звездам и галактикам, и со временем, когда исторические эпохи начали по
какой-то неизвестной причине давить на них, сократили пределы своей
экспансии и оказались в этих краевых мирах. И они умерли здесь, на этой
планете, падая в пыль. "До времени", сказал Хорнг; это должно означать -
до того, как хирлайцы развили в себе способность к телепатии, до периода,
который охватывает их расовая память.
электронном мозге инопланетян... их наука, знание, оригинальное искусство
расы, которая уже завоевывала звезды, когда человечество еще только
дивилось таким явлениям, как молния и огонь. Здесь была заключена наука,
способная размышлять о войне и жажде знаний как о каких-то вредных
категориях, но неспособная сказать ничего определенного о том, что же
полезно на самом деле. Что это - неполная наука? Или просто нормальная
наука другой расы, обладавшей иной психологией? Райнасон не мог дать на
это ответ.
особей, да и те способны только грезить под грандиозными некогда куполами,
сквозь которые по ночам видны недосягаемые для них звезды да силуэты
полуразвалившихся конструкций. Двадцать шесть серых, лишенных всякой
надежды особей, которые даже ничего ниоткуда и не ждали. И вот пришли
земляне.
частью той информации, которую хотели передать землянам Пришельцы.
Информации о том, что такой ужасающий упадок расы стал возможен лишь как
плата за мир, что смерть является неизбежным следствием самоуспокоения и
самодовольства. Хирлайцы успокоили самих себя - тогда, в далеком прошлом.
Они сами определили себе меру спокойствия на тысячелетия вперед, и
побудительные мотивы к поиску чего-то нового со временем угасли в них. И
это явилось причиной их конца.
холодный ветер прорывается сквозь одежду. Это ощущение возвратило его к
реальности. Тяжело ступая, он взял несколько дезинтеграторов и отнес их к
верхней ступеньке массивной лестницы, по которой скоро начнут подниматься
земляне. Он распластался на земле возле лестницы, пытаясь всмотреться в
темноту и увидеть какое-либо движение внизу. Но вокруг была тишина.
коленях в спускавшейся на город темноте, он смог наконец определить, что
именно. Дело было в отсутствии у них какой-либо надежды, в неподвижности,
которая охватывала их сознание на протяжении веков. Нет цели? Но зато они
жили в мире на протяжении вот уже тысячелетий. Нет, причиной их смерти был
не только один упадок; они просто задохнулись.
вершине своей мощи, их развитие продолжало набирать силу, как вдруг им
пришлось все сразу остановить. Перспектива конца, ожидавшего расу после
такой резкой остановки движения по пути прогресса, не играла тогда для них
никакой роли: выбор за них был сделан другими. Получив мир, они оказались
не в состоянии пожинать его плоды. А подавление стремления к научному
знанию, что было необходимо для полного искоренения воинствующего
инстинкта, вообще оставило их ни с чем.
Райнасон. Древний мозг Пришельцев, основываясь в своих вычислениях на
неполных данных, почерпнутых, по-видимому, во время краткого визита на
Землю, безусловно мог сделать только осторожные оценки ситуации. На
протоязыке Хирлая нельзя было передать такие понятия, как "если" или
"возможно", и суждения машинного мозга, носившие чисто рекомендательный
характер в сослагательном наклонении, были восприняты хирлайцами как
непреложный закон.
довела себя до состояния полусуществования, завершат все дело... потому
что хирлайцы поняли ошибку слишком поздно.
скорбью о роковых ошибках истории. Она, история, была капризной, жестокой,
бесчувственной дамой. Она разыгрывала шутки, длившиеся тысячелетиями.
людей, быстро карабкающихся вверх. Ощущая мощную волну гнева, он поднял
дезинтегратор.
прошел совсем рядом, попав в каменную стену. Стена завибрировала при
соприкосновении с зарядом, но расстояние было слишком большим для того,
чтобы он смог проломить ее. И в то же время они были уже достаточно
близко.
быстро обнаружил его: маленький тощий человек беззвучно, почти как тень,
перевалился через ступеньку и спрятался у подножья следующей. Их разделяли
только три ступеньки. С такого расстояния можно было разглядеть грубое,
грязное лицо этого человека, с морщинами, напоминавшими борозды. Глаза его
были похожи на щели. Райнасон слишком часто встречал таких людей на Краю;
он знал, что имеет дело с человеком, переполненным жестокой ненавистью,
ищущим любую возможность выплеснуть ее на всякого, кто попадается на его
пути. Мысли об этом вызвали у него озноб.
одновременно посылая луч станнера, ударивший в стену в двух футах от
Райнасона, который, лежа на животе, на этот раз даже почувствовал
леденящую вибрацию камня. Он медленно нацелил дезинтегратор на гребень
очередной ступеньки, через который должен был перевалить нападавший, и
стал ждать его прыжка. Внутри он ощущал только страшный холод, который
вполне соответствовал ветру, разгуливавшему над ним.
к краю ступеньки, и Райнасон попал лучом в камень чуть позади него. Теперь
их разделяла только одна ступенька.
карабкались вверх позади маленького мужчины. Но у него не было времени на
то, чтобы заниматься ими.
другой. Второй луч зацепил Райнасона за кисть левой руки и на какое-то
мгновение вывел его из равновесия. Но он уже стрелял в ответ, откатываясь
в сторону. Его третий выстрел вырвал у нападавшего правое плечо и часть
шеи. Несмотря на это, он в агонии попытался преодолеть сразу обе ступени,
одновременно поднимая свой станнер, который вдруг упал на камень, и
человек повалился на него. Вокруг сразу же образовалась лужа крови.
за действиями остальных нападавших. Первый, которого ему удалось
обезвредить, действительно пробрался слишком близко - Райнасон до этого
просто недооценил, насколько это было просто сделать в сумерках. Боль от
удара луча станнера распространилась теперь до самого плеча; левая рука
полностью бездействовала. Бормоча проклятия, он прицелился вдоль линии
лестницы и выстрелил.
через обыкновенную оконную замазку. Райнасон играл лучом из стороны в
сторону, превращая ступеньки в гладкую наклонную поверхность, которую
нападающим пришлось бы преодолевать, чтобы добраться до вершины.
того, как Райнасон стер их окончательно, но луч перерезал его надвое на
уровне груди. Две части тела покатились вниз. Нападавший не успел даже
издать крика боли.
над третьей ступенькой, ноги последнего нападавшего, и не было никакого
сомнения, что все остальные хорошо видели их тоже. Теперь они колебались,
не решаясь двигаться дальше. Райнасон продолжал лежать, прижавшись к полу,
ожидая развития событий. Ветер, продувая верхние части здания, издавал
истошные, раздирающие душу звуки.
массивной ступеньки и скрываясь в более глубокой тени в стороне от
лестницы, стал осторожно подбираться к только что отполированному
дезинтегратором скату. Райнасон наблюдал за ним хладнокровно, сквозь серую
пелену ярости, к которой подмешивалось отчаяние. Какой толк от всего этого
- от крови, пота, боли? Все это вызывало у него отвращение.
тело карабкающегося человека - через голову, шею и заднюю часть.
Окровавленный труп скатился вниз, туда, где начинался скат.
неуклюже прыгать вниз по крутым ступеням, не обращая внимания на то, что
стал открытой мишенью. Не без внутреннего содрогания Райнасон отметил, что
этим человеком был не кто иной, как Ренэ Мальхомм. За ним последовал
другой, затем - еще. Оказывается, всего на ступеньках их было около
дюжины; все они сорвались с места и побежали. Райнасон послал им вслед
один луч. И вот наконец они скрылись.
Его левая рука начинала понемногу оживать, благодаря восстановившейся
циркуляции крови; он машинально потирал ее здоровой рукой, раздумывая о
том, попытаются ли нападающие штурмовать Храм с другой стороны. Сегодня он
сумел одолеть одну из этих древних стен, но смогут ли они это сделать?
Естественно, у них было мало шансов взять приступом лестницу без четкого и
грамотного руководства. Но, с другой стороны - кто возьмется возглавить
этот самоубийственный штурм? Да, эти люди были отчаянными негодяями, но
своими жизнями они, тем не менее, дорожили.
Райнасоном на каменном полу, начала подавать сигналы. Наверное, это был
Лукин Евгений
Маркеев Олег
Земляной Андрей
Муркок Майкл
Шилова Юлия
Березин Федор