеждах, свободе секса, свободе извращений, порнографии... Мы же все понимаем, что это грязненькие методы! А хотя с легкой руки вашей императрицы говорят, что победителей не судят, но... только потому, что победители сами захватывают места судей. Но недовольство растет, они это понимают, стараются как-то сгладить, однако изменить курс своего авианосца не в состоянии. В последнее время их аналитики указали на вас как на быстро восходящую звезду. Даже как на силача, который еще не вошел в полную мощь. Но я заметил, что вы резко сбавили свой темп... Я пробормотал:
- Да нет, не заметил...
- Молодость, - сказал он благожелательно, но и с осуждением.
- Вот, глядя на меня, можно почти со стопроцентной уверенностью сказать, что выдам в следующем году. А вот о вас такого сказать пока нельзя...
- Почему?
- Молодость... А вы, несмотря на ваши сорок... вам еще нет сорока?., еще можете дико полюбить женщину, что поменяет вашу жизнь... можете вдруг увлечься восточной, южной или какой-нибудь еще оккультной философией, буддизмом, йогизмом, можете внезапно отказаться от науки и уйти в монастырь... Словом, еще не миновали опасный возраст смены пути... Не выбора пути, тот выбирают намного раньше, а именно смены... А как только стало меньше вашей активности, я сразу понял, что просто балдеть и оттягиваться - не в вашем стиле... Он улыбался, вокруг глаз собрались мелкие морщинки, похоже на кожу на куриных лапках, вроде бы даже припорошены пылью дальних странствий.
- Я... гм... сосредоточиваюсь, - ответил я, перефразируя знаменитые слова Горчакова.
- Осматриваюсь. Он сказал шутливо, но в голосе прозвучала серьезная нотка:
- В добрый час. Но только потом, набравшись сил, не разрушьте наш мир... полностью. Я смотрел ему вслед и вспоминал характеристику, которую сам же ему и дал, познакомившись с его методами. Самый работоспособный! Самый загруженный. Самый информированный. Институт Живкова крупнее институтов Челлестоуна и Соммерга, вместе взятых. У него не институт даже, а сеть научно-исследовательских центров, что собирает информацию по всему свету и как можно быстрее составляет по каждому краткое "мнение потребителя".
Потребитель его информации - самый массовый. Это человек не шибко умный, но стремящийся выглядеть умным. И перед другими и даже перед собой. Для этого человека Живков готовит несколько "разных" вариантов отношения к тому или иному событию, "разных" оценок.
Массовый человек не любит и не умеет думать. Он охотно выбирает из высказываний экспертов те, которые кажутся ему наиболее верными, и уже пользуется, как собственными. Тем более что они четкие, образные, отграненные, афористичные.. Когда их произносишь, так и чувствуешь себя частицей Великой Культуры, Великой Цивилизации, что несет свет в дикарские страны Востока, России, Белоруссии...
А то, что эти разные мнения готовит один и тот же человек, который следит, чтобы диапазон был не слишком велик... ну, кто пустит простого человека за кулисы? Да не захочет простой туда смотреть, чтобы не развеять иллюзии о себе, таком умном, возвышенном и мыслящем абсолютно самостоятельно!
Неслышные, как призраки, официанты разнесли прохладительные напитки. Мы все наслаждались покоем, любовались лазурным морем, только возле Лакло весело хохотали трое хорошеньких женщин, юных, чистеньких, блистающих свежестью.
Кристина восторженно повизгивала, взгляд широко распахнутых серых глаз был устремлен на удивительно чистое, прозрачное море. Я же тихонько тянул через соломинку сок и украдкой рассматривал инфистов. Здесь собрались в самом деле настоящие. Народ в основном видит павлинов и павлинчиков, что не слезают с экранов жвачников, глубокомысленно и туманно рассуждают о великих информационных битвах, новых технологиях пиара, методах внедрения информации в сознание, сыпят терминами...
Но мы-то знаем, что на всем земном шаре от силы миллион человек понимает, что такое информационные войны, десять тысяч из них могут что-то делать, павлины в их число не входят, а из десяти тысяч не больше двух сотен человек в состоянии делать собственные разработки. Здесь же семеро из числа тех, чьи имена десять тысяч произносят с восторгом, две сотни - с завистью. Конечно, семь миллиардов человек о нас и не слыхали, зато знают, на сколько метров плюнул вчера на чемпионате мира по плевкам знаменитый Джон Стоун, с кем подралась кинозвезда Шерон Гир. Правда, нас это не колышет, ибо в нашей власти смести с лица земли соревнования по плевкам и заменить их, скажем, состязаниями в беге задом наперед. Но зачем? Никто из нас не рвется менять шило на мыло. Разве что неутомимый Лакло готов тратить силы и время на такое занятие. Нет, если уж менять, то менять. Всю основу на фиг. Менять даже... нет, об этом говорить еще рано. И стены имеют уши. А всякие аналитики умеют читать не только по губам, но уже и по выражению лица, складкам на лбу, движению бровей... На меня посматривают с неослабевающим интересом. Даже с некоторой жгучей заинтересованностью. Это для соседей по дому я - мужик с собакой, для читателей - преуспевающий писатель, а эти знают меня как человека, который вроде бы никому не принадлежит и никому не служит, что в нашем мире крайне непонятно, политическая ориентация тоже не вполне четкая, но за последние три-четыре года нанес несколько сокрушающих ударов, причем - и по правым, и по левым, противники повержены, превращены в прах, однако пользоваться плодами победы почему-то не стал... Лакло говорил темпераментно, достаточно громко, чтобы его услышали и за нашим столом:
- Стараясь уничтожить культуру европейских стран, да и не только европейских, они уничтожают остатки того, что было в этом народе хорошего, сильного, здорового. Ведь бивисы прежде всего гробят юсовцев, а уж потом добираются до нас! Дети юсовцев не хотят учиться, не хотят работать, у них не привиты никакие ценности, зато они хорошо знают о своих правах балдеть, оттягиваться, кайфовать, расслабляться, а любые посягательства на эти права объявляются вообще посягательствами на свободу личности. Я слушал его, эти "до нас", где он себя или свою страну зачисляет в группу пострадавших от экспансии Юсы, еще чуть - и уже он будет выглядеть борцом с наступающим злом, и с усмешкой подумал, что все мы, инфисты, прибыли на этот симпозиум, как слесари-водопроводчики - со своим набором инструментов. И пользуемся ими точно так же, как слесарь гаечными ключами. К примеру, у любого человека, как у мотора, есть сильнейший защитный кожух, без которого он чокнулся бы уже от одной только рекламы. Но у спеца по инфовойне есть ряд отверток, которыми снимает кожух. Самый простой - это ссылка на какой-нибудь авторитет: "Академик Сахаров сказал, что..." А если до этого долго и старательно вдалбливать, что "Сахаров - это совесть нации", то, понятно...
Прекрасный инструмент - смещение акцентов. То есть хреновые новости придерживаются, а сообщается только об успехах. Или хреновость подается шепотом, скороговоркой, а об успехах - с литаврами.
Присоединение к будущему - старый, заезженный прием, но он работает прекрасно, ибо нам всем страстно хочется этого будущего. И стоит сказать, что вот сейчас Госдума принимает закон, который позволит поднять экономику и сделать нас самой богатой страной в мире, как уже начинаешь чувствовать себя живущим в самой богатой стране мира и уже почти благодаришь правительство, что вот уже сделало страну самой богатой...
Растянутость во времени, когда достаточно протянуть с подпиткой новости всего девять дней, как она исчезнет. Но дурачье часто старается отрицать свою вину много и многословно, в результате чего о ней узнают даже те, кто никогда бы не услышал. Когда началась перестройка и дерьмократы ринулись рушить памятники и символику советской эпохи в надежде, что враги из-за океана бросят в протянутую руку доллар, то иные хитрые хозяйственники начали тянуть время: то бульдозера нет, то вход без ордера воспрещен, то сперва уберите хулиганье, что грозит бить окна мирным гражданам... Тянули, хотя надежды на восстановление Советской власти уже не было. И что получилось? Прошел первый энтузиазьм, общечеловеки увидели, что жрать и при новом строе надо, а из-за океана за такую преданность лишь похлопали по плечу, но кормить не стали, надо работать. И вот Советской власти давно нет, но памятники стоят, серпы и молоты в бронзе на стенах остались, как и прочие рабоче-крестьянские атрибуты, у человечиков другие заботы, памятники и документы сохранены, ходим мимо красных звезд на чугунных оградах и уже по фигу - масонские, жидовские или китайские символы... На мне уже опробовали "пробные шары", "нога в дверях", "изменения масштабов", сейчас вроде бы разыгрывают "моделирование доверия" и "присоединение к оппоненту", что должно обезоружить, внести растерянность, а затем последует "наращивание доверия"... Лакло, чья мощь больше от природных дарований, чем от умелого применения высоких технологий, внезапно предложил:
- А давайте создадим музей?.. А что? Должны же мы уважительно относиться к предшественникам! У нас их не так уж много, кстати. Зато какие... Древними героями-силачами были Демосфен, Цицерон, братья Гракхи, Моисей.
- Моисей был косноязычен, - прервал Лордер холодно.
- Его шепелявое бормотание понимали немногие.
- Но Господь дал ему толкователя Аарона, - отпарировал Лакло.
- Тот ходил за Моисеем неотрывно, все записывал, все его слова произносил громко и четко! А нам сейчас какая разница, каким был голос Моисея? Соммерг сказал задумчиво:
- А под стеклом вместо старинных мечей и пищалей будут храниться убийственные, в прямом смысле, аргументы, доводы?.. Знаете ли, в этом что-то есть. Глупо, когда в генштабах изучают тактику Ганнибала, разгромившего римлян при Каннах, но оружие Далилы вполне стреляет и сейчас... Что вы скажете, Владимир? Я вздрогнул, не сразу понял, что спрашивают меня, развел руками:
- Не смущает, что первым, проигравшим сражение, будет объявлен Господь Бог?.. Сатана выиграл с блеском, вчистую. Соммерг задумался, а Лакло сказал оптимистически:
- Наоборот!.. Это пример, что можно сбить с копыт даже такого противника. Надо только так же умело подобрать аргументы, выбрать удобный момент... Бог либо лег спать, либо гулял в другом в конце сада, а Сатана к тому же умело выбрал самую слабую точку обороны, ведь женщина, как известно, податливее, любопытнее... Эх, Владимир! Я всегда с наслаждением читал ваши романы. Они просто... ну, пальчики оближешь!
- Вы читали? - спросил я, в самом деле удивленный.
- Конечно!..
- Как? Обо мне в прессе ни строчки...
- Потому и заинтересовались. Читатели в восторге, критики и эстеты на своих тусовках ядом захлебываются. Все сразу понятно! Есть четкое правило: когда на свет появляется гений, узнать его можно по тому, что все тупоголовые объединяются в борьбе против него!
Челлестоун кивнул:
- Он прав, хоть не человек, а какое-то Лакло. И вообще француз. Это правило действует во все века. На слуху да в прессе одни имена, а мир переворачивают идеями совсем другие.
Я насторожился, а вслух пробормотал вроде бы смущенно:
- Ну это же всего лишь романы. Так, для заработка. Но мысль, тяжелая, как танк, уже катилась, не обращая внимания на слабые толчки в бока, призванные сбить с прямого курса. Все верно, так же, как дьявол, что сумел нанести Богу самый болезненный удар по его лучшему замыслу, по его венцу творения, так с его легкой руки в нашем мире элементарная единица, то есть террорист или религиозная группа... о себе умолчу, могут нанести сильнейший ущерб огромному государству. Просто несоизмеримый с их размерами. Если можно перекрыть от террористов воздушное, морское или сухопутное сообщение, что вообще-то практически достижимо, то абсолютно немыслимо проделать такое с моими книгами, моими видеимпами... а потом, потом... вот-вот придет черед моей книги.
Вся оборона Юсы, как любой другой страны, ориентирована на физическое нападение. От моих книг никакое общество не защищено. Ведь любое военное министерство по старинке считает, что информаторщики выполняют чисто вспомогательные функции, вроде кричат в рупор в сторону чужих окопов: "Рус, здавайси!" Самое главное, что в большинстве случаев страна даже не может сказать, что на нее совершено нападение В России огромное количество придурков, что искренне верят, что "Америка нам поможет!" То есть они уже поражены осколками мощнейшей информационной бомбы из Юсы, но об этом не подозревают. Эти бомбы разносят и сбрасывают на головы журналисты. Они уже перестали быть наблюдателями войны. Теперь они не только участники, которые несут ту же ответственность, что и люди с оружием в руках, но и гораздо большую, так как неизмеримо сильнее влияют на события. Журналисты гораздо в большей степени ответственны за жестокость и насилие, чем те, кто непосредственно их совершает. Но опять же, как пример того, в чьих руках канал: журналисты, которых нужно на самом деле расстреливать сразу же, как поступали с диверсантами, сумели убедить военных с обеих сторон, что им нужно предоставить особые льготы. И уж ни в коем случае не посягать на их священные жизни! Странно, почему же тогда простые солдаты, участвующие в военных действиях, лишены права неприкосновенности? Оболваненный мир... На самом деле всякий солдат, завидев на спине какого-нибудь хмыря с телекамерой крупную надпись "ПРЕССА", должен тут же стрелять в эту надпись. А потом подойти и добить контрольным выстрелом. Потом можно еще и попинать всласть... Я вздрогнул, рядом со столом остановился профессор Соммерг. Он чуть склонил голову, осведомился:
- Можно мне будет присоединиться к вашему обществу? Так как он не спросил, а именно осведомился, я ответил со всей любезностью, на какую только был способен:
- Конечно-конечно, профессор! Мы будем только рады... Он опустился в кресло, церемонный и ровный, как вытесанная из дерева доска с барельефом. Острое худое лицо было лишено выражения, но я ощутил в Соммерге некую борьбу. И засомневался, что это было рассчитано, чтобы я это заметил.
- Мистер Владимир, - сказал он, - мистер Владимир... Я вижу, мои соотечественники постарались убедить вас, что наша страна защищена как нельзя лучше. Даже критиковали ее сами и указывали на якобы уязвимые места...
Кристина слушала его со всем вниманием. Я посматривал на Соммерга внимательно. Если Челлестоун - мощнейший ум в Юсе, то Соммерг - острейший. Все президенты их страны ему не годились бы на подметки. Уж он должен понимать, насколько население его страны уязвимо для инфа-атаки!.. Это по ваххабитам или талибам трудно нанести удар - сильны в вере, непоколебимы в убеждениях, стойки в верности принципам.
А юсовцы... высоколобые понимают, что они в глубокой заднице, а низколобые то же самое чуют спинным мозгом. И те, и другие потому уязвимы, что в душах у них - вакуум. Они сами хотят что-то получить, но свои спецы дать ничего не могут, а лихорадочно забивают им мозги и души вседозволенностью в сексе, высоким уровнем быта, свободой передвижения... но все это для желудка и того, что еще ниже, а юсовцы наконец-то нажрались, уже из ушей выплескивается вседозволенность, уже хочется чего-то... постного, диетки, режима, ограничений, диктатуры, Гитлера... Похоже, это их сейчас и страшит. Но непонятно, почему все чаще обращают свои взоры в мою сторону.
- Не знаю, - ответил я дипломатично, - у меня пока что не сложилось какое-то определенное мнение.
Он вскинул седые брови.
- А вы что, ждете, когда оно сложится само?
- Совершенно верно, - ответил я любезно.
- Вы, - сказал он с преувеличенным удивлением, чтобы я понял, что он шутит, - человек, который умеет навязать свои взгляды целым народам!
- Но не себе, - вздохнул я.
- С другой стороны, зачем? Я верю своему подсознанию. К какому заключению оно притопает, с тем и буду считаться.
От соседнего стола в нашу сторону ревниво поглядывал Челлестоун. Рядом с живым, юрким Лакло и чопорным Лордером он, огромный и громогласный, выглядел и шумным немецким бюргером, и лавочником, и деревенским кузнецом, но только не одним из могущественнейших умов планеты. За неделю до отъезда я посмотрел его великолепный фильм... ну, не его, но созданный по шевелению его пальца. Фильм, который собрал восемь "Оскаров", взявший награды в Каннах и еще хрен знает каких их же карманных шоу. В том фильме, где задействованы лучшие режиссеры и лучшие актеры, непонятные узбеко-таджико-казахи с азербайджанскими именами ведут с помощью США по странам Востока очередной нефтепровод. Ессно, в обход России. А русские диверсионные группы, что для западного менталитета тоже ессно, стараются его взорвать, а всех зверски убить, изнасиловать и разрезать на куски. Любовная линия, страсти, погони, а подспудно проводится мысль, повторяется не меньше семи раз, золотое число для мертвого вдалбливания, что США всеми силами стараются развивать экономику исламских стран, расположенных на юге России. Ну прямо всеми силами, ибо там не только лучшие специалисты-инженеры, хотя азербайджанцы, туркмены, таджики и прочие грузины - ого-го какие молодцы и само благородство, хоть и дикие, но и сам Джеймс Бонд всеми силами добивается, чтобы нефтепровод заработал, чтобы туземные страны стали богатыми, процветающими... Челлестоун посматривал ревниво на Соммерга, а я с тихой завистью поглядывал на Челлестоуна. Вот у него власть так власть... Это не мои жалкие лекции в странном учебном заведении. Как часто мы что-то придумываем первыми, потом Запад все это покупает или тибрит, развивает, а мы в хвосте... в лучшем случае. Сейчас, к примеру, не в хвосте, а - вовсе под хвостом. Под рукой Челлестоуна несколько институтов, научно-исследовательских центров, множество лабораторий, своя мощная киностудия, несколько газет, три телеканала, плюс он может размещать заказы на фильмы в Голливуде, финансировать явно или тайно, привлекать к работе лучших сценаристов и режиссеров. Причем те даже не будут подозревать, на кого работают и чей заказ выполняют.
Он перехватил мой взгляд, его рука с бокалом поднялась, приветствуя. Затем он поднял его ко рту и осушил бокал в три длинных глотка. Мне стало неловко, что-то не помню, чтобы я был именинником.

ГЛАВА 30

А Челлестоун опустил бокал, вылез из кресла и направился к нам. У нашего стола еще три свободных кресла, за Челлестоуном вышколенно поднялась и пошла, дробно семеня длинными худыми ногами, очень красивая женщина, больше похожая на фотомодель.
- Не слушайте, - обратился Челлестоун ко мне, - что эта старая калоша наплетет про такого орла, как я!.. Он уже потерял нюх на великие замыслы... Потому все мои проекты он принимает в штыки... ха-ха. какое устаревшее сравнение, верно?
Он грузно сел, не дожидаясь, пока сядет дама, хотя какая она к черту дама, если на службе, а я ответил легко:
- Что вы, мы как раз говорили о вашем блокбастере. Говорят, он в первую же неделю собрал семьсот миллионов долларов?
Он весело подмигнул:
- Что делать, если у меня такая счастливая рука?.. Я ухлопал семьдесят миллионов на этот фильм, уже списал их, как на пропаганду, а он еще и приносит прибыль, да какую прибыль!.. Знали бы, сколько собрали за месяц по всему миру!
- Пропаганда?
- повторил я.
- А я думал, что фильм вызван... ну, сочувствием к тем, кто гибнет в таких потасовках.
Челлестоун сграбастал со стола бутылку охлажденного вина, отпил из горла, шокируя даже Кристину, а Соммерг просто позеленел от злости, с грохотом опустил бутылку на стол.
- Фигня!
- заявил он безапелляционно.
- Фигня насчет справедливости Запада по отношению к кровавым конфликтам. Вы же знаете, почти ноздря в ноздрю с чеченским
конфликтом вспыхнула война в Таджикистане. Там российские войска тоже подавляли мятеж, к тому же на чужой территории, не на своей, как с Чечней, а жертв было намного больше, крови больше, сожженного и разрушенного - намного больше. И что же, хоть одна страна Запада пикнула? Наоборот, даже деньгами снабжали через МВФ, ибо в этом случае Россия уничтожала тех исламистов, которые усилили бы врагов США, то есть Иран. Я кивнул. Самое смешное и показательное, что наши правозащитники в случае войны в Таджикистане тоже как воды в рот набрали! Хотя Челлестоун попал в самую точку: русская армия там пролила реки крови, а в Чечне всего лишь ручьи. Челлестоун весело подмигнул:
- А что, вам этих грязных туземцев жалко?.. Да передохни они, все эти таджики, чечены, турки, туркмены и все черномазое мусульманство, разве нам, Западу... а Россия тоже Запад... будет хуже? Его секретарша улыбалась мне умело накрашенным ртом. Кристина в свою очередь улыбнулась Челлестоуну, да так многообещающе, что он поперхнулся, а зеленые глаза его красотки стали от злости рыбьими.
- Хе, - сказал я, - да только я ведь вижу, зачем это вам.
- Как зачем?
- ответил он удивленно.
- Все просто!.. Западу не нужно, чтобы эти страны с нестабильными режимами стали сильными экономически. Пусть живут надеждами, что Запад им поможет, что вот-вот начнет работать каспийский проект добычи нефти, дескать, разом обогатит все эти азербайджаны... Эти миражи помогут им и дальше держаться вне союза с Россией, к тому же ввергнут в такую нищету, что они как о сказке будут рассказывать детям о счастливой жизни в СССР!
- Вы в детстве любили читать Говарда?
- спросил я. Он не попался в ловушку, переспросил:
- Фаста? Очень.
- Нет, создателя Конана. Он посмотрел смеющимися глазами.
- Я сейчас читаю почти всех его продолжателей. У меня есть все фильмы и даже мультики о нем. А под комиксы так вообще пришлось отвести отдельную комнату. Я кивнул.
- Любите варваров?
Он ответил таким же прямым взглядом:
- По крайней мере, хорошо понимаю.
А кто понимает, добавил я про себя, тот умело ими манипулирует. Я знал работы Челлестоуна, хотя они нигде не публиковались. Возможно, только в одном экземпляре, что подавался на подпись президенту, а потом тут же сжигался ввиду сверхсекретности. Но мы, инфисты, узнаем работу коллег по их почерку.
Работа Челлестоуна была проста до гениальности, жестока и безжалостна, какой и должна быть великая работа. Правозащитники назвали бы ее бесчеловечной, если бы уже не работали у Челлестоуна, кто на длинном поводке, кто на коротком.
У стран, отколовшихся от СССР, поддерживается иллюзия, что вот-вот Запад поможет им наладить экономику, надо еще чуть потерпеть, и они станут богатыми, зажиточными. За это время будет проедено все, что осталось от СССР, техника рассыплется от ржавчины, знания инженеров устареют, и наконец наступит массовая нищета, ужасающая нищета, перед которой сомалийские трагедии покажутся раем.
И что дальше? А дальше беспроигрышный расчет на то, что цивилизованные страны уже достигли такой экономической мощи, что в состоянии без натуги содержать целые варварские государства. Варварские - это не обязательно те, что с мечами и на конях, варвар вполне может быть на прекрасном джипе со скорострельной пушкой и ракетами "земля - воздух". И вот нынешние режимы в этих азербайджанах падают под натиском варваров, что обещают вывести народ из нищеты... иным путем! Собственным.
И вот варварские режимы, что окружили Россию, начинают получать помощь от Запада. Точнее ее бы назвать данью, откупом, так в свое время богатая Византия откупалась от набегов диких тогда русов, перенаправляя их воинственную энергию на своих серьезных соперников - Болгарию, Хазарию... Не будем кривить душой и замалчивать историю: русские князья получали бочки с золотом из Византии, за что обязывались посылать войска на Болгарию. Даже Святослав именно на деньги Византии организовал вторжение в Болгарию. Сейчас на деньги Юсы финансируется созданное ими варварское государство в Косово, прекрасный рычаг давления на Югославию, Македонию и прочих соседей. Когда такие же варварские государства окружат Россию, в Вашингтоне устроят праздник с фейерверками и беспробудным пьянством на неделю. Я невольно поискал взглядом Живкова. Он был бы за этим столом как раз кстати. Если Челлестоун - специалист по массовому захоронению целых государств и народов, то Живков, работая с ним в тесной связке, напротив - специалист номер один по гуманности. Главная забота Челлестоуна - обрушить экономику туземных государств вокруг России, чтобы там власть взяли злые и непримиримые, что тут же полезут войной на Россию, а главная забота Живкова - не допустить, чтобы Россия на выстрелы бандитов отвечала выстрелами. Библейская мудрость "глаз за глаз, зуб за зуб" здесь отметается, в этом случае за выбитый глаз русские должны укоризненно говорить, что это, мол, нехорошо - выбивать глаз, это негуманно, пришлите комиссию из ООН, а еще лучше - юсовский десант, чтобы установил и здесь Косово... Именно Живков поддерживает и подкармливает так называемую русскую интеллигенцию, которой удалось вдолбить нелепость о якобы существующем общечеловеческом праве, о гуманности, о нехорошести отвечать ударом на удар, а надо бы чисто по-русски подставить и другую щеку. Живков поймал мой взгляд, заулыбался, поклонился, и, прежде чем я успел что-либо сказать или возразить, он уже сидел за нашим столом, говорил комплименты Кристине, укоризненно советовал Челлестоуну пользоваться фужером или хотя бы стаканом. Я поинтересовался:
- Мистер Живков, как вам удалось, что в России разом исчезло из всех словарей... только в самых старых, бумажных осталось такое известное и распространенное слово, как ;"коллаборационист" ?
Живков мягко улыбнулся:
- Вы это заметили?
- Как видите.
- Удивительно, - сказал он с чувством.
- Вы удивительный человек. Это было проделано очень незаметно, разве не так?
- Никто и не заметил, - признал я.
- Но как вы?..
- Рыбаки знают, куда приплывет рыба, - заметил я скромно.
- Или где исчезнет. Заметив некоторые тенденции, я просто взял самое новейшее издание, поискал это слово... да и ряд подобных... увы! Должен заметить, ювелирная работа.
Он поклонился, явно польщенный. Действительно, только его заслуга в том, что это слово в России не употребляет ни один политик, ни один из демократов, ибо "коллаборационист" означает "сотрудничающий с врагом", а кто из либералов не сотрудничает? Только тот, кто уже напрямую получает зарплату от сотрудников юсовского посольства. Тот не сотрудничает, а уже служит. Тихий Живков опаснее грохочущего Челлестоуна. Тот прет напролом, как авианосец, его работа видна, а Живков умело играет на чувствах той дряни, что заняла место русской интеллигенции.
- Спасибо, - сказал он, довольный.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 [ 21 ] 22 23 24 25 26
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.