Чтение 21–й страницы книги ~Охотник за смертью: Честь~

- О, это чрезвычайно удобно. Таким образом оскорбитель сэкономит уйму времени, - протянул Валентин. - Не будете ли вы любезны представить мне своих почтенных коллег?

Вомак фыркнул, явно давая понять, что представлять кого-либо ниже его достоинства.

- Ну что ж, - все же буркнул он. - Слева от меня - леди Донна Сильвестри. Она представляет Блю Блок, который и собрал нас для встречи с вами. Напротив - Мэтью Тэллон, в прошлом Планетарный Инспектор на Локи, и Терренс Джеке, в прошлом мэр. А там, в углу, наш товарищ Кит Саммерайл. Уверен, вы его узнали.

- О да, - кивнул Валентин. - Мы хорошо знакомы с Малюткой Смертью.

Он неспешно окинул заговорщиков взглядом. Член Парламента Вомак, крупный, тяжеловесный мужчина, был облачен в просторное одеяние, багровый оттенок которого прекрасно гармонировал с его щеками. Он мог бы считаться вполне привлекательным мужчиной, но впечатление портила оттопыренная нижняя губа. Имя Донны Сильвестри было смутно знакомо Валентину - если память не изменяла ему, именно она управляла финансами Клана Сильвестри. Вид у этой кругленькой пухлой женщины, закутанной в серый шерстяной плащ, был домашний и уютный. Возможно, никто, кроме Валентина, не замечал, что, хотя на губах ее играет ласковая приветливая улыбка, выцветшие голубые глаза остаются холодными и непроницаемыми. Если эта женщина действительно представляет Блю Блок, именно она здесь главная сила, отметил про себя Валентин. Тэллон и Джеке очень походили друг на друга. Вероятно, жесткий климат Локи накладывал отпечаток на каждого, и все, кто провел здесь долгое время, отличались потрепанным видом и упрямым выражением лица. Тэллон, старший по возрасту, казался более мрачным, Джеке был моложе и нетерпеливее. И, наконец, Кит Саммерайл. Малютка Смерть, улыбчивый убийца. Стройная фигура в черных с серебром доспехах, длинные белокурые локоны, ледяные голубые глаза.

- Привет, Кит, - расплылся в улыбке Валентин. - А я слышал, что ты стал героем-повстанцем и оплотом нового режима.

- Привет, Валентин, - откликнулся Кит своим обычным, равнодушным, словно бы скучающим голосом. - Я никогда не был и не буду оплотом какого-либо режима. Цивилизованное общество нагоняет на меня тоску. Я люблю убивать, и я с теми, кому это требуется.

- На Виримонде ты потерял своего друга, Дэвида. Мне очень жаль.

- Никого тебе не жаль.

- Что ж, признаю - ты прав. Я просто пытался быть вежливым, Кит. Тебе трудно это понять, мальчик мой, хотя хорошие манеры пошли бы тебе только на пользу. Скажи, а что такой прославленный убийца, как ты, делает в таком захолустье?

- Блю Блок сообщил, что здесь меня ожидает славная работенка. Предательство и смерть всегда идут рука об руку.

- Разумеется, - кивнул головой Валентин. Растянув губы в широчайшей улыбке, он еще раз оглядел сидящих за столом. - Возможно, кто-нибудь из вас окажет мне любезность и объяснит, что именно я должен передать Шабу. Что заставило нас собраться здесь?

- Необходимость, - откликнулась Донна Сильвестри. - У человечества много врагов, и Возрожденные - лишь последние в этом списке. Борьба с Шабом отнимает у нас слишком много людей и ресурсов, которые разумнее направить против более насущной угрозы. Альянс с Шабом - разумеется, временный и строго ограниченный - послужит интересам обеих сторон. Для того чтобы сражаться против общего врага, вовсе не обязательно питать друг к другу теплые чувства. А впоследствии... возможно, у нас появится достаточно общих интересов, и прежний антагонизм будет забыт.

- Чрезвычайно логично, - одобрительно заметил Валентин. - Но почему вы не выступили в Парламенте со столь разумным предложением?

- Потому что собравшиеся там болваны не видят дальше собственного носа, а стоит упомянуть при них Шаб, готовы со страху обмочиться, - процедил Вомак. - Они не способны мыслить категориями исторической целесообразности. Новый режим сейчас озабочен исключительно тем, чтобы переделать Империю в соответствии с собственными представлениями и отомстить за старые обиды. Тем не менее кто-то должен сделать то, что необходимо сделать.

- Весьма мудрая позиция, - глубокомысленно изрек Валентин. - Насколько я понимаю, вы хотите, чтобы Шаб помог вам отстранить недавних победителей от власти. А на их место встанете вы, мои достопочтенные и многоуважаемые собеседники, - и без помех предпримете все необходимые действия.

- Нынешняя власть намеренно закрывает глаза перед лицом опасности, - вновь заговорила Донна Сильвестри. - Во имя всеобщего блага этих людей надо отстранить от управления Империей. Блю Блок всегда отличался прозорливостью и чувством исторической перспективы.

- А как насчет местных связей? - осведомился Валентин, поворачиваясь к Тэллону и Джексу. - Почему мы собрались именно здесь, на Локи?

- Требовалась база, - отрывисто бросил Тэллон. - Место для встреч. Место, где можно разрабатывать планы, достаточно удаленное от заезженных комических путей. И мы предложили Локи. Из всех населенных планет Локи ближе всего к Запрещенному Сектору и Шабу. Это облегчает контакты. Надеемся, наше сотрудничество убедит Шаб отложить в сторону все планы захвата Локи, если таковые имелись. При старой Империи здесь находился флот, способный нас защитить. Но с тех пор как власть перешла к Парламенту, звездолетов больше нет. Парламент заявил, что Империя испытывает нехватку космических кораблей. Так что нас бросили на произвол судьбы. Заключить союз с Шабом - единственный разумный выход.

- Именно, - кивнул Джеке. - У нас семьи, земля, работа. Мы не можем бросить все и перебраться в безопасное место. За собственность мы заплатили страданиями и кровью, а то и жизнью дорогих нам людей. Кроме того, спасаться бегством нам не по нутру. Мы останемся на нашей земле и будем за нее сражаться. Планета Локи многому научила нас.

- Иногда возникает ситуация, при которой руки никак нельзя сохранить чистыми, - процедил Тэллон. - Именно поэтому, Вольф, мы решили пойти на сотрудничество с вами. Честно говоря, когда я смотрю на вас, руки сами тянутся к пистолету. Но, возможно, во всей Империи не найдется другого безумца, который согласился бы стать посредником между нами и Шабом.

- Какой поток незаслуженных оскорблений, - промурлыкал Валентин. - Любой, кто меня не знает, услышав вас, вообразил бы, что речь идет о настоящем монстре.

- Так оно и есть, - подал голос Кит Саммерайл.

- Тебе лучше знать, мой милый, - любезно заметил Валентин.

- Я знаю многое, - сказал Саммерайл, впервые выйдя из своего угла. При этом остальные явно занервничали. Малютка Кит приблизился к столу вплотную. Правая его рука лежала на рукояти меча. - Например, мне известно, что один из нас - предатель.

Валентин недоуменно вскинул густо подведенную бровь.

- А почему только один? Я полагал, мы все здесь предатели.

- Один из собравшихся здесь выдал нашу организацию, - заявил Кит.

Четверо сидящих за столом обменялись испуганными взглядами.

- Почему вы так уверены? - выдавил из себя Тэллон.

- Я работал с Блю Блоком, - сообщил Кит. - Они владеют абсолютно всей информацией. Например, им известно, что Тарквил Вомак наделал огромные карточные долги. Ему пришлось предложить свои услуги Службе безопасности Голгофы и стать тайным агентом. Я прав, не так ли, Вомак?

- Не знаю, что за чушь вы там несете! - пренебрежительно бросил Вомак. - Я никому не должен ни гроша! Возможно, вы перепутали меня с кем-то другим из нашей Семьи.

Он поднялся и устремил сверкающий злобой взгляд на Донну Сильвестри.

- Возьмите на поводок своего ручного киллера! Как только мы вернем нам Голгофу, я докажу свою лояльность по отношению к Блю Блоку. Объясните ему, что он ошибся!

- Разведка Блю Блока никогда не ошибается, - невозмутимо изрекла Донна Сильвестри. - Мы ждали только прибытия Валентина, чтобы показать ему, как мы расправляемся с изменниками. v

Она кивнула Малютке Смерти. В мгновение ока тот выхватил меч и привычным движением снес Вомаку голову. Оба жителя Локи не смогли сдержать крик, когда кровь брызнула прямо на них. Томительно долгое мгновение обезглавленное тело стояло прямо - руки его беспомощно искали что-то в пустоте, кровь фонтаном хлестала из того места, где только что была голова. Наконец тело покачнулось и упало на пол, где продолжало корчиться в судорогах. Меж тем голова Вомака медленно катилась по столу - глаза ее были открыты, губы беспрестанно шевелились, но из них не вырвалось ни звука. Наконец она остановилась прямо перед Донной Сильвестри. Женщина спокойно схватила голову за волосы, опустила на землю рядом со своим стулом, а потом ободряюще улыбнулась Тэллону и Джексу.

- Из всех путешествий я всегда стараюсь привезти домой какой-нибудь маленький сувенир, - пояснила она.

Оба жителя Локи, не проронив ни слова, вытащили носовые платки и принялись вытирать забрызганные кровью лица. Лица их не выражали никаких чувств, но руки предательски дрожали. Валентин отвесил поклон Донне Сильвестри, выражая тем самым одобрение и восхищение. Малютка Смерть тем временем убрал меч в ножны. Его лицо оставалось непроницаемым, лишь на губах играла легкая усмешка.

- В Восточном Грейлейке придется проводить внеочередные выборы, - проронил он.

Донна Сильвестри с приветливой улыбкой на устах обернулась к Валентину Вольфу.

- Надеюсь, мы с вами найдем общий язык.

- О, не сомневаюсь, - заверил Валентин. - И я рад, что на этот раз работать придется с настоящими профессионалами.

Джулиан Скай, вновь запершись в спальне, пристально разглядывал в зеркале собственное отражение. Да, видок, мягко говоря, паршивый. Пожалуй, сейчас, неловко притулившись в огромном кресле, он напоминает потрепанную игрушку, которую беспечный маленький владелец сломал и выбросил за ненадобностью. Впервые за долгое время мысли Джулиана были далеко от его единственной любви, Би Би Ходжиры. У него появились более неотложные заботы.

Он только что был уволен из съемочной группы голографического сериала, посвященного его собственной персоне. Когда Восстание завершилось, Скай, к немалому своему удивлению, обнаружил, что не только выжил, но и находится в рядах победителей. С тех пор он зарабатывал себе на жизнь - и неплохо зарабатывал, - играя самого себя в голографическом сериале, который показывали каждую неделю. Сериал несколько приукрашено воспроизводил его многочисленные подвиги в качестве отважного и бесшабашного агента повстанцев. Подобные "мыльные оперы" были сейчас очень популярны, но лишь в одной, той, где снимался Джулиан, лично участвовал реальный исторический персонаж. Спору нет, особым актерским талантом он не обладал, однако основное внимание в сериале уделялось эффектным трюкам, взрывам, бесконечным чудесным спасениям, и игра Джулиана до поры до времени казалась вполне приемлемой.

А сейчас его все-таки решили уволить и заменили похожим актерам. Дело в том, что сам Джулиан более не походил на себя. Он давно уже был серьезно болен - сказывались последствия пыток, перенесенных в застенках Лайонстон. Болезнь то обострялась, то давала передышку, и Скай постепенно сжился с ней, приучился по возможности не обращать на нее внимания. Но в последнее время он стал чувствовать себя хуже. Намного хуже. Джулиан думал, что, раз он не поддается болезни и работает так же много, как и всегда, ему удается ее скрыть. Выяснилось, что он ошибался. Камеру не проведешь.

Продюсеры сериала пригласили его в свой шикарный офис, усадили в удобное мягкое кресло, предложили стакан с изрядной порцией спиртного и лишь потом показали Джулиану его собственные голографические изображения в начале съемок и в последних сериях. Контраст оказался разительным. Джулиан был потрясен. Только сейчас он заметил, что ужасно исхудал, под глазами залегли темные круги, а щеки ввалились, придавая лицу изможденный и унылый вид. Казалось, за время съемок сериала Джулиан постарел лет на двадцать. Продюсеры выразили глубокое сожаление, что вынуждены с ним расстаться. Никакой грим не в состоянии сделать его хотя бы отдаленным подобием прежнего Джулиана. Разумеется, заверили его на прощание, героя Восстания примут назад с распростертыми объятиями, как только ему станет лучше. Однако все, и прежде всего сам

Джулиан, прекрасно понимали, что это всего лишь пустые слова. Ему никогда уже не станет лучше.

Не зря ублюдки в белых халатах потрудились над ним в камере пыток. В результате они добились своего - прикончили его, хотя конец все же удалось оттянуть. Но совсем скоро смерть настигнет, на этот раз ему уже не вырваться.

И он отправился домой. В старый дом Семьи Скай. Джулиан не желал жить в Башне. Семья Скай никогда не обладала ни положением в свете, ни влиянием. А вскоре она и вовсе перестанет быть семьей. И отец, и мать Джулиана умерли, так же как и все его бабушки и дедушки. Политические неурядицы, войны и дуэли косили членов Семьи направо и налево. Дяди и тетки Джулиана, понимая, что с тонущего корабля необходимо бежать, вступали в браки с членами других, более могущественных Кланов, и брали их фамилии.

Теперь в живых остался один Джулиан. С его смертью род Скай прекратит свое существование. Но, честно говоря, Джулиана это не слишком заботило. Он всю жизнь плевал на собственное аристократическое происхождение. Не в последнюю очередь потому, что Семья его занимала низкое положение, и представители прочих, преуспевающих Кланов относились к ней с откровенным пренебрежением. К тому же, несмотря на тщательный контроль генофонда всех Кланов, он проявлял эсп-способности. А эсперов не считали людьми. Они были собственностью.

Тем не менее когда-то один из членов Семьи ухитрился переспать не с тем, с кем нужно, и в генетический фонд Клана Скай проникли гены эсперов, которые проявились именно в Джулиане. Узнай его родители об этом, они, несомненно, потихоньку избавились бы от младенца. Но когда эсп-способности Джулиана стали проявляться, старший брат Аурис помог ему скрыть свою эсперскую природу и от Семьи, и от всего мира. Никто не знал, что на самом деле Джулиан эспер. До тех пор пока Аурис не погиб, а сам Джулиан не посвятил свою жизнь Восстанию.

И вот он снова дома. Один в огромном пустом здании, где большая часть комнат наглухо заколочена. Лишь несколько старых слуг семейства Скай разделяют его одиночество. Они остались с ним скорее из преданности Клану, из привязанности к прошлому, чем ради денег. Что было к лучшему. Снимаясь в сериале, Джулиан зарабатывал более чем прилично, однако он обладал способностью пускать деньги на ветер. Если бы в банке не трепетали перед ним как перед прославленным героем, его наверняка уже засыпали бы уведомлениями о превышении счета. Теперь следовало подумать о том, на что жить в будущем. Если только у него есть будущее.

Все это время ему досаждали сильнейшие боли. Конечно, можно было воспользоваться болеутоляющими препаратами, однако Джулиану помогали лишь самые сильные средства. Они избавляли от боли, но, приняв их, он или спал целый день, или бродил, как в тумане. А Джулиан предпочитал провести оставшиеся ему дни в здравом уме и твердой памяти. В том, что этих дней немного, он не сомневался.

Он уже не раз был близок к смерти. Смерть почти настигла его на Хейкелдаме, но Джиль Дезсталкер пустил в ход свою силу и излечил его'. Однако это была лишь видимость излечения. Как сплошь и рядом происходило с Джилем, внешняя сторона его поступков не соответствовала реальности. Положительный эффект длился недолго. А теперь Джиль мертв. И те четыре человека, что прошли Лабиринт, где-то далеко, выполняют неведомые миссии. Если даже удастся выяснить, где они, и унизиться до просьб, вряд ли они успеют вернуться на Голгофу и помочь ему. К тому же он никогда не умел просить.

Губы Джулиана невольно сложились в унылую гримасу, стоило ему вспомнить о начале своего боевого пути. Он был тогда так молод, так уверен в своих силах, буквально горел желанием взвалить на себя любое задание, а о риске и думать не думал. Теперь, оглядываясь назад, Джулиан признавал, что его увлекали главным образом жажда действий и азарт. Возбуждение, порождаемое опасностью. Тем не менее он принес Восстанию немалую пользу и спас не одну человеческую жизнь. Новое правительство намеревалось увешать его медалями, однако Скай твердо отказался. Он не считал, что заслуживает наград. В конце концов, во время Восстания он славно проводил время.

До тех пор, пока его не схватили и не поместили в камеру пыток, где он познал все мыслимые и немыслимые страдания. И все это благодаря предательству единственной возлюбленной, Би Би Ходжиры. Она разбила его сердце, а специалисты из камеры пыток сломили его дух и разрушили тело. И хотя Финли Кэмпбеллу удалось спасти Джулиана, он так и не стал прежним.

Джулиан испустил тяжелый вздох и попытался отогнать прочь ставшие привычными горькие мысли. Раз он скоро умрет, надо успеть за отпущенное ему время взять от жизни как можно больше. Повеселиться напоследок. Сделать то, что давно собирался, да так и не успел, потому что все силы поглощало Восстание. Конечно, ему нравилось быть мятежником, он с лихвой получил свою долю приключений, но ничего другого в жизни не видел. У него никогда не было времени расслабиться, забыть об осторожности и беззаботно повеселиться в компании друзей. Он жил только Восстанием.

А теперь жить нечем. Восстание победило.

Славные дни позади. Новый режим не нашел ему подходящего применения - это выяснилось еще до того, как немощи Джулиана стали очевидными. Смельчаки, плюющие на опасность и готовые выполнить самое рискованное задание, остались не у дел. Нужны совсем другие люди. Например, дипломаты, способные часами сидеть в прокуренных комнатах, обсуждая детали будущих сделок и оговаривая возможные компромиссы. Да, наступило время политиков, а в политике Джулиан ни черта не смыслил.

Он решил вернуться на Хейкелдаму и провести остаток жизни в Саммелэнде, но потом понял, что это невозможно.

Жестокая схватка забрала жизни многих молодых мужчин и женщин. Джулиан на горьком опыте научился не привязываться к кому-либо чересчур горячо. Единственным настоящим другом, который у него остался, был Финли Кэмпбелл, но сейчас знаменитый убийца тоже чувствовал себя далеко не лучшим образом. И решительно пресекал все попытки Джулиана хоть как-то помочь ему.

Некогда существовал еще один человек, к которому Джулиан относился с искренним восхищением, - легендарный герой, молодой Джек Рэндом. Джулиана потрясло до глубины души, когда выяснилось, что он стал искренним приверженцем и последователем Фурии, машины Шаба, принявшей человеческий образ. Он уничтожил Фурию при помощи своих эсп-способностей, но от этого рана не перестала болеть. Повторилась старая история: когда Джулиан начинал кому-то доверять, этот человек его предавал.

Несмотря на все свои подвиги во время Восстания, Джулиан не присутствовал при его завершении. Он не видел своими глазами, как был свергнут Двор Лайонстон, как Железную Суку стащили с престола и как она пресмыкалась перед победителями. Разумеется, позднее он смотрел все это в записи, но голографическое изображение и реальность - не совсем одно и то же. Он так хотел быть там!.. Хотел, чтобы Железная Сука увидела его лицо и узнала, что именно он виновник ее унижения. За мгновение наслаждения, которое он так и не получил, Джулиан заплатил дорогой ценой - кровью, страданиями и потерей друзей.

Такая короткая жизнь, и так много в ней горечи... Чем больше Джулиан размышлял о своем прошлом, тем чаще ему казалось, что в жизни его было лишь два периода истинного счастья. Годы, проведенные рядом с обожаемым старшим братом Аурисом, и месяцы с Би Би Ходжирой, женщиной, которую они с братом любили.

Аурис ушел и оставил брата в одиночестве. Он совершил отчаянный поступок - вызвал на поединок Железного Гладиатора. Надеялся произвести такое сильное впечатление на Клан Ходжира, что ему позволят жениться на Би Би. Конечно, он не рассчитывал выйти из схватки победителем, просто надеялся, что зрители потребуют сохранить жизнь достойному противнику. Вышло иначе. Аурис пал в бою.

Джулиан пришел к Би Би, чтобы утешить ее. Она рыдала в его объятиях, и он рыдал вместе с ней. Вскоре они стали любовниками, и он был счастлив, как никогда.

Теперь, оглядываясь на собственную жизнь, он видел, что не завершил одно дело: так и не разобрался с Би Би Ходжирой. Не разобрался в своих чувствах к ней. Какая-то часть души мучительно хотела убить ее. Заставить ее страдать так, как пришлось страдать ему. Находясь в плену молодой и доверчивой любви, он открыл Би Би, что участвует в Восстании. И она спокойно выдала его мучителям. Она не колебалась ни секунды. Прежде всего она принадлежала Блю Блоку.

Иногда ему отчаянно хотелось повидаться с ней. Довести их отношения до конца, каким бы этот конец ни оказался. Конечно, получить аудиенцию у такой популярной и занятой особы не так просто, но он не сомневался, что ему это удалось бы. Конечно, сейчас она важная шишка, однако и Джулиан - ни последняя спица в колеснице. Благодаря голографическому сериалу в глазах широкой публики он стал одним из известнейших героев Восстания. Зрители, в особенности женского пола, без ума от него - или по крайней мере от того голографического Джулиана Ская, с которым встречались каждую неделю. Его поклонники даже объединились в клуб. Совсем недавно Джулиан получал мешки писем с объяснениями в любви и просьбами выслать фото, так что ему пришлось нанять секретаршу. Однако несколько недель назад он ее уволил - теперь, когда его состояние так резко и заметно ухудшилось, писем приходило все меньше.

Но ни одна живая душа не знала, насколько серьезно болен Джулиан. Он по-прежнему получал множество приглашений на всевозможные общественные и политические собрания. Теперь Кланы напрочь забыли о том, какое незначительное положение занимала его Семья, и жаждали выдать за Ская своих дочерей. Для невесты из Клана, желавшего занять сегодня прочное политическое положение, герой Восстания мог бы стать самой подходящей партией. Поэтому стоило ему появиться на людях, как хорошенькие девушки окружали его плотным кольцом. Против этого Джулиан ничего не имел. Он обожал танцевать, да и самолюбию льстило, что в выпусках новостей и светских сплетен его постоянно показывают в обществе красоток. Какая-то детская часть его существа надеялась, что эти программы смотрит Би Би.

Клан Ходжира в отличие от других отнюдь не пытался поймать Джулиана в свои сети. Би Би никогда не снисходила до просьб о прощении. Возможно, она ждала, что он сам придет к ней.

Джулиан принял решение и резко выпрямился в кресле. На видеоэкране возникло суровое непроницаемое лицо - начальник службы безопасности Семьи Ходжира. По всей видимости, тот уже знал, с кем имеет дело. Однако Джулиан, растянув губы в надменной улыбке, официально представился и заявил, что желает поговорить с Би Би. В ответ глава охраны улыбнулся не менее заносчиво и сказал, что узнает, возможно ли это. Лицо его исчезло с экрана, сменившись успокаивающей нервы заставкой - лесная опушка, прозрачный ручеек. Изображение сопровождалось негромкой журчащей музыкой. Джулиан нахмурился. В последний раз, когда его заставили ждать слишком долго, он выкинул неплохую шутку - разделся донага и предстал перед хозяевами в чем мать родила. В следующий раз Церковь не повторит подобной ошибки.

Наконец на экране появилось знакомое лицо.

Джулиан недоуменно вскинул бровь.

- Кардинал Брэндон? Вот уж не думал, что вы решитесь предать огласке свою связь с Блю Блоком.

- Официально я отказываюсь признавать наличие этой связи, но вы - особый случай. Рад видеть вас, Джулиан. Вы прекрасно выглядите.

- Был бы счастлив принять ваш комплимент на веру, однако он слишком не соответствует действительности. Не надо льстить мне, кардинал. Я отлично знаю, что на меня страшно смотреть. Скажите, а почему я имею честь говорить с вами, а не с Би Би?

- Боюсь, сейчас она не расположена беседовать с вами, Джулиан. Вы должны ее понять. Вы расстались при весьма неприятных обстоятельствах, и у нее есть все основания опасаться, что вы желаете ей зла.

- Откуда подобные опасения? - любезно осведомился Джулиан. - Неужели она думает, будто я на нее в обиде за то, что она передала меня прямехонько в нежные руки имперских палачей? Кто же помнит о такой ерунде?

- Вы сами понимаете, Джулиан, время было другое, - произнес Брэндон. - Тогда все мы совершали поступки, о которых сегодня приходится сожалеть. При новом порядке мы начали жизнь с нуля. Простились с прошлым и стали такими, какими всегда хотели бить.

- Довольно сладких речей, - оборвал его Джулиан. - Вы были скользким червем тогда, вы остались им теперь. Когда вы умрете, вас не понадобится хоронить - достаточно просто спустить в канализацию, чтобы вы наконец оказались в обществе такого же дерьма. Би Би просила вас что-то передать мне. Хватит корчить из себя важную особу, передавайте - и расстанемся.

- Как угодно, - ответил кардинал, который во время оскорбительной речи Джулиана даже бровью не повел. - Би Би просила меня передать, что по-прежнему к вам неравнодушна. Но, если вы захотите вновь ее увидеть, вам придется доказать искренность ваших чувств.

- И какие же доказательства я должен представить? Прислать ей корзину цветов, коробку шоколадных конфет или, может быть, труп врага? Подскажите, кардинал. Сегодня мне хочется делать щедрые подарки.

- Вы, как всегда, прозорливы, Джулиан. Свои добрые намерения вы сможете доказать, доставив Би Би главного врага Клана Ходжира - беспомощного и связанного по рукам и ногам.

- Надо же, я всегда думал, что этот враг - не кто иной, как ваш покорный слуга. Удивительно, до чего непостоянны женщины. Так какого же бедолагу вы имеете в виду?

- Речь идет о Финли Кэмпбелле.

Ошарашенный, Джулиан молча уставился на кардинала.

- Да, мы знаем, что он ваш друг. Во время Восстания он был вашим вернейшим союзником. Он спас вам жизнь. Именно поэтому такой поступок послужит веским доказательством вашей преданности Би Би.

- Если только выяснится, что идею подали вы...

- Я всего лишь передаю то, о чем меня просили. Но даже актер-неудачник вроде вас должен знать, что в этой жизни ничего не достается даром. Если вы хотите получить любовь Би Би, вам придется заплатить за нее. К тому же в последнее время вы с Кэмпбеллом не такие уж близкие друзья. Он давно уже отвернулся от вас, как, впрочем, и от многих своих бывших соратников. В сущности, он глубоко несчастный человек. Помогите ему выбраться из плена постылой жизни. Одновременно вы поможете нам и убедите Би Би в силе своих чувств.

- Предательство, - медленно произнес Джулиан. - Вижу, для всех членов Клана Ходжира это основной жизненный принцип.

- Зачем употреблять такое грубое слово? Скажем лучше, что Клан Ходжира предпочитает людей, у которых хватает ума вести игру по своим правилам. Людей, которые способны понять, кто их истинный друг, а кто враг. Итак, могу я сообщить Би Би, что вскоре ее ожидает маленький подарок?

- Я подумаю, - проронил Джулиан и прервал связь.

Флин вошел в офис Тоби Шрека в. Имперском Центре Новостей, захлопнул за собой дверь и с самым пренебрежительным видом огляделся вокруг. На нем был стандартный деловой костюм, однако он не удержался от искушения подвести глаза и слегка подкрасить щеки румянами. Громко фыркнув, Флин смерил Тоби уничижительным взглядом.

- Я смотрю, ты все здесь переделал. На мой вкус, стало еще паршивее. Верь моему слову, Тоби, все эти технические навороты и полированные поверхности - не твой стиль. Чего действительно не хватает офису, так это легкого налета женственности. Хотя, конечно, есть риск, что тогда к тебе ворвется полиция нравов и все взорвет к чертям во имя духовного здоровья человечества. И все же на твоем месте я оформил бы помещение в нежных пастельных тонах и повсюду поставил букеты цветов. Цветы создают уют.

- О Боже, - простонал Тоби, который сидел на заваленном бумагами столе. - У меня работы невпроворот, профсоюзы опять грозят неприятностями, а тут еще ты являешься, когда не звали, и действуешь мне на нервы. Не вздумай притащить сюда цветы. Я, знаешь ли, не слишком умею ладить с растениями. Стоит мне пройти мимо цветка, и он вянет специально для того, чтобы мне досадить. Меня вполне удовлетворяет мой офис, и я ничего не собираюсь здесь менять. К тому же по части вкуса и стиля ты и сам не силен. Дай тебе волю, наверняка увешал бы все стены слащавыми картинками и повсюду разложил бы кружевные салфеточки.

- А что плохого в кружевных салфеточках? - с явной обидой в голосе проронил Флин. - Несколько изящных вещиц были бы здесь очень кстати. Комната сразу стала бы нарядной и приветливой. Обрела бы лицо.

- Флин, зачем ты, собственно, явился? - стараясь сохранить спокойствие, осведомился Тоби. - Рабочий день кончился. Никаких дел у тебя здесь нет. Почему бы тебе не пойти домой и не попробовать вывести из себя кого-нибудь другого?

- Ну, если хочешь, я могу и уйти. Уже поздно, Тоби. Я подумал, может, ты захочешь, чтобы я тебя подвез.

- Спасибо за заботу, но мне еще надо разобрать тонну бумаг. Не поверишь, сколько ерунды свалено в кучу на этом столе. Бьюсь об заклад, в этом здании есть люди, которые не способны подтереть себе задницу без соответствующего письменного разрешения за моей подписью. Причем в трех экземплярах. Катись оно все к чертям... Хочешь чаю? К счастью, чай здесь можно получить сразу, не посылая письменное требование заблаговременно.

- Не отказался бы выпить чашечку. Тоби нажал кнопку внутренней связи.

- Мисс Лоуэтт, будьте добры, чашку чая для мистера Флина. Флин недоуменно вскинул выщипанную бровь.

- С каких это пор ты стал изъясняться подобным образом? Тоби пожал плечами.

- Подчиненные ожидают от босса официального обращения. Поначалу я пытался держаться с ними накоротке, но это только создавало лишние неудобства. Наверное, людям и в самом деле трудно вести себя свободно и раскованно в присутствии начальника, который может уволить их к чертям лишь потому, что утром встал не с той ноги.

Дверь отворилась, и в офис, неловко переступая на высоченных каблуках, вошла молодая женщина. Ее впечатляющих размеров бюст выпирал из облегающего платья, которое состояло главным образом из огромного декольте. Наградив Флина ослепительной улыбкой, обнажившей белоснежные зубы, она поставила перед ним чашку.

- Спасибо, милая, - любезно поблагодарил Флин. - Знаете, У вас на редкость красивые серьги. Скажите, где вы их достали?

- Вряд ли тебе стоит покупать такие же, Флинн, - заметил Тоби. - Спасибо, мисс Лоуэтт. Вы можете идти.

Молодая леди, хихикнув без видимой причины, повернула свой пышный бюст по направлению к двери и заковыляла прочь, покачиваясь на невероятных каблуках.

- Моя новая секретарша, - словно оправдываясь, произнес Тоби. - Кстати, очень исполнительная.

- Да-а, - протянул Флинн. - Видно с первого взгляда, она исполняет все желания босса... Еще видно, что интеллект у нее примерно равен интеллекту табуретки, а словарный запас составляет десяток слов.

- Согласен, умом она не блещет, - кивнул головой Тоби. - Для возни с делами у меня есть еще один человек. А у мисс Лоуэтт другие функции. Она служит... украшением офиса. И, скажу тебе, бывает очень кстати, когда надо отвлечь руководителей профсоюзов, которые являются сюда с требованиями повысить заработную плату. Мисс Лоуэтт прислали сверху. Там думают, что она поможет мне дольше удержаться в кресле. Откровенно говоря, временами эта особа доводит меня до бешенства. Голос у нее такой, что может перепугать стадо баранов. Спору нет, юная девица обладает некоторыми способностями... однако отнюдь не такими, что принято обсуждать в приличном обществе. Когда она смеется, я все время боюсь, что треснут стены. Правда, мне удалось научить ее готовить чай, но на это понадобилось две недели. Иногда мне отчаянно хочется ее уволить, а потом верх одерживает жалость.

- Да, быть большим боссом - не шутка, - задумчиво изрек Флин.

- И не говори! - с жаром подхватил Тоби. - Я хочу немногого - заниматься своим делом. Настоящим делом. Не могу я целыми днями просиживать штаны и подписывать идиотские бумаги. Я люблю движение, люблю быть в гуще событий. Раньше я думал, что эта должность даст мне возможность проникать в любые тайны, добывать сведения, о которых прежде и не мечталось. А вышло все совсем иначе. Может, для кого-то я и босс, только другие боссы, покруче, те, что владеют Имперскими Новостями, всегда могут вызвать меня на ковер и потребовать отчета. А если что не так, дать пинка под зад. Их же волнует одно - прибыли. Всякий раз, когда у меня возникает интересная идея и я сообщаю ее наверх, поступает одна и та же резолюция: не гони волну.

- Когда компания только начинала, они были готовы на любой риск, - продолжал Тоби. - Пускались во все тяжкие, чтобы обойти медиамагнатов и выхватить у них из-под носа сенсационную информацию. А теперь сами стали медиамагнатами и отыгрываются на мне. Да, что-то они утратили, что-то очень важное. Скажу тебе честно, Флин. Мне бы следовало быть на седьмом небе от счастья. Я ведь добился своего. Получил должность, о которой всегда мечтал. Теперь я руковожу Имперскими Новостями. Казалось бы, у меня теперь безграничные возможности. Но, поверишь ли... до чертиков скучно. Я просто вяну от тоски. Что делать, скажи?

- Ты сам знаешь, босс. Мы с тобой уже сто раз говорили об этом. Выбери подходящий сюжет и раскрути его сам. Докажи, что ты по-прежнему держишь нос по ветру. Я, как оператор, всегда в твоем распоряжении. Готов работать по обычным расценкам. Плюс, разумеется, надбавка за риск.

- Я бы хотел поступить именно так, но... Ладно, плевать. Гори все ярким пламенем. Если я и дальше буду сиднем сидеть в этой комнате, то пущу здесь корни и обрасту мхом. Я всегда могу на время передать дела своему заместителю. Конечно, парень звезд с неба не хватает и начинает трястись, стоит кому-нибудь повысить на него голос, зато он наверняка обожает возиться с бумагами. Идем, Флин. Ты прав, без движения мне конец. И у меня уже есть на примете подходящий сюжет.

- Мы что, примемся за него прямо сейчас? Я думал, это подождет до завтра. Клэренс наверняка уже заждался меня с ужином

- Ничего, подождет. Скажи ему, чтобы поставил ужин в духовку, - непререкаемым тоном заявил Тоби. - То, что я задумал, не терпит отлагательств. Есть у меня парочка персонажей, до которых я пытался добраться уже несколько недель. Посылал к ним репортеров, только все они вернулись с пустыми руками. Их, видишь ли, запугали до умопомрачения. Посмотрим, пройдет ли этот номер со мной. Во время Восстания я навидался такого, что теперь вряд ли наложу в штаны при виде лучевой пушки.

- Интуиция подсказывает, что ты втягиваешь меня в пренеприятную историю, - проворчал Флин. - Ладно, ты босс, тебе и карты в руки. Куда мы сейчас двинем?

- Постараемся предстать пред ясные очи великолепного Спикера не менее великолепного Парламента: паршивца Элайи Гутмана.

Против всех ожиданий, встретиться с Гутманом оказалось вовсе не так трудно. Они не стали предпринимать попыток предварительно связаться с ним и договориться об интервью, так как Тоби прекрасно знал - Гутман на это не пойдет. Поэтому они с Флином направились прямиком к роскошному особняку Спикера, расположенному в одном из самых престижных кварталов, и проникли туда, попросту подкупив дворецкого. Оказавшись внутри, Тоби важно прошествовал мимо рядов охраны, напустив на себя такой решительный и бесстрашный вид, что Флин лишь довольно усмехался. Перед ним вновь был старина Тоби Шрек, которого он знал как облупленного. Тоби одним махом сметал на своем пути все преграды и переступал через те, что нельзя было смести. Оставив людей Гутмана в недоумении и растерянности, Тоби и Флин вслед за дворецким вошли в святая святых Спикера Парламента - его рабочий кабинет.

Дворецкий, весьма высокий и надменный тип, облаченный в старомодный фрак, обладал безупречными ледяными манерами. Однако непроницаемое лицо его было чуть тронуто макияжем, и он едва заметно подмигнул Флину, стоило Тоби отвернуться. Остановившись у массивных деревянных дверей, покрытых затейливой резьбой, он тихонько постучал, затем распахнул дверь и громогласно оповестил хозяина о том, что к нему пожаловали Тобиас Шрек и Юджин Флин. Тоби с достоинством вошел в комнату, за ним, с камерой на плече, следовал Флин. Дворецкий остановился в дверях, на тот случай, если хозяину понадобится его помощь.

Как ни странно, апартаменты Гутмана оказались оформленными с несомненным изяществом и вкусом. Впрочем, это свидетельствовало лишь о том, что Спикер может себе позволить нанять хорошего дизайнера. На книжных полках вдоль одной из стен стояли роскошные дорогие издания в кожаных переплетах. Книг в кабинете было множество, но Тоби охотно побился бы об заклад, что Гутман в жизни не открыл ни одной из них. Скорее всего он купил их оптом, на вес. Сам Гутман в вальяжной позе развалился в кресле - это последнее достижение техники выполняло множество функций, разве что не вытирало своему владельцу нос. При виде посетителей он даже не счел нужным оторвать зад от сиденья. Тоби действовал в том же духе - не стал утруждать себя ни поклонами, ни приветствиями, которых требовали правила элементарной вежливости.

- Отошлите прочь это чучело, Гутман, - бесцеремонно процедил он, кивнув в сторону дворецкого. - Когда вы узнаете, о чем мы собираемся говорить, то сами поймете, что свидетели ни к чему.

- Вот оно, пресловутое обаяние Тоби Шрека, - с невозмутимым видом бросил Гутман. - Не иначе как вы очаровали моих охранников. Завтра все они будут уволены. Хорошо, Джоб, можете идти. Если вы мне понадобитесь, я позвоню.

Дворецкий поклонился, напоследок бросил на Флина томный взгляд и закрыл за собой дверь. Тоби принялся сверлить Гутмана глазами. Что-что, а это он умел делать отлично.

- Выглядите неважно, Элайя. Геморрой замучил?

- По сравнению с вашим визитом, геморрой - сущая безделица. Не соизволите ли сообщить, по какой причине вы ворвались в мой дом в столь поздний час?

- По какой причине? Причина всегда одна. Я хочу получить ответы на свои вопросы. Например, мне хотелось бы знать, каким образом ничем не примечательному пройдохе вроде вас удалось стать выдающимся и почитаемым государственным деятелем. Может, поделитесь опытом? Гутман слегка пожал плечами.

- Отчего же нет. Этот, как вы выразились, пройдоха всю жизнь осуществлял смелые предприятия. Он завязал много важных контактов во всех важных сферах. И никогда не держал все яйца в одной корзине. Я удовлетворил ваше любопытство?

- Да, вы всегда умели распихивать яйца по разным корзинам и не платить налогов, - кивнул головой Тоби. - Продолжайте, Элайя. Всякому известно, что ни одно грязное дело в Империи не обошлось без вашего участия. Пожалуй, репутация у вас хуже, чем у любого хэйдена. Каким же образом вы не только пролезли в Парламент, но и еще и заделались Спикером?

- По правде говоря, такого поворота я и сам не ожидал, - проронил Гутман. - Я стремился лишь возродить свою Семью. Во время войны она так ослабела, что была рада любой помощи, даже моей. В результате мне, человеку, обладающему средствами и перспективами, просто-напросто навязали эту должность.

- Вот как?

- Именно. Мне жаль вас разочаровывать, Тоби, но факт остается фактом. Меня избрали Спикером, потому что этого хотело большинство членов Парламента. Мне не потребовалось прибегать ни к взяткам, ни к шантажу, ни к тайным посулам.

- Вы здесь неплохо устроились, - заявил Тоби, решив временно отступить на более безопасные позиции. - Огромный дом в лучшей части города. Целая армия слуг и море роскоши. Что за непристойная картина там, на стене? Думаю, этот порнографический шедевр один стоит больше вашей годовой зарплаты. Откуда к вам текут деньги, Элайя, поделитесь секретом?

- Вот уж не думал, Тоби, что вы окажетесь ценителем искусства, - усмехнулся Гутман. - Вы правы, картина ценная. Тем более это оригинал. Эротика сегодня пользуется большим спросом среди коллекционеров. Я принял эту картину в качестве уплаты за просроченный долг. Что касается денег, их приносят мне инвестиции, все до одной открытые и законные. Мои финансовые дела теперь стали достоянием гласности. Я кристально чист. Я могу себе это позволить. Война во многих смыслах пошла мне на пользу.

- Если вы действительно чисты, почему вы ухватились за пост Спикера? Могли бы остаться простым членом Парламента. Черт побери, вы могли бы даже стать премьер-министром.

- Я предпочитаю быть тем, кто назначает премьер-министров. Как говорится, той силой, на которую опираются престолы.

- Но каковы сегодня ваши политические убеждения, Элайя? Какова ваша гражданская позиция? Какие цели вы преследуете? Создается впечатление, что вы сидите даже не на двух, а на добром десятке стульев. Хотите одновременно быть заодно со всеми и каждым, включая крайние экстремистские группировки, с которыми никто другой не желает иметь ничего общего. Вы в списке почетных гостей любого политического собрания, вне зависимости от его направления и платформы. Я изучил километры пленки, так и не попавшей на экраны, и поразился тому, как часто вы мелькаете в кадре. Без вас не обходится ни одна политическая тусовка, даже самая нечистоплотная или откровенно враждебная правительству. Вы всегда в центре внимания, сияете улыбкой, пожимаете руки и заводите новые знакомства. Вы у нас просто всеобщий любимец. Можете дать этому объяснение, Элайя?

Улыбка сползла с лица Гутмана.

- Вы вступили на опасную почву, Шрек. Предупреждаю вас, не зарывайтесь.

- Но вы же чисты как стекло - сами только что об этом сказали. Неужели есть какие-то тайны, о которых вы не хотите говорить? Почему все партии наперебой стараются залучить вас к себе, Элайя? Возможно, вы что-то предлагаете во время тайных встреч, на которые закрыт доступ посторонним. Но что именно?

- Я, думаю, вам пора уходить, - спокойным голосом произнес Гутман. - Спасибо за приятную компанию. И не думайте, что вам удастся использовать хотя бы фрагмент нашего разговора. У меня здесь потайное приспособление, которое выводит из строя все записывающие устройства. Так что вы зря переводили пленку.

- Ну, не только вы пользуетесь техническими новинками, - широко улыбнулся Флин. - С моей камерой ваше приспособление не справилось.

Гутман бросил злобный взгляд сначала на Флина, потом на Тоби.

- Я прикажу своим людям отнять у вас камеру и уничтожить пленку, - процедил он.

- Этот номер не пройдет, Элайя, - с безмятежной улыбкой возразил Тоби. - Если вы так сделаете, уже завтра вам придется ответить на множество неприятных вопросов. В отличие от вас зрители верят в то, что я им говорю.

- Я свяжусь с вашим руководством, - угрюмо пообещал Гутман. - Пусть вам вправят мозги.