глазах застыло горе. - Неужели Оуэнон утонула?
жизни покинули их лица.
Оуэнон, но сейчас его ужаснуло другое - отныне он сам и его команда
обречены на нищенство. Их жизнь теперь зависела от человеческих
благодеяний: в этом мире смерть предпочтительнее существования без
цилиндра-кормушки. В былые дни люди, потерявшие чашу, кончали жизнь
самоубийством. На следующий день они просыпались вдали от дома, от друзей
и подруг, зато рядом стоял серый цилиндр - источник всех благ, дарованных
человеку в этом мире.
Бартоном взглядом. - Мы можем есть рыбу и желудевый хлеб.
веков вы способны продержаться на такой диете?
Казза. Солнце уже рассеяло туман, и открывшаяся глазам картина ужаснула
их.
ганопо, разнесены в щепки. Уцелевшая часть плота на треть оказалась на
суше, окруженная валом вздыбленной, перемешанной с травой почвы. Слева в
воде виднелись груды стволов с обрывками веревок, прижатых течением к
скалистому мысу; волны с грохотом швыряли их на камни. Но нигде на
поверхности Реки не было ни следов "Хаджи", ни тела Оуэнон. Надежды
Бартона спасти хоть несколько чаш рухнули.
- около двухсот ярдов в длину при вдвое меньшей ширине. В центре, за
вышкой, громоздилась черная статуя тридцатифутовой высоты. Огромный идол
сидел, скрестив ноги; по спине ящерицей вилась высверленная косица.
Пронзительный стеклянный блеск глаз, оскаленный рот, торчащие из пасти
акульи зубы - это был лик древнего демона, владыки смерти. В его брюхе
зияла круглая дыра каменного очага, в которой металось пламя. Дым уходил
внутрь истукана, клубами вырываясь из ушей.
совершенно искореженные и разбитые, другие - покосившиеся, но устоявшие
при ударе о берег. Бартон насчитал десяток мачт с прямым парусным
вооружением и штук двадцать - с косыми латинскими парусами; все они были
убраны. Вдоль бортов лежало множество лодок разных форм и размеров,
привязанных к массивным деревянным стоякам.
вождя или храм, как предположил Бартон. Именно его крышу, темную и
округлую, он видел перед катастрофой.
устремилось к храму, образовав полукруг перед идолом. Бартон подошел ближе
и украдкой царапнул статую ножом. К его изумлению, он обнаружил кирпич,
покрытый черной краской. Откуда ее достали - и в таком количестве? Здесь,
на Реке, любые краски являлись большой редкостью - к великому огорчению
художников.
полголовы ниже Бартона. Облаченный в полосатую накидку и килы, с
деревянным остроконечным венцом на голове и дубовым посохом в руках, он
взгромоздился на небольшое возвышение перед храмом и начал с
необыкновенной страстностью что-то вещать своей пастве. Его посох грозил
небесам, глаза яростно горели; он извергал поток слов, в котором Бартон не
уловил ни одного знакомого. Спустя полчаса патриарх сошел с возвышения, и
толпа начала распадаться на отдельные группы.
другие направились к левому борту, где разрушения выглядели особенно
значительными, третьи занялись лодками - видимо, им было поручено выловить
из воды стволы. Через полчаса с обоих бортов спустили весла и несколько
десятков гребцов навалились на них. Очевидно, они хотели поставить корму
по течению, чтобы затем сдвинуть весь плот и снять его с мели.
себя на практике. Вскоре стало ясно, что столкнуть носовую часть в воду
можно лишь разобрав вначале завалы бревен.
статуи, быстро кланялся и что-то пел. Прервать молитвенный ритуал Бартон
не рискнул, по опыту зная, насколько это опасно. Ему оставалось лишь
слоняться вокруг, рассматривая лодки и строения на борту. Убедившись, что
хозяева не наблюдают за ним, он заглянул внутрь нескольких хижин.
одна была набита оружием. Под навесом стояли два выдолбленных челнока и
сосновая рама будущего каноэ, которую со временем обтянут рыбьей кожей. В
пятом строении хранились самые различные предметы: ящики с дубовыми
кольцами на продажу; бивни и позвонки меч-рыбы; кипы кож - человеческой и
речного дракона; барабаны, бамбуковые дудки и арфы со струнами из рыбьих
кишок; сосуды из черепов; канаты и веревки из рыбьей кожи; каменные
светильники; коробки с зажигалками, косметикой, марихуаной, сигарами и
сигаретами; около пятидесяти ритуальных масок и множество других вещей.
Видимо, все это добро предназначалось для торговли или выплаты дани во
время странствий у чужих и враждебных берегов.
хранились чаши. В ожидании своих владельцев, серые цилиндры стояли на
высоких стеллажах. Он пересчитал их - ровно триста пятьдесят. По его
прикидкам на плоту находилось чуть больше трехсот человек; значит,
тридцать-сорок штук - явно лишние. Даже при беглом осмотре Бартон
обнаружил, что все чаши, кроме тридцати, помечены. На их ручках висели
обожженные глиняные таблички с клинописными знаками. Внимательно
рассмотрев их, он решил, что надписи имеют сходство с вавилонскими и
ассирийскими письменами, знакомыми ему по копиям.
ему не удалось. Каждая чаша была снабжена особым запорным устройством;
открыть ее мог только владелец. Существовало несколько гипотез о природе
этих замков; согласно одной из них, внутри цилиндра находилось нечто вроде
реле, настроенного на электрофизическое поле хозяина и срабатывающего в
нужный момент. Что касается непомеченных чаш, то они были свободными -
именно так называли их в долине.
бесконечных просторах Мира Реки, каждый обнаружил возле себя персональный
цилиндр. На вершинах грейлстоунов для них были сделаны углубления, и в
центральном стояла свободная чаша. Очевидно, неведомые благодетели хотели
подсказать воскрешенным, как нужно пользоваться их даром.
утихли громы и молнии, заинтригованные люди взобрались наверх и раскрыли
стоявшие цилиндры. На этих чашах не было замков, и перед восхищенными
взорами любопытных предстали наполненные едой сосуды. Пища появлялась в
мисках, закрепленных наподобие судков внутри чаш; в других контейнерах,
похожих на стаканы, было вино, табак и мелкие предметы - зажигалки,
расчески, зеркала, ножницы, косметика и даже туалетная бумага.
и они вновь одарили людей питьем и едой. Однако человек всегда недоволен
тем, что имеет; прошла неделя - и многие уже жаловались на однообразие
блюд, слишком умеренное число сигарет или недостаток выпивки. Расторопные
счастливцы, прихватившие с грейлстоуна вторую чашу, имели все в двойном
количестве - пока другие руки, более сильные и жестокие, не отняли их
богатства. Ибо свободные цилиндры являлись величайшим сокровищем в этом
мире - ради них убивали, их отнимали силой или похищали.
видеть такого впечатляющего их собрания. Тридцать цилиндров! Племя,
обитавшее на плоту, оказалось богатым, очень богатым! И если он сможет
уговорить вождя поделиться этим сокровищем, то проблема пропитания будет
решена. В конце концов, крючконосые в долгу перед экипажем "Хаджи"; по их
вине потеряно все - судно, оружие, одежда и чаши, а с ними - и право на
жизнь.
свои границы. Свободные цилиндры являлись слишком большой ценностью; они
приносили команде плота немалый доход и могли служить выкупом у тех
берегов, где скорость судна и сила оружия не обеспечивали безопасного
плавания. Если он попросит у вождя семь чаш и получит отказ, то за
цилиндрами наверняка станут приглядывать. Пожалуй, не следовало
распространяться на эту тему и возбуждать излишнюю подозрительность. Их
могут в любой момент выкинуть с плота.
молитвы и направился на остров; очевидно, он хотел понаблюдать за ходом
работ. Бартон в нерешительности остановился, потом, упрямо вздернув
голову, зашагал следом. Он все-таки решил потолковать о свободных чашах -
вне зависимости от исхода.
- Мафусаил.
из Ветхого Завета. Нет, этот Мафусаил не имел к нему никакого отношения.
Он родился в Вавилоне и никогда даже не слышал о евреях. На Земле он был
Сертаков Виталий
Черепнин Владимир
Каменистый Артем
Посняков Андрей
Акунин Борис
Глуховский Дмитрий