Чтение 21–й страницы книги ~Все лорды Камелота~

Мы столкнулись прямо посреди поляны. В последнюю секунду сэр Никомад, испускавший воинственный рык из-под личины шлема, резко бросил руку с мечом вниз, и мой клинок, не встречая сопротивления, разрубив чешую доспеха, вонзился ему в грудь.

- Благодарю, сэр Торвальд, - выдохнул алый рыцарь, выпадая из седла.

- "Сэр выпал", - услышал я на канапе связи - "С ним была плутовка такова. Вот, Капитан, теперь мы никогда не узнаем, кто такой курнифур".

Не слушая друга, я соскочил наземь и начал снимать шлем с поверженного противника.

- О, доблестный незнакомец! - радостно залопотала ясноокая прелестница, подскакивая ко мне, хватая за руку и любезно демонстрируя те части прелестей, которые были закрыты для обозрения из седла Мавра. - Не стоит беспокоиться о мерзком сэре Никомаде. Он получил по заслугам.

- Леди, - я мягко убрал руку, тянущую меня в сторону от пронзенного тела, - его следует похоронить. Каким бы негодяем он ни был, он умер рыцарем. Герольд не прочел над ним свой приговор, шпоры его не были срублены, а щит не разбит на части и не утоплен в навозе. Я не должен оставлять без погребения собрата по оружию.

- Ах, оставьте! - замахала руками красотка. - Лучше помогите мне! Разве вы не видите, я вся дрожу от страха и холода. А о нем, - дама гневно пнула ногой преследователя, - так уж и быть, позаботятся мои слуги.

В этот миг отстегнутый мною шлем свалился с головы сэра Никомада, и я увидел его лицо... Если мне кто-либо скажет, что в подобном возрасте я смогу не только забраться в седло, но и вполне резво гоняться за полуобнаженными девицами, при этом размахивая в воздухе мечом, честно говоря, не знаю, что буду делать: то ли разговаривать с собой на "вы", то ли смеяться над низким льстецом. Полагаю, в тот миг, когда король Артур своим первым криком огласил своды замка Тинтажель, этот хозяин Октавианогелии уже достиг пенсионного возраста. Тут уж не седина в бороду - бес в ребро, тут уж в ребрах целый выводок бесов, организованных в большую колонию адского пекла. Лицо мертвого рыцаря было изборождено морщинами так. будто последние годы он только тем и занимался, что пахал и перепахивал его вновь.

- Пойдемте! Скорее пойдемте отсюда! - тянула меня Изигринда. - Ах, я вас прошу! О, мне дурно!

Я едва успел подставить руки, чтобы словить прелестный груз. Красавица, умудрившаяся на короткой дистанции обогнать Мавра, лежала у меня на руках бездыханным кулем, едва ли не столь бездыханным, как сраженный мной ветеран рыцарского движения.

- Умопомрачительная картина! - выезжая на поляну, воскликнул Лис. - Господа, вам на это лучше не смотреть. Капитан, желчно завидую. Я злодея погубил, я тебя освободил, и теперь, душа девица, на тебя хочу... взобраться. Нет, там как-то по-другому было. На тебе хочу жениться! Ну ладно, суть дела это не меняет.

- Рейнар, постыдись, - попытался я урезонить напарника. - Видишь, девушке плохо.

- Зато тебе хорошо.

- Лис! - возмутился я.

- Все-все-все, сейчас постыжусь! Вот только налюбуюсь, чтоб было чего стыдиться.

При этих словах очаровательница распахнула синющие глаза и спросила недоуменно:

- Как, мы все еще здесь? - Не дав мне промолвить ни слова, она обвила мою шею руками и одарила таким поцелуем, что мир начал напоминать мне американский флаг: красно-белые полосы в глазах и синее небо в белых звездочках. - Назовите свое имя, о отважный спаситель. - Она коснулась моей небритой щеки своими тонкими нежными пальчиками, и я с ужасом почувствовал, что начинаю краснеть.

- Торвальд, - промямлил я.

- Какое звучное имя! Какое мужественное! В нем медь боевых труб и звон мечей, не знающих поражения. О доблестный рыцарь, я обязана вам жизнью, - ее пухлые, чуть капризные губки разомкнулись, требуя поцелуя, но я стоял парковой статуей, отчего-то не решаясь ответить на более чем недвусмысленный призыв.

- Мадам, - вмешался Лис, должно быть, опасающийся моего полного окаменения, - как видите, сэр Торвальд от восхищения совсем утратил дар речи. А потому, если позволите, я, его ближайший друг и соратник, поведаю вам о тех треволнениях и... этих самых... невзгодах, которые нам довелось геройски пережить, пока мы ломились сюда в целях вашего спасения. Короче, мадам, у вас пожрать не найдется? Капитан, отомри! В смысле, наоборот, приди в себя, а то ты и так близок к отмиранию. Вернемся домой, я тебя отвезу в Малибу, там такие блондинки бродят толпами и все сплошь в бикини. Любая из них твоя! А эту оставь в покое, нам, считай, через неделю возвращаться, нашел время амуры разводить. "Поставь тетку, где взял!" - требовательно раздалось у меня в голове.

- А... я... где?.. что?.. Да. - Я аккуратно поставил прелестницу на землю, похоже, к явному ее неудовольствию. И проговорил, запинаясь: - Мой друг... Это Рейнар... он мой друг. Он это... Рейнар, - больше я не мог выдавить ничего.

- Ну, вы видите, - вновь перехватил инициативу Лис, - до чего любовь и голод доводят доблестного рыцаря?! Не дадите же вы ему пасть крест-накрест с этим вашим погонщиком от мучительной голодной смерти? Представьте, он будет здесь лежать, валяться, корчиться, биться в конвульсиях, а стук сердца, разносимый пустым желудком, точно барабаном, будет вещать лесу имя прелестной и жестокой, как там тебя, Извергильды.

Казалось, лишь только сейчас девица увидала всадника, вот уже несколько минут упражнявшегося рядом с ней в красноречии. Она смерила его удивленным взглядом с головы до ног и произнесла коротко:

- Да, несомненно.

Что именно "да" и в чем, собственно, не сомневалась леди Изигринда, осталось так и невыясненным. Она сделала небрежный жест рукой, точно переключая каналы на пульте дистанционного управления, и из лесу вывалилась толпа разнообразных слуг, словно только и дожидавшихся команды своей госпожи.

- Вот это да! Вот это круто! - восхитился увиденным Лис. - Буквально чудеса кинематографа!

Он с неподдельным интересом наблюдал, как мускулистые темнокожие слуги сооружают занавесь из льняных простыней, как спешат к этой занавеси хорошенькие камеристки с разнообразными элементами дамского туалета в руках, как устанавливаются посреди поляны деревянные козлы, укладывается поверх них дубовая столешница, покрывается белоснежной скатертью, а уж на нее-то... Наши изголодавшиеся желудки готовы были выпрыгнуть наружу, спеша расправиться с гастрономическими изысками, аппетитно расставленными на столе.

- "Капитан, шо-то я не понял", - любуясь сервировкой, передал Лис, - "это что же такое выходит? Впереди колонны бежала наша подруга, так сказать, грудью вперед браво. За ней старикан, который тебе на мен бросился. А за этим самым сэром толпа слуг со столами, лавками, жареными утками, кабанами и прочей снедью. О, посмотри", - перебил он сам себя, - "жмура твоего хоронить потащили. Двое волокут, третий рядом идет с лопатой и заступом. Они что ж, шанцевый инструмент с собой на всякий случай прихватили, или же тут время от времени кого-нибудь хоронят? Если сейчас появится помощник режиссера с хлопушкой, я не удивлюсь".

Помощник режиссера с хлопушкой не появился. Зато из-за импровизированной ширмы выплыла леди Изигринда в роскошном белом, точно подвенечном, платье.

- "Снегурочка!" - дурным голосом заорал на канале связи Лис. - "Расскажи, Снегурочка, где была, расскажи-ка, милая, как дела? От тебя я бегала, Дед Мороз, пролила немало я горьких слез. Слушай, Вальдар, ты, случайно, не местного Санта-Клауса завалил? По возрасту вполне подходит".

- "Да ну тебя!" - отмахнулся я и, подойдя к красавице, куртуазно протянул ей руку, чтоб подвести к столу. - Сударыня, поверьте, я счастлив...

- "Ну все, пошло-поехало! Не волновайся, Капитан, полагаю, койку следующая партия слуг уже тащит к ближайшим кустам".

Мы начали рассаживаться вокруг стола, когда Лис с церемонно-помпезным видом записного придворного подвел к столу двух наших спутников, до этого отогнанных им в лес с целью сохранения морально-нравственного облика подрастающего поколения и клира. Однако сейчас одежда красавицы вполне соответствовала требованиям приличий, и стойкий блюститель нравственности Лис мог без ущерба для душевного спокойствия остатков нашего отряда представить их знатной леди.

- Мадам, - проворковал он, - поскольку речь моего друга по-прежнему находится в изрядном затруднении, позвольте мне, понятное дело, от его имени представить вам наших спутников Вот этот матерый старик в обносках, которые порядочный нищий не осмелится надевать никуда, кроме как на работу, является архиепископом Кентерберийским и особой, приближенной к императору Британии. А этот стройный юноша, пожирающий вас глазами с тем же восхищением, с которым я вскоре надеюсь пожирать во-он ту подрумяненную пулярку, носит красивое имя Годвин, в котором шаг времени буквально сливается воедино со звуком пьянящего сока виноградной лозы, бьющей в чеканный серебряный кубок. Как и хорошее вино, чем старше будет становиться сей отрок, тем он будет крепче и драгоценнее. Он несомненный сын своего отца, графа, имя которого вам назовет сэр Торвальд, когда наконец придет в себя, поскольку я не могу выучить его даже под пыткой. Меня же именуют Рейнаром и величают Лисом. М-м... очевидно, за то, что я люблю курятину, - завершив представление, Сергей грациозно поклонился, демонстрируя галантность, достойную придворного эпохи Людовиков.

- Архиепископ Кентерберийский? - по всей видимости, пропуская мимо ушей все титулы и славословия, переспросила леди Изигринда. - В моем лесу? Вот уж небывалый гость! Присаживайтесь, почтенный старец. Для меня неслыханная честь принимать вас за этим столом.

- "Поправь меня, если я ошибаюсь", - вновь появился на канале связи Лис, - "но добрая христианка, пожалуй, обозвала бы Эмерика преосвященством и уж наверняка бы попросила благословить трапезу".

- "А почему, собственно, благородной леди, живущей в Зачарованном лесу, не придерживаться веры в старых богов? Быть может, Эмерик вообще первый христианский священник, попавший сюда".

- "Так-то оно, конечно, так, но есть в этом что-то странное. Вроде того теленка с пионерским галстуком на шее. Надо будет у Годвина при случае спросить".

Случай не представлялся долго. За столом нас было всего лишь пятеро, а потому разговаривать незаметно могли лишь мы с Рейнаром. К тому же вышколенные слуги так резво наполняли наши кубки и подкладывали на стоящие перед нами серебряные блюда новые восхитительные куски деликатесов, что вставить лишнее слово было просто не по силам четырем изголодавшимся путникам.

- Благородные гости, - хозяйка стола поднялась со своего места, отвечая на очередной тост, - я рада, что судьба свела меня с вами. Никогда прежде не доводилось мне встречать здесь, в Зачарованном лесу, такого единения доблести, учтивости, мудрости и высокого знания, коим являетесь вы. Но открою вам врата сердца моего: один из вас стал мне люб, лишь узрела я его в грозном величии на черном, словно беззвездная ночь, коне.

- "Эт-то что, там, в лесу, когда она Мавра на повороте обошла? Вот это зоркий сокол! Я по сравнению с ней так вообще слепой Гомер".

- "Лис!"

- "Ну хорошо-хорошо, одноглазый адмирал Нельсон".

- "Лис, в конце концов ты дашь послушать или нет?!"

- "Или да в конце концов дам".

- Сэр Торвальд, я прошу вас, останьтесь здесь со мной. Будьте мне опорой и защитой. Будьте мне мужем и владейте всем тем, чем владею я. Если пожелаете, оставайтесь все. Если нет, я богато одарю вас и проведу до границы Зачарованных земель. Иначе вам никогда не найти выхода из них.

Мы с Лисом переглянулись. Информация, сообщенная хозяйкой, была отнюдь не обнадеживающей. Однако оставаться здесь тоже не входило в наши планы.

- О, прекрасная госпожа Изигринда. - Я встал, собираясь с мыслями и пытаясь говорить как можно более убедительно. - Не скрою, вы также полюбились мне с первого взгляда.

- "Так было ж на шо посмотреть!.."

- "Сережа, не сбивай с мысли. Здесь высокая политика, а у меня и так язык во рту еле ворочается". С тех пор, как нога моя ступила на берег Британии, я не встречал дамы столь прелестной и столь обходительной, а поэтому я бы счел для себя высшим счастьем ответить на ваш страстный призыв. Но рыцарский обет, который я обязан завершить, велит мне вновь отправляться в путь. - Я невольно вспомнил поручика Ржевского, вернее, в тот момент уже бригадира Ржевского, вынужденного дать обещание жениться в обмен на запасы табака далекой Виргинской плантации. Ему тогда немало пришлось побегать по Америке, по Европе, а затем вернуться в Россию, чтобы укрыться от любвеобильной виргинской плантаторши, жаждущей женить на себе красавца гусара. Кто знает, чем бы окончилась вся эта история, когда бы не встретился ей на пути молодой лейтенант колониальной артиллерии Наполеон Буонапарти. Мне помощи ждать было неоткуда. - Но лишь только закончу я подвиг, положенный мне обетом, я вновь вернусь к вам... - Я не успел договорить, как леди Изигринда зарыдала, уронив голову на ладони.

- О несчастная я, несчастная! Ни в ком мне не найти опоры! Тот, кто мне милее всех, отверг мою любовь, и безутешно горе мое!

- Сударыня, - я пытался как можно мягче урезонить плачущую женщину, - я же сказал, что вернусь. И вновь готов повторить это.

- Что ж, я вам верю. - Леди подняла на меня заплаканные глаза. - Когда вы захотите вернуться ко мне, только оглянитесь, мой замок будет всегда у вас за спиной.

Я невольно повиновался ее словам. Многобашенный замок красовался на неприступной скале, царившей над лесом.

- "Ну ни хрена себе!" - возмутился Лис, увидевший стены и башни твердыни моими глазами. - "А так смотрю - ничего нет".

У меня не было желания разбираться с оптическими фокусами Хозяйка замка, сорвавшись с места, вновь припустилась бежать, все дальше углубляясь в лесную чащу.

- Этак никаких платьев не напасешься, - резонно заметил Лис. - Ладно, давай хоть доедим, что здесь осталось.

Но не тут то было. Молчаливые слуги прелестной спринтерши споро принялись за дело, убирая посуду, сворачивая скатерть и разбирая стол, и все это в полном молчании, не обращая никакого внимания на нас.

- Куда?! Куда?! - пытался остановить их Лис. - Еду оставьте, она уже надкусана!

С тем же успехом он мог разговаривать с деревьями. Слуги резво собрались и исчезли вслед за госпожой. В тот же миг мы вновь почувствовали голод, еще более ноющий, чем прежде.

- Блин! - возмутился Лис, невольно хватаясь за пустое брюхо. - Ну надо же! Вот оно наказание за нарушение заповеди, не пожелай жену ближнего своего всуе!

- Я могу ошибаться, - неуверенно начал Годвин, - мне никогда прежде не доводилось быть в этих местах, но... по-моему, это была Белая Дама. И она ни за что не выпустит нас из леса, пока не добьется своего.

Глава 25

Не рой другому яму, пользуйся

теми, которые вырыты для тебя.

Правила пользования лопатой

Несомненно. Несомненно, это была Белая Дама. Вероятно, я бы и сам узнал ее, когда бы не поцелуй, которым она одарила меня за свое спасение. Полагаю, ответь я ей тем же, и никакая сила не смогла бы оторвать меня от лесной прелестницы. В сущности, никто не мог достоверно сказать, чем бы все это закончилось.

Белая Дама была весьма загадочным существом. Одни утверждали, что появление ее сулит несчастье, другие, напротив, говорили, будто встреча с ней - хороший знак, что она добра с теми, кому посчастливится ей понравиться, и что многие, встреченные Белой Дамой, возвращались домой с богатыми подарками, неизменно приносившими удачу.

Говорили также, что вкусившие ее любви никогда больше не могли без отвращения взирать на какую-либо иную женщину и неизменно тосковали по ее обжигающим ласкам, ища дорогу в Зачарованный лес.

Не знаю, что из всего этого было правдой, но образ синеокой красавицы действительно не шел из головы, сколько бы ни пытался я его отогнать. И вместе с тем из головы не шел образ рыцаря серебряного оленя, не ведавшего о существовании Круглого Стола и отчего-то не принятого волшебным лесом, как это было с драбантами принца Гвиннеда. Я печально молчал, не слушая Лисовский треп и перепалки несгибаемого Эмерика с прямодушным Годвином.

Не знаю уж, куда мы ехали? Называлось это поисками выхода из леса, однако раз за разом тропы вновь приводили нас на поляну пиршества Белой Дамы, как бы ни пытался Годвин вывести отряд по одному ему известным приметам, как бы ни метил Лис дорогу обрезками ценной веревочки. Все поиски были тщетны. Когда же наступила ночь, мы вновь оборудовали временную стоянку и вновь разложили костер из хвороста, перекочевавшего с места нашей прежней стоянки сюда.

Я лежал, созерцая низко висевшие звезды, убеждая себя, что необходимо заснуть, и никак не находя достаточно веских доводов этому для своего организма.

- Господи! - Лис вскочил со своей лежанки точно ужаленный, указывая на восходящее ночное светило. Над лесом поднимался тонкий месяц, все больше напоминающий тот, который обычно рисуют на флагах исламских стран. Красиво, изящно, но в целом ничего особенного.

- Месяц как месяц, - пробормотал я, пожимая плечами.

- Эт-то ты верно подметил, - хмыкнул Лис. - Это месяц как месяц. А вон то? - Он ткнул пальцем в противоположную сторону.

Там, куда указывал мой друг, над верхушками деревьев поднимался еще один доеденный почти до корочки огрызок луны Только, судя по всему, двигался он в прямо противоположном направлении.

- Но этого же не может быть! - Я ошарашено повел глазами от одного космического объекта к другому. - Луна же одна! Опять-таки тень Земли... она же так не может! - Моя вялая попытка восстановить астрономическую справедливость была прервана страстными причитаниями архиепископа Кентерберийского, пытавшегося немедленно зачислить увиденное нами в число божественных знамений, наряду с кометами, затмениями и падающими звездами. Честно говоря, у меня не было настроения внимать цитатам его преосвященства из пророка Илии и откровений апостола Иоанна, и, отключившись от речи церковного иерарха, я все-таки уснул, надеясь увидеть во сне то, до чего не дошло у нас дело с Белой Дамой.

Следующий день не принес в наше положение каких-либо заметных изменений. Словно сжалившись, лес время от времени подкидывал нам скудное пропитание: то куст лещины, то трюфели, то пару рыбешек, выпрыгнувших нам навстречу из невесть чему радующейся студеной лесной речушки. Так было и на следующий день, и через день, и все попытки выйти из заколдованного круга вновь и вновь приводили на поляну боя с сэром Никомадом.

- Послушай, - наконец махнул рукой я, понимая всю тщетность наших стараний отыскать дорогу из владений леди Изигринды. - Рейнар, как ни крути, мы попали. Сколько мы уже здесь бродим? Пять дней? И все это время на голодном пайке. Годвин правильно сказал - Белая Дама нас отсюда не выпустит. Уж во всяком случае, живыми.

- У тебя есть какие-нибудь предложения, или это просто так, ценные замечания на тему? - хмуро отозвался напарник, за последние дни утративший изрядную долю своего обычного веселья.

- Предложения, - кивнул я. - Я вернусь к Белой Даме и стану ее мужем. А она выведет вас из леса. В конце концов ты можешь управиться с делом и без меня. Магэран и Сабрейн тебе помогут.

- Обалденное предложение! А в конторе я, значится, скажу, шо у тебя медовый месяц, и потому просьба не беспокоить. И пришлют они сюда команду ликвидаторов с целью привести все опять к общему знаменателю.

- Ты ж им все объяснишь!

- Господи, отец родной, что им можно объяснить? Ты не помнишь, сколько эти лунолобые мурыжили нас по отчету, пытаясь вычесть из зарплаты расходы на отправку спасательного катера на Калку? Ты думаешь, хоть один из них действительно поверил в Горе-Злосчастье? Болтов тачку! Расскажи я им о Зачарованном лесе, в котором кони превращаются в оленей, дрова заготавливаются сами по себе и луны, гонимые завихрениями хронопотока, восходят навстречу друг другу, и ставлю фунт стерлингов против пуда рублей - личные покои в буйном отделении реабилитационного центра и рубаха с рукавами до земли мне гарантированы.

- Лис, другого выхода нет. Я отдам тебе пергаменты, и Белая Дама выведет вас из леса. А обо мне... не говори о медовом месяце, придумай что-нибудь на тему морского боя и геройской гибели в пучине. Не то действительно решат искать тело...

Я не договорил и замолчал, прислушиваясь.

- Хе-хе! Хе-хе! Хе-хе-хе! - раздалось где-то совсем рядом, и неведомая сила с такой мощью дернула Мавра за хвост, что возмущенный конь встал на дыбы, едва не сбросив меня наземь.

- Ну, елкин корень! - возмутился Лис, глядя, как улетает вдаль его щегольская шляпа с заветным совиным пером. - Не понос, так золотуха! Только Рыжего Гнома нам здесь и недоставало!

- Он дал слово отказаться от мести.

- А ты думаешь, что он нам так мстит? Это он беззлобно развлекается, комары его заешь!

Между тем наш старый знакомец, очевидно, неудовлетворенный произведенным эффектом, пошел на второй круг, нахлобучив шляпу Лиса задом наперед на голову Годвина и отстегнув подпруги седла преосвященного Эмерика, бросился щекотать юного оруженосца, так что со стороны казалось, будто несчастный пытается танцевать рэп, не слезая с седла.

- Хе! Хе-хе! Хе-хе-хе!

Я спрыгнул наземь, бросаясь на помощь упавшему архиепископу, и тут же столкнулся с ним лбом под новое хихиканье шута Кернунноса. Искры брызнули из глаз праздничным фейерверком, угрожая воспламенить сухую листву, устилавшую тропку. Впрочем, кто знает, мог ли гореть Зачарованный лес иначе как находясь в категории дров. Гаденькие смешки Рыжего Гнома начали удаляться, очевидно, вдоволь натешившись с нами, непоседливый гном помчался искать новую забаву, но тут... Со стороны показалось, будто далеко впереди тропа внезапно поднялась и затянулась в воздухе тугим узлом. Сухая листва, кружась и опадая, обозначила контур мелкоячеистой сети, подброшенной в воздух распрямившейся веткой.

- Ви-и а-а! Ви-и а-а! - раздалось из сетчатого мешка, зависшего над тропой.

- Ни хрена себе! - с чувством сказал Лис, глядя на дергающийся между ветками мешок. - Это кто ж здесь западни ставит?

Зачарованный лес не преминул удовлетворить любопытство моего друга. Со всех сторон на тропу вывалили существа пониже Годвина, но раза в три шире его в плечах, покрытые бурой шерстью, с длинными когтистыми лапами и клыками-кинжалами, вполне годившимися для рекламы новой зубной пасты.

- Пф-е, - выдохнул Лис. - Вот только гоблинов нам здесь не хватало. Капитан, напомни мне, пожалуйста, что у нас полагается делать при встрече с этими милыми существами?

Я мельком кинул взгляд на преосвященного Эмерика, пребывающего в бессознательном состоянии после "лобовой атаки", и, порадовавшись за него, взялся за меч.

- С гоблинами лучше не связываться.

- Весьма практичное наблюдение, - почтительно заметил Лис, готовя лук к бою. - Хочется верить, что они нас не заметили.

Дюжины полторы зубастых недомерков с тяжеленными дубинами в лапах, мешая друг другу, прыгали вокруг спущенной с небес сети, наперебой пытаясь ударить по трепыхающейся фигуре Рыжего Гнома. Визги и вопли его, разносившиеся над округой, непреложно свидетельствовали, что шут все еще жив. Но долго ли он при всей своей ловкости и быстроте мог противостоять граду сыпавшихся ударов? Вряд ли.

- Блин, как сказал слон, наступив на колобка. - Лис укоризненно покачал головой. - Отчего-то жалко беднягу. Все-таки вместе на груагаха ходили.

- У вас есть клык Красной Шапки, - проговорил молчавший все это время Годвин.

- Что? - Мы с Лисом оглянулись, и я заметил, что на кожаной куртке оруженосца уже имеется четырехлепестковый листок клевера.

- Клык Красной Шапки, подобранный вами на камланнском поле, - вновь напомнил недавний овидд. - Гоблины боятся его, как огня.

- Годвин, ты голова! - гордо констатировал Рейнар, запуская руку в походную сумку. - Ежели станешь рыцарем, смело можешь величать себя Годвин Мозговитый. Ну шо, Капитан, не возражаешь, если я этих жутиков шугану?

- Давай, - неуверенно сказал я. - В случае чего, я тебя прикрою.

- Окстись! В случае чего нас здесь всех прикроют. Ну что, Годвин, твоими молитвами! - Лис дал шпоры коню - Пошто ребенка обидели, ироды! - разнеслось над Зачарованным лесом. - Задавлю! На валенки обрею! Порву, шо бобик грелку! - Лис мчал по тропе бешеным галопом, и клык в его руке светился, словно олимпийский факел. - Порешу-порежу! Глаз на пятку натяну и моргать заставлю!

Гоблины были существами не робкого десятка. Я знавал случаи, когда такие саблезубы выходили победителями с десятком вооруженных бойцов. Но явление моего друга с его камланнским сувениром явно подействовало на их нервную систему разрушающе. Оглушенные его угрозами, они бросились врассыпную, исчезая в лесу и оставляя Лису в качестве трофея с десяток дубин и дергающуюся сеть.

- Ну шо, спужались?! - Лис спрыгнул с коня. - Так вам, злыдни! Я и сам себя боюсь. - Он протянул руку к сети и, отдернув, затряс ею в воздухе. - Твою ж мать! Капитан, ну ты такое видел?! Они сеть из крапивы сплели!

В моей голове пронеслись какие-то смутные воспоминания о магических свойствах этого растения, почерпнутые, кажется, из детских сказок. Только там, по-моему, речь шла о крапивных рубашках. Если память мне не изменяла, они мешали братьям-лебедям превращаться из людей в птиц. Возможно, подобная сеть каким-то образом противостояла магическим заклинаниям, а может быть, гоблины всегда плели свои сети из жгучей травы, не ведая другого материала.

Лис обнажил кинжал и начал вспарывать им обжигающие ячейки.

- Хе-хе, ох. Хе-хе-хе, о-ох! - Рыжий Гном, заметив просвет в западне, ринулся в образовавшуюся дыру и, вырвавшись на волю, как ни в чем не бывало заплясал на плечах у Лиса.

- Здорово, приятель. - Рейнар стряхнул его на землю. И коротышка, кубарем скатившись вниз по его спине, не замедлил наступить спасителю на ногу. - Уши надеру! - прикрикнул на гнома мой напарник.

Проказник, должно быть, инстинктивно прикрыл голову руками, глаза его округлились, и он опрометью бросился к разрезанной сети.

- Не это ищешь? - Лис запустил внутрь ловушки руку и, не обращая внимания на ожоги, вытащил на свет божий драгоценную шапочку огненноволосого шалуна.

- Отдай! Отдай! Мое! - обиженно взвыл гном. - Отдай!

- Да на, пожалуйста! - Лис протянул жадине подарок Кернунноса. - Носи на здоровье!

Гном выхватил свой головной убор из рук Лиса, напялил его на макушку и тут же исчез.

- А мог бы и спасибо сказать! - вздохнул Сергей.

В тот же миг гном появился вновь и, замерев на месте, что само по себе казалось маловероятным, отвесил низкий поклон, держа одну руку у груди, а вторую, со шляпой, за спиной.

- Ты не хотеть? Ничего-ничего? Ничего-ничего-ничего? - Похоже, шут бога чащоб все еще никак не мог поверить, что вожделенная часть его костюма досталась ему так просто, без всяких условий.

- Пожалуй, перекусить бы сейчас не помешало, - почесал голову Лис.

- Хе-е-е! - Шут Кернунноса напялил невидимку, и свист ветра свидетельствовал о том, что его больше не было на тропе.

- Ну что, - Лис обернулся ко мне, - как думаешь, вернется или нет?

- Кто его знает? - Я развел руками. - У тебя во фляге вода еще осталась? Пошли пока Эмерика в чувство приведем. Я его, кажется, изрядно лбом приложил.

Вода, вливаемая в рот почтенному прелату, невольно заставила того закашляться, замахать на нас, требуя прекратить экзекуцию.

- Ну, слава богу, вы живы! - Рейнар подхватил святого отца под мышки, помогая ему подняться на ноги. - Все в порядке, мы победили! Да тут и было-то всего-ничего, заурядный Рыжий Гном.

- Кто? - тряся головой, переспросил архиепископ.

- Да ну, не стоит беспокоиться! Рыжий Гном, известный проказник. Шут бога Кернунноса.

- Кого?! - Колебания преосвященной головы прекратились, и округлившиеся глаза благочинного Эмерика начали неуловимо напоминать круглые окна-розетки готических соборов.

- Ну, понимаете, - Лис отчаянно посмотрел на меня, соображая, что сморозил глупость, - это такой рогатый бог. Он, знаете ли, тут водится.

- Р-о-г-а-т-ы-й б-о-г?! - по буквам повторил наш спутник, и глаза его вновь подернулись туманной поволокой.

- Обморок, - констатировал Лис. - Вот ведь какая ерунда получается.

- Во фляге еще что-нибудь осталось?

- Почти пусто. Если Рыжий Гном не догадается прихватить какого-нибудь пойла, придется жрать всухомятку. - Он потряс для убедительности кожаной флягой, прислушиваясь к слабому бульканью. И тут... - Мать честная! - Сергей замер, любуясь открывшимся видом.

По вечереющему небу, подобно диковинной помеси ковра-самолета и скатерти-самобранки (понятное, дело, сказочных, а не тех, которые нам довелось повидать на волжских кручах в избушке Бабы-Яги), летела столешница, накрытая беленой холщовой скатертью, уставленная всевозможными яствами и винами в драгоценных сосудах.

- Красиво идет, - удивленно глядя на приближающееся продовольственное изобилие, почтительно заметил Лис. - Лишь бы на посадке ничего не расплескал.

Его сомнения были беспочвенными. Столешница мягко коснулась земли скрепляющими ее перекладинами, из-под нее донесся знакомый нам смешок. Спустя мгновение лесной озорник уже прыгал по скатерти, перескакивая с блюда на блюдо, с кувшина на кувшин.

- Хе-хе! Еда! Хе-хе! Питье! Хе-хе-хе!

- Аи, молодца! - похвалил его Лис. - Ну шо, гости дорогие, располагайтесь. Ты, браток, составишь нам компанию?

- Браток! - повторил Рыжий Гном, делая сальто в воздухе. - Ха-ха! Хо-хо-хо! Я - браток! Браток-браток!

- Угомонись, браток, - усмехнулся Лис. - Эй, Годвин, - он окликнул оруженосца, который, старательно исполняя возложенные на него обязанности, стерег наших коней, пасшихся в сторонке, - вали сюда! Пировать будем.

Я аккуратно приподнял оставленного Лисом в отключке архиепископа и вновь попытался привести его в чувство. Эмерик открыл глаза и тут же увидел лежащую прямо поперек дороги столешницу.

- Н-нет! - замахал руками он. - Ни за что! Никогда не буду есть эту пищу! Не еда это, а бесовское искушение!

Крепитесь, дети мои, ибо Спаситель, накормивший тысячи людей лишь пятью хлебами и тремя рыбами, в неизреченной милости своей не оставит верных сынов в сем испытании. Те же, кто поддается бесовскому искусу, насытится не пищей Божьей, но ядовитую ехидну впустит в чрево свое. И будет она вас уязвлять алчно и пожирать, аки червь порченый плод.

- Да ну, ваше преосвященство, - попытался было возразить я, поднимая со столешницы серебряный кубок, до половины еще наполненный вином, - как же может быть ужин бесовским искушением, когда серебро... - Я замер, не договорив фразы, внимательно вглядываясь в выпуклые бока сжимаемого мной в руке сосуда. - Прошу простить меня, ваше высокопреосвященство, возможно, вы правы. - Я со вздохом вылил вино в траву.

- Ты что же это такое вытворяешь?! - моментально возмутился Лис.

- Браток, - как можно вежливее произнес я, игнорируя негодование напарника, - ты вот это где взял?

- Хе-е, - лукавая рожица шута расплылась в довольной улыбке. - Замок - опц! - довольно проговорил гном и в награду за проявленную ловкость небрежно бросил в утробу жареную куропатку.