даже на атомы...
достаточно, перешел на горизонтальный полет. Чересчур резко перешел. Если бы не
силовой кокон, то оторвалась бы голова... наверное, оторвалась бы.
старого седого дракона. Такие же синевато-белесые чешуйки, выпуклые,
покоробленные, то налезающие одна на другую, то бегущие впритирку одна за
Другой, как пугливые овцы.
закрывшие планету от Пиренеев до Карпат, а вовсе не привычные стада белых овец,
спину дряхлого дракона, заснеженное поле и все такое привычное,
примелькавшееся.
прирожденный трус, заставляет себя всматриваться в структуру материи, даже в
кишки атома, а это, признаться, в самом деле жуть из всех жутей. Только
Таргитай в такое может смотреть широко открытыми глазами. А тут разок взглянул
вполглаза, и полдня как будто в проруби, кровь стынет, сердце вот-вот
остановится, а перед глазами, как ни гони, эта страшная пустота, из которой
сами...
провалы, не просветы, а как раз провалы: черные, жутковатые. Дальше к горизонту
эти чешуйки сливаются в единое заснеженное поле, бугристое, но не более
бугристое, чем когда в поле ветер наметает множество мелких бугорков. Он сделал
над собой усилие и попытался увидеть облачный покров над планетой Земля, однако
глаза увидели, а все чувства подтвердили, что внизу просто идет ледоход. По
огромной реке двигаются грязно-белые льдины, толкаются, сталкиваются, но
медленно и неспешно идут единым потоком. Нет, их несет в едином потоке, но это
льдины, обыкновенные льдины, которые он видел тысячи и тысячи раз...
вот так никогда не зрел. И потому его чувства отказываются видеть то, что он
видит... тьфу, что на самом деле. Они видят то, для чего приспособлены, на чем
он их натаскал, идиотов. И хотя такого ледохода быть просто не может, но он,
хоть убей его, видит именно ледоход.
смотрят вдаль, красные волосы не шелохнутся, встречный ветер расшибается о
незримую броню силового пузыря. Ну да, сказал себе Мрак настойчиво, они летят,
как в старое доброе, но теперь даже Олег, пропитавшись духом начала третьего
тысячелетия, должен считать те полеты в магическом коконе странными и
непонятными! А вот эти, в силовом поле... дык все ж понятно, ясен пень!
немыслимой высоте поплыла поверхность планеты. Чистая от облаков, видимая ярко,
ясно, четко. Он увидел, что летят над поваленным ветром огромным стволом
старого дерева с потрескавшейся корой, в щели нанесло снега, а они летят над
ним как два гордых жука... и напрасно твердил, что вовсе не дерево, а горный
хребет, а снега нанесло не в трещинки коры, а в многочисленные ущелья.
там морозные узоры, там вытканы елочки и ажурные паутинки мельчайших ледяных
кристаллов... И снова напрасно твердил себе со злостью, что это почему-то
земная поверхность так разукрасила себя трещинками, прямо какой-то кубачинец
полжизни потратил, нанося все эти черточки, клинышки, такие симметричные,
правильные, что на тупую природу и не подумаешь...
сказал Олег, но Мрак не видел ничего странного в исполинского вида женской
груди с ясно выпуклым соском. Грудь - идеальная чаша, белая, как нежнейший
снег. Плывет над землей, кокетливо глядя белым кончиком в звездное небо, словно
сама планета пытается соблазнить космос. От груди отходят спирально повернутые
белые нити, Мрак засмотрелся на них, наконец разглядел, что они поворачиваются
против часовой стрелки, и вся грудь тоже поворачивается, наконец сообразил, что
это над землей с огромной скоростью несется не то смерч, не то тайфун, он-то и
вращается по кругу...
кожа на скулах заострилась.
понеслись к земле. Сквозь туман проступило зеленое, затем Мрак рассмотрел
деревья, дальше появились жилые кварталы, серая ниточка шоссе, а они падали в
лес.
чудовищную перегрузку, глаза едва не лопнули, потом в пятки больно ударило. Он
не удержался, повалился, его перекатило через голову, он приподнялся, убедился,
что Олег жив, раскинул руки рядом, снова упал на спину. Небо колыхнулось и
остановилось между вершинками сосен.
упершись спиной в ствол дерева.
отключил пару рефлексов... Но ты можешь, Мрак! На самом деле, все люди могут,
но нам намного легче. Мы видели многое. Мы на многое можем посмотреть иначе,
чем... чем другие. А другие... это обычные нормальные обыватели. Даже если бы
могли, по-другому не захотят. Еще не насмотрелись, не наелись, не нарадовались
тому, что есть... Им и не надо больше, для них и это все внове.
увидим, но хотя бы увидь таким, каким его показывает техника. Электронный
микроскоп, к примеру. Воочию представь, что ты из атомов. Как только все это
представишь... реально представишь!... то увидишь, что можно
в нем есть что поправить, исправить...
рушить, все вдрызг, вдребезги, всмятку, в щепки!... Отдыхай, отдыхай, духовный
вождь насилия и братства. Нас вообще-то куда занесло?... Мы еще в Европе?...
Давай кинем монету, у кого здесь ближе вилла, загородный домик, а то и угодья?
расстоянии вытянутой руки съежилась, потемнела, прижалась к земле. На земле
выступил иней, Мрак зябко повел плечами, и тут заметил, что лицо Олега на
глазах розовеет.
твердой сухой земле, под ним толстые сучья, корни дерева... И тут из-под руки
Олега пробился, сизый дымок, высвободились черные обугленные концы корней. От
Олега пахнуло жаром, в то время как на три шага от него земля заледенела,
сочные стебельки травы превратились в зеленое стекло. Тело Олега погрузилось
почти на ладонь. Под ним земля кипела, наверх выплескивались узкие огоньки и
тут же пугливо гасли. Через пару минут он выглядел не просто отдохнувшим на
курорте, но и помордевшим, кожа лоснится, как у кабана на ВВЦ.
подробности.
сбросили с крыши небоскреба. Примерно на столько же он и набрал массы. Как
говорится, просто перестроил атомную решетку. Уже не только свою, но и
говорит, чтобы та начала ломать и перестраивать атомную решетку другой
конструкции.
бездну. Смертельный холод стегнул по нервам. Сознание тут же вырубило все умные
мысли, он ощутил только, что тоже устал, хочет есть и что ему вообще хреново.
глаза смотрели как два лазера.
курорт нашел. А там Таргитаю тошно, жить не хочется...