- Есть только дружба.
и вступить в позорную связь, которая обнаружится, сделает его недостойным
оружия и власти? Уйти, забыть свои мечты о любимой, оставить ее с мужем,
который равнодушен к ней? Или... сразиться. За женщину, за честь. Все или
ничего.
дочь должны быть вместе.
от племени. Я не думал об этом, но теперь понимаю.
угодно, но больше никогда не подымешь против меня оружия.
уйдут со мной.
оставалось - они не позволяли себе думать сейчас об этом - только одно:
Гора. Сос не войдет в племя, чтобы обесчестить браслет вождя, и не
вернется в колонию ненормальных. Сол с первым же поражением поставит крест
на империи - это всегда было ясно. Никому поединок не принесет полной
радости. Но таков суд чести.
подходящее деревце и руками очистил от веток и листьев. Видя его
решимость, Сос приступил к расчистке места на земле. Круг вышел неровный,
слегка бугристый, шест тоже не блистал изяществом. Но это был не тот
случай, когда хотелось бы сражаться на виду всего племени.
застыла рядом в тревожном предчувствии. "Почти как тогда, - подумал Сос. -
Ребенка только не было". Теперь он превосходил соперника в весе, владел
оружием, которого Сол никогда не видел. Но неказистое оружие его было
шестом, единственным, перед которым пасовала веревка. Будь здесь тачка,
он, быть может, выбрал меч или булаву, но здесь он взял то, что
предоставила природа, и, вместе с этим, неосознанно - победу.
нагромождения лавы и шлаков, которое высилось над пересеченным ландшафтом.
Монументальный памятник Взрыва был чист от радиации. Кустарник и чахлые
деревца росли у самого основания, вверх по склонам тянулись - с длинными
проплешинами - мхи да лишайники. Ветер зловеще завывал между острыми
уступами, обдувая Гору. Небо затянулось желтоватыми облаками.
нескольких сот ярдов смутно виднелись огромные металлические выступы,
асимметричные и безобразные. А над головой, в ожидании добычи, кружили в
тумане хищные птицы.
на пятнистые - будто взъерошенные - коричневые перья, и нелепая,
бестолковая окраска показалась ему до боли родной.
никогда не спуститься. Но ты здесь ни при чем. Эти стервятники не по твою
душу.
снова сел на плечо.
готовило будущее?
выросло из простого неведения своей судьбы?
очистив ствол, как некогда делал это Сол, соорудил грубую палку и,
поудобней приладив поклажу, двинулся вверх.
плоскости, оплавленные по краям и углам, с расщелинами, забитыми камнями и
грязью. Будто тысячи человек свалили все это в кучу и подожгли - если
предположить, что металл может гореть. А может, они облили его спиртом?
Разумеется, нет. Гора была творением Взрыва.
всему, что касалось прошлого. Взрыв... Как мог он породить такие
противоречивые явления: невидимую опасность Больной земли и зримый ужас
Горы Смерти? И если, как уверяли ненормальные, во всем были повинны сами
люди, почему они сделали такой выбор?
Взрыва; что происходило до него - об этом можно было только гадать.
Ненормальные рассказывали о прошлом; то общество жило по совсем иным
законам - мир невероятных машин, роскоши и знания, от которого мало что
сохранилось. Но если одной половиной рассудка он верил им и книгам, -
свидетельства были столь убедительны! - то вторая, практическая половина
видела бездоказательность этих сведений. Другим-то он описывал древнюю
историю, как факт, но иногда и ему казалось, что и сами книги, и люди, и
природа - все было создано Взрывом из пустоты, в одну секунду.
веревкой и подтянулся. Существовал, вероятно, и более легкий путь вверх, у
многочисленных его предшественников не было ни веревки, ни навыков
обращения с нею, - но ему не хотелось искать того, что легче. Глупыш
слетел с плеча и, усевшись на балку, смотрел на него сверху. Единственный
настоящий друг! Он никогда не выражал недовольства, не мешал; когда Сос
дрался в круге, он лишь пережидал в безопасном месте, по ночам улетал
охотиться - и всегда возвращался.
вспорхнул к нему, мягко задев правое ухо кончиком крыла. Всегда на правое
плечо, ни разу на левое! Но он не засиделся - этот выступ был лишь первым
из множества: вертикальных, горизонтальных и наклонных, больших, малых и
средних, прямых, закругленных, изломанных. Путь предстоял тяжкий,
изнурительный.
хлеба, который прихватил с ближайшей стоянки. Странная забота со стороны
ненормальных: обеспечить источником жизни тех, кто обрек себя на смерть!
одной вещи... даже телевизор. На экране, по обыкновению, шла немая,
бессмысленная пантомима: мужчины и женщины, одетые вычурно, как
ненормальные, дрались и целовались бесстыдно и напоказ, никогда не доходя
до настоящей схватки и настоящей любви. В некоторых эпизодах можно было
разобрать подобие истории - но всякий раз, как появлялся хоть какой-то
смысл, сцена менялась и возникали новые персонажи, которые поднимали
стаканы с пенящейся жидкостью или совали в рот тонкие цилиндрические
палочки и поджигали их. Что ж удивляться, - никто этого не смотрел!
Однажды он спросил Джоунса о телевидении, но директор лишь усмехнулся и
сказал, что этот вид техники не входит в ведение его департамента, но в
любом случае, все это древние записи, сделанные до Взрыва.
Очень тщательно собрал он снаряжение, понимая, что без должных
приготовлений человек может погибнуть где угодно. Гора - особый вид
смерти. Ее нельзя опошлять обычным голодом или жаждой.
начнутся снега, они заменят воду. И от недоедания он не умрет.
один конец, и книги тоже хранили странное молчание. Похоже, всякая
книжность вообще прекратилась еще до Взрыва, а после - о чем
свидетельствовали даты - ненормальные выпускали только справочники и
руководства. Книги и телевидение были осколками того сложного,
мистического и мифического мира, в существовании которого он был уверен
сегодня и сомневался завтра. Гора могла оказаться еще одной его частью.
способ найти истину добраться до вершины и увидеть все самому. Смерть, в
конце концов, не бывает ложной.
было не слишком-то много.