Чтение 21–й страницы книги ~Московский клуб~

- Понятно, понятно...

Звиад отключил коммуникатор. "Проклятым менеджерам легко говорить: "не предпринимайте ничего". Сидеть, сложа руки? Ждать у моря погоды? Если смерть Посредника связана с похищением Петры, то вычислить исполнителей не станет для неизвестных игроков сложной задачей. Свою силу они показали: не побоялись устранить менеджера Ассоциации. Что теперь? Будут брать для допроса канторщиков? Кто знает, что в день похищения я с парнями покидал Урус? Да многие знают, за всеми ведь не уследишь. А им только того и надо: подозрительно? Подозрительно. Следующим возьмут Шамиля или прямо ко мне заявятся, чисто на разговор".

Кто такие эти самые "они", Звиад пока не обдумывал, но уже побаивался. А потому, поразмыслив еще некоторое время, вызвал к себе помощника.

- Шамиль, надо подтянуть ребят на базу.

Объяснять ничего не пришлось: помощник уже знал о смерти Посредника.

- Всех?

- Ну, всех не всех, конечно, но основных. И чтобы с оружием. И чтобы тайно, Шамиль, очень-очень тайно, понял? Чтобы никто не пронюхал.

- Я постараюсь, босс.

ГЛАВА 5

АНКЛАВ: МОСКВА

ТЕРРИТОРИЯ: БОЛОТО

ЕСЛИ ЗА ВАМИ ГОНЯТСЯ, СТАРАЙТЕСЬ БЕЖАТЬ В ПРАВИЛЬНОМ НАПРАВЛЕНИИ

Топот вонзался в спину, бил по позвоночнику, холодил внутренности.

Топ-топ, бух-бух.

Удары тяжелых башмаков по асфальту звучали очень отчетливо. А прохожие норовили свернуть, уступить дорогу, зайти в подъезд или лавочку, отвести глаза, а то и загоготать, наблюдая за погоней.

Топ-топ, бух-бух.

А сердце уже рвется из груди. Трудно бежать по незнакомым улицам, огибая равнодушных людей и боясь оказаться в тупике. Трудно бежать, слыша за спиной топот преследователей. Трудно и очень-очень страшно.

Топ-топ, бух-бух.

Все началось с того, что Матильда нашла Мамашу Дашу катающейся по полу, перенесла ее на кровать и всю ночь провела рядом с теткой, слушая бессвязные выкрики и подумывая, не вызвать ли врача. К рассвету Мамашу отпустило. Гадалка пришла в себя, успокоилась, выпила две кружки чая и развернула бурную деятельность. Мамаша сама убралась в зале - Матильда не рискнула заходить в залитое кровью помещение - и, выйдя оттуда с объемистым пакетом в руках, сказала, что должна уехать на полдня. Надела одну из своих безумных шляп, взяла ключи от мобиля и исчезла, велев Матильде никуда не отлучаться. Благое пожелание, разумеется, было немедленно нарушено.

Топ-топ, бух-бух.

И чего ее понесло на Тверскую? Захотелось увидеть главную улицу Болота? Для чего? Чем она отличается от Сретенки или Цветного бульвара? Теперь Матильда поняла, чем: таких кретинов, как гонящиеся за ней черенки, она в Анклаве еще не встречала. Мамаша предупреждала, что вокруг ее салона тоже встречаются подростковые банды, Матильда даже видела греющихся на солнышке черенков, бритых, в татуировках, но до ссор дело не доходило. С девушкой подростки вели себя вежливо.

Эти же оказались бешеными. Пара безобидных фраз, слово за слово - и вот результат...

Топ-топ, бух-бух...

Со стороны главного входа эта лавка еще привлекала внимание. Серо-стальная, типичная для подобных заведений витрина, со строгой надписью: "Хусейн и Хусейн. Разрешенные системы самообороны", богатый выбор муляжей пистолетов - правила запрещали размещать в витринах настоящее оружие - и бронированная дверь с табличкой "Клиенты без лицензии не обслуживаются". В общем, в ряду магазинчиков Большой Бронной лавка "Хусейн и Хусейн" не выделялась, мало ли кто в наши дни торгует безопасностью? А вот темненькое внутреннее помещение, скудный на первый взгляд выбор товаров и потрепанный внешний вид владельца обрадовать случайного посетителя не могли. Оружие Хусейн и Хусейн хранил в устаревших сейфах, не имеющих прозрачной стенки; опробовать выбранные системы в тире, хотя бы виртуальном, не предлагал; ярких роликов, демонстрирующих достоинства того или иного пистолета, по информационным экранам не гонял. Собственно, и экранов-то в лавочке не было, а единственной рекламой следовало считать яркий плакат: "Будь уверен! Будь спокоен! Будь защищен! "Науком" - твое будущее в твоей кобуре!", наличие которого хозяин вряд ли бы смог внятно объяснить. Вполне возможно, ему просто понравилась панорамная голограмма Анклава, выполненная с борта дирижабля.

Внутреннее убранство лавки отпугивало приличных покупателей, не вызывало у них доверия, но Хусейна и Хусейна это не смущало. Бизнес он делал не на честных людях, заботящихся о безопасности родных и близких, а как раз на клиентах без лицензии, не задающих лишние вопросы и ищущих в магазине не тир, хотя бы и виртуальный, а грамотно удаленные серийные номера. И посещали они лавку не со стороны Большой Бронной, а через "черный" ход, маленькая дверца которого выходила в глухой двор-колодец.

- Хреновая работа, - авторитетно произнес Слоновски, изучая предложенный Хусейном и Хусейном "Бушмен 77". - Нет, дыродел классный, без вопросов, но гравер твой схалтурил, даже я номер читаю.

- Неужели?

Хозяин лавки недовольно поморщился: в "балалайку" Грега был вставлен не самый мощный в мире наноскоп, и то, что с него просматривался заботливо стертый код производителя, наводило на неприятные размышления.

- Этот дыродел из партии, которую "Хеклер&Кох" отправил в Каир семь недель назад, оружие украли во время транспортировки через Балканы. - Слоновски прочитал хозяину лавки информацию, пришедшую из архива СБА, и улыбнулся: - Нелегальная торговля системами самообороны, два года Африки.

- Не надо меня пугать. - Хусейн и Хусейн отобрал у беза провинившийся пистолет и сунул его под прилавок. - Граверы, мерзавцы, совсем разучились работать, подлецы.

На самом деле проблема заключалась в том, что "Хеклер&Кох" вслед за "Науком" стал применять новую технологию нанесения серийного номера, и "чистить" оружие стало сложнее. Слоновски знал об этом по долгу службы, но делиться новостью с торговцем не собирался. Грег облокотился на прилавок, закурил и строго приказал:

- Рассказывай.

Хусейн и Хусейн, вот уже несколько лет бывший штатным осведомителем Слоновски, вздохнул:

- Звиад собирает канторщиков.

- Это точно?

- Снимает почти со всех точек. Оставляет на улицах только мелочь, дохляков, а бойцов созывает в Урус, на базу.

- Интересно, - пробормотал Грег.

- Насколько интересно? - немедленно поинтересовался осведомитель.

- Для общего развития интересно, - буркнул Слоновски.

- Новость горячая, полчаса, как узнал, - похвалился Хусейн и Хусейн. - И сразу тебе позвонил.

- Это ты молодец, - одобрил Грег и оглядел хорошо знакомые полки лавочки. - Ты еще продаешь сигареты?

- Из той партии, что пропала в супермаркете Базыева четыре дня назад, - кисло ответил осведомитель.

- Дай пачку. - Слоновски открыл бумажник. - Сколько?

- Один юань.

- Вот полсотни. Сдачи не надо.

- Заходи еще, - повеселел Хусейн и Хусейн.

- Звони почаще.

Грег вышел из магазинчика через "черный" ход и остановился, рассеянно вертя в руке только что купленную пачку сигарет. Информация Хусейна и Хусейна была интересной, фактически это была первая новость о подозрительной активности одной из кантор после Похищения Петры. Возможно, Звиад действительно готовится к войне с кем-то из конкурентов, а может, и паникует, узнав о смерти Посредника. Надо проверить. Из арки выбежала растрепанная девчонка. Молоденькая, лет восемнадцати, волосы в беспорядке, губы дрожат, глаза шальные, не видят ничего, цепляются за все вокруг и ни за что. Безумные глаза, испуганные. Слоновски девчонка не заметила, бросилась в глубь двора, к подъездам. А чего, спрашивается, туда? Там все двери заперты, кому надо, у того электронные ключи. Двор здесь закрытый, к чужакам недружелюбный, в чужие дела нос не сующий, но и в свои никого не допускающий, Хусейн и Хусейн знал, где открывать магазин.

Особого любопытства беглянка у Грега не вызвала: в Анклаве частенько кто-нибудь за кем-нибудь гонится. Иногда эти соревнования заканчивались побоями, иногда изнасилованием, иногда поездкой к конструктору. Хочешь жить - будь осторожен, а уж такой свеженькой и симпатичной девочке и подавно надо держать ухов остро, куда не надо не соваться. Слоновски швырнул пачку дешевых сигарет в мусорный бак и лениво покосился на арку: от кого бежим, красавица? Ответ был дан через пару мгновений: во двор влетел первый черенок. Уличная банда? Не повезло девчонке. Ждет ее пара часов навязчивых удовольствий в ближайшем подвале и в лучшем случае сломанные ребра и ноги. А если черенки не совсем еще обдолбались, то, наигравшись, оттащат метелку ближайшему конструктору на органы. Или на месте убьют, если решат, что бежали слишком долго...

Тем временем девчонка, потыкавшись в запертые двери, остановилась у глухой стены, развернулась, с ужасом наблюдая за приближающимися черенками. Кричать не кричала, поняла, что бесполезно, только подвывала тихонько.

- Все, сука, добегалась!

- Не подходите ко мне!

"Ладно, помогу". Грегу не хотелось связываться с зверевшими черенками: сейчас они разгоряченные, сразу не поймут, кто пришел на помощь жертве, придется стрелять, но и оставлять девчонку Слоновски не хотел. Он засунул руку под цветастую гавайку, нащупал шероховатую рукоять "Рудобоя", почувствовал привычную тяжесть пистолета, вытащил его и снял с предохранителя.

Девчонке уже заламывали руки. Визга не было: то ли рот заткнули, то ли сама от страха замолчала. Грег отправил сообщение ожидающему в мобиле Марату, сделал пару торопливых шагов, приблизился к сопящим черенкам и уже хотел подать голос, когда девчонка ухитрилась извернуться, и Слоновски впервые разглядел ее лицо. "Балалайка" идентифицировала девчонку в считаные мгновения, и перед глазами беза пробежала информационная строка. VIP-список.

"Ого! Чего только в жизни не бывает..."

- Все, сука, добегалась! - Вожак перевел дух и сплюнул: - Трусы снимай, паскуда.

- Не подходите ко мне!

- Может, в подвал ее затащим?

- Потом в подвал. - Вожак еще не отдышался, а потомy его фразы звучали отрывисто. - А сейчас я ее здесь хочу. Давай, сука, на четвереньки становись! Живо!

- Отпустите меня.

Черенки дружно заржали: страх жертвы раззадоривал, подстегивал, страх несчастной девчонки заставлял оттопыриваться штаны. Двое заломили Матильде руки, заставили опуститься на колени. Мелкий, прыгавший вокруг вожака, подсуетился: услужливо задрал на девушке юбку, провел рукой по ягодицам.

- Крепенькая попка!

- Неплохо, - оценил вожак.

- Кожа чистенькая, гладенькая!

- Пожалуйста, не трогайте меня...

- Рыдает, как... Неужели, девка?

- Гы! Откуда?

- Ты девка, да? Ну скажи: девка? - Вожак запустил пальцы под трусики Матильды. - Девка?

Жертва рыдала, черенки ржали, двор безразлично молчал, все шло, как обычно... До тех пор, пока уверенный голос не приказал:

- Слышь, ты, шустрый, руку вынь, пока я тебе ее не отрезал.

Это было настолько неожиданно, что вожак не сразу понял, что обращаются к нему, не среагировал на голос, даже не повернул голову. А потому последовала чуть более жесткая фраза:

- Больше повторять не буду: девчонку отпустили, сами дружно встали вдоль стены и не делаем резких движений.

Теперь стая обернулась. Подняла голову и Матильда, перепуганная девушка не услышала прозвучавших слов, но по поведению черенков поняла, что пришла помощь, и с надеждой повернулась к спасителю.

- Тебе чего надо, дурила? Горя ищешь?

Плечистый мужик, одетый в цветастую гавайку и широкие легкие штаны, молча выслушал угрожающую фразу вожака, удивленно приподнял брови и, так и не произнеся ни слова, прострелил черенку коленную чашечку. Грохот выстрела и вой вожака заставили стаю замереть: такого они не ожидали. Прийти на помощь девчонке мог только без, но сотрудники СБА никогда не применяли оружие вот так, в профилактических целях. Канторщик? Но зачем ему вступаться за девку? Прошел бы мимо да посмеялся... Мужик же смеяться не собирался. Он с холодным презрением смотрел на стаю, а тяжелый "Рудобой" в его руке казался игрушкой: комплекцией неизвестный превосходил многих идолов бодибилдинга.

- А-а!..

Это надрывался вожак.

- Девочку отпустите.

Теперь черное отверстие "Рудобоя" было направлено на одного из держащих Матильду черенков.

- А-а!..

Стая оценила обстановку. Их больше, их семеро, но неизвестный герой занял оптимальную позицию: достаточно близко, чтобы не промахнуться, и достаточно далеко, чтобы успеть положить всех, если они бросятся разом. Автоматический "Рудобой" - это вам не дамская пукалка, восемнадцать патронов в магазине и один в стволе, очереди по шесть выстрелов, а если в "балалайку" мужика вшит стрельбовой комплекс, то положит он всю честную компанию секунды за три-четыре. И никто не поможет: двор-то глухой, к чужакам недружелюбный...

- А-а!..

Вопли вожака становились тише, он истекал кровью.

- Ну, мне надоело...

Но прежде чем палец надавил на спусковой крючок, один из черенков отпустил Матильду:

- Не стреляй, мужик, не надо!

Девушку толкнули в спину, и она едва не влетела в спасителя. Но если черенки надеялись отвлечь внимание героя, то они просчитались. Направленный на них дыродел не дрогнул. Второй, свободной рукой, мужик схватил с трудом ориентирующуюся Матильду и легко, как котенка, швырнул девушку в арку. Оттуда послышался звук открывающейся дверцы, но сам мобиль Стая не увидела. Герой отступил к арке, черенки машинально сделали шаг следом, и "Рудобой" плюнул огнем: шевелиться стае никто не разрешал. Стрельбовой комплекс в "балалайке" действительно стоял, поэтому каждая из четырех выпущенных пуль попала именно туда куда и планировалось: кисть, плечо, бедро, снова плечо. Четыре черенка повалились на асфальт, остальные бросились назад, а воспользовавшийся суматохой мужик метнулся в арку.

- Где ты живешь?

- Отстань! Я не поеду с вами!! Отпустите меня!!

Девчонку трясло, она не понимала, что рядом друзья, кричала и пыталась расцарапать Слоновски лицо. На шее ведущего мобиль Марата уже красовалась кровавая полоска.

- Где ты живешь, дура?!

- Не трогай меня!

- Нужна больно.

- Не прикасайся ко мне!!

- Маньячка, - пробормотал Марат. - Куда едем, Грег?

- Сейчас узнаем, - сквозь зубы процедил Слоновски. Ему наконец-то удалось перехватить руки девушки, навалиться на нее и прижать к сиденью.

- Не прикасайся ко мне!!

- Никто тебя не тронет, дура. Мы безы. Скажи, где ты живешь?

- Не прикасайтесь ко мне, - всхлипнула девушка. - Пожалуйста, не прикасайтесь.

Она поняла, что не может сопротивляться здоровенному Грегу, перестала вырываться, и по ее щекам потекли слезы.

- Прочитай ее "балалайку"!

Марат остановил мобиль, вытащил сканер, вышел из машины и направил его на затылок девушки.

- Сретенка, "Салон Мамаши Даши".

- Знакомый адрес.

Сотрудники Отдела прямых переговоров переглянулись.

- Теперь понятно, почему она в VIP-списке.

- Поехали к гадалке. Вернем ей собственность.

- Мамаша уехала рано утром, - глухо проронила девушка. - Нет ее.

Безы снова переглянулись.

- Тебя как звать, красавица?

- Матильда. - И сразу: - Отпусти, больно. А вырываться я не буду.

- Поняла, что мы тебя не тронем?

- Да.

Марат вернулся за руль. Слоновски отстранился от девушки и достал из кармана сигареты.

- Когда Мамаша вернется?

- Вы ее знаете?

- Не твое дело. - Грег раскурил сигарету, глубоко затянулся и выпустил дым в приоткрытое окно. - Друзья у тебя есть? У кого ты можешь побыть, пока не вернется Мамаша? Я не хочу оставлять тебя на улице.

- Не надо за мной присматривать. Я в порядке.

- Ну, мне лучше знать, надо присматривать или нет. Отвезем тебя к друзьям.

- К каким еще друзьям?

- К твоим, - отрезал Слоновски.

* * *

АНКЛАВ: МОСКВА

ТЕРРИТОРИЯ: БОЛОТО

"ФАБРИКА ДОМАШНИХ ЛЮБИМЦЕВ"

ЧЕСТНЫЙ ЧЕЛОВЕК ДОЛЖЕН РАБОТАТЬ. НЕВАЖНО, НА КОГО

"Канторщики любят рассказывать, что Таганка получила свое название в честь тюрьмы, которая некогда там располагалась. Говорим авторитетно: все это бред сивой кобылы. То есть тюрьма на Таганке была, и в ней действительно гноили преступников, но истинное название района не имеет к ней никакого отношения..."

"Дыры и заборы. Книга для тех, кто хочет прожить в Москве больше одного дня".

Это было третье заведение, в которое пришел Илья в поисках работы, всего лишь третье. В первых двух случаях ответы были одинаковы: "Нет", но настроения они ему не испортили, руки опустить не заставили. Молодой человек не обольщался: студент, к тому же будущий студент, - не тот работник, который нужен большинству фирм. Разумный бизнесмен будет искать человека постоянного, желательно, обремененного семьей, чтобы держался за свое место, дорожил им. Разумному бизнесмену неинтересно отпускать специалиста на экзамены и ждать, когда тот выучится и найдет работу в Сити. Дементьев это прекрасно понимал, а потому искал должности попроще: помощника администратора или рядового оператора. Но и эти, откровенно говоря, не соответствующие его уровню притязания пока не находили должного отклика в сердцах работодателей. "Нет". Правда, на складе небольшой торговой фирмы, которому давно требовался опытный программист, Илье предложили зайти в случае, если его примут в Университет, но предложение было произнесено таким вялым тоном, а в глазах хозяина читалось такое сомнение, что Дементьев отказался от второй попытки. К тому же деньги ему были нужны сейчас, чтобы дожить до начала учебного года, до первой стипендии, на получение которой молодой человек всерьез рассчитывал.

Очередное объявление на информационной ленте "Работа" привело его в восточную часть Болота, в двухэтажный дом, стоящий почти в самом начале Таганки. Текст собственно сообщения был краток: "Серьезной фирме требуется молчаливый и исполнительный машинист", зато перечень программ, знание которых требовалось в обязательном порядке, впечатлял. Название большинства из них Илья слышал впервые, и отправился по указанному адресу только потому, что находился совсем рядом: предыдущая фирма размещалась на Пролетарке. В отличие от перечня словосочетание "серьезная фирма" Дементьева не смутило, он уже понял, что бизнесмены Анклава заряжены здоровым оптимизмом и даже владелец четырех уличных бочек с соевым супом вполне может представиться "директором сети предприятий быстрого питания". Илья ожидал увидеть мелкую организацию, занимающую две-три комнаты, в лучшем случае небольшой супермаркет, а оказался перед огромной витриной с неоновой вывеской "Фабрика домашних любимцев. Конструирование питомцев и ветеринарные услуги" и дверью, обитой настоящим деревом. Фасад был красивым и богатым. Усиленное стекло, украшенное едва заметными голограммами, могло выдержать выстрел из "трубы" или удар разогнавшегося мобиля. Аккуратно штукатуренные стены, подметенный тротуар, позолоченная ручка и настоящее дерево - все говорило о прибыльности предприятия, и только один штрих портил благостную картину: маленькая буковка М в правом верхнем углу двери. Заведение находилось под прикрытием корпорации Мутабор.

"Все храмовники - паскуды!" Корявое граффити на торце ухоженного дома.

Этот знак смутил Илью гораздо больше, чем требуемый работодателем список программ и очевидное богатство "Фабрики". Храмовников Дементьев не любил. Убежденные противники нейкизма, презрительно и даже враждебно относящиеся ко всем идеям Поэтессы, они считали злом любое вторжение Цифры в человека. Мутабор отрицал "балалайки" и наномедицину, отрицал наступившую Эпоху Цифры и свысока относился к машинистам. Храмовники не могли отрицать сами компьютеры: вряд ли их выдающиеся достижения были бы возможны без мощной вычислительной техники, но распространяться на эту тему Мутабор не любил. Машинисты, если они и состояли на службе корпорации, никогда не покидали территорию Храма, что давало повод для самых разнообразных домыслов. Говорили что специалисты по компьютерам низведены в Мутабор до положения рабов, что они прикованы к терминалам, и вся их жизнь - постоянная работа. Говорили, что храмовники давно нашли способ полностью соединить сеть с мозгом. Говорили многое, а точно не знал никто: сети Мутабор не имели внешних каналов связи, взломать их не представлялось возможным.

Илья никогда не задумывался, что же на самом деле происходит в Храме, и не надеялся, что его возьмут на работу. Зато молодого человека заинтересовало, что прячется за названием "Фабрика домашних любимцев", и он, чуть поколебавшись, вошел внутрь.

- Сидеть! Я сказал, сидеть!

Корнелиус Ежов тихонько стукнул хлыстом по голени, и резвящееся создание: ящерица размером с хорошую овчарку, послушно присела на задние лапы, преданно глядя на хозяина.

- Взять!

Тварь послушно взяла в пасть лежавшую на полу короткую палку. Взяла осторожно, боясь перекусить.

- Лежать!

- Извините, можно...