смерти жены, и дети были одни. Будучи там, я почувствовал, что к хижине
приближаются двое, - жажда насилия и убийства шла перед ними, словно красный
туман. Бежать было некуда и спрятаться негде.
арбалет пьяного хозяина и зарядил его. Потом вышел наружу и стал поджидать
убийц. На Вагрийской войне я убивал с помощью меча, но поклялся никого более
не лишать жизни. И я молился, чтобы они повернули прочь, испугавшись моего
оружия.
проповедующий любовь. Со смехом они обнажили мечи. Арбалет, который я держал
в руках, убил много людей, и в черном дереве его приклада заключалась
смертоносная власть. Убийцы приближались, и моя рука пустила первую стрелу.
Первый воин погиб, второй обратился в бегство. Не раздумывая, я выстрелил
ему в затылок. Мне хотелось прыгать от радости, ведь я спас детей. Но потом
тяжесть содеянного придавила меня, и я упал на колени, отшвырнув от себя
арбалет.
один из них, кроме меня, не поднимал меч на человека. Все они умерли, не
противясь, когда враг пробил стену и вторгся в крепость. Я же в
один-единственный миг предал все, что мы защищали.
спастись.
Дара и лишив их благости Истока, чтобы Братство не могло отыскать их вновь.
Я уложил их спать и убаюкал, а после убрал тела с поляны и зарыл в лесу.
я не думал об этом. Я не хочу, чтобы кто-то из вас подвергся подобным мукам.
И наилучший способ избегнуть этого - взять посох Истока. - Дардалион сел, и
Экодас увидел, что руки у него дрожат.
еще не значит, что его доводы верны. Он говорил о том, что любовь порождает
любовь, а ненависть родит ненависть. Мы все с этим согласны - и если бы мы
обсуждали только этот предмет, мне не было бы нужды говорить. Но все намного
сложнее. Меня попросили защищать здесь взгляды, которые в корне расходятся с
моими. Стало быть, Экодас прав, а его доводы неверны? Или верны доводы, а
Экодас заблуждается? Откуда мне знать? Откуда знать всем нам? Рассмотрим же
картину более широко.
Дельнохе, уланы на Скельнском перевале, пехота в Эрекбане - все они готовы
сразиться, а быть может, и умереть, защищая свои семьи, свою родину, в том
числе и нас. Неужели они поступают дурно? Неужели Исток не допустит их к
вечной жизни? Хочу надеяться, что нет. Этот мир создан Истоком. Каждое
животное, каждое насекомое и каждое растение сотворено им. Но для того,
чтобы дать жизнь одному, должно умереть другое. Таков путь всего сущего.
Роза, расцветая, заслоняет свет мелким былинкам. Ради благополучия льва
должен умереть олень. Весь мир - неустанная битва.
предоставляем другим брать груз ответственности - и грехов - на себя. -
Экодас умолк и оглядел священников - гордого Вишну, бывшего прежде готирским
дворянином, огненного Магника, явно изумленного произошедшей в ораторе
переменой, стройного остроумца Палисту, взирающего на него с насмешливым
весельем. Оглядел и улыбнулся. - Ах, братья мои, если бы мы спорили лишь о
том, стоит ли нам становиться воинами-священниками, было бы легче подобрать
препятствующие этому требования морали. Но дело обстоит иначе. Мы собрались
здесь потому, что Черное Братство вознамерилось заполнить мир, посеяв хаос и
отчаяние и в этой, и в других странах. И память нашего отца-настоятеля
живописует нам, на что способны эти люди. Мы знаем также, что обычные воины
не могут устоять против их злой власти. - Он снова умолк и отпил воды из
глиняного кубка. - Отец-настоятель рассказал нам, как умертвил рыцарей,
пришедших убить детей, - но был ли у него выбор? Разве мог он позволить
принести в жертву двух невинных созданий? Какой цели это послужило бы? Что
до искупления - кто знает, куда отправились души этих воинов и какие надежды
на искупление ждут их там?
которую он испытал, убив их. Ибо в этом заключается суть нашей дискуссии. В
качестве воинов-священников мы должны сражаться без ненависти - если должны
сражаться вообще. Мы должны быть защитниками Света.
перевешивает Добро, как нам следует поступить? Мы одарены Истоком, что
позволяет нам выступить против Черного Братства. Презреть ли нам эти дары?
Есть много людей, готовых взять посох. Есть много священников, готовых
странствовать - и странствующих - по свету с проповедью любви.
способные разбить злые чары? - Экодас распростер руки. - Где, как не здесь?
Никто из нас не может сказать с уверенностью, правильный ли путь мы
выбираем. Но о розе судят по лепесткам и аромату. Братство рвется к власти,
чтобы возвестить затем наступление нового кровавого века. Мы желаем, чтобы
люди жили в мире и гармонии, чтобы они могли любить, растить сынов и дочерей
и любоваться вечерами красой заката, зная, что Зло бессильно повредить им.
его возможно победить любовью, да будет так! Но если оно желает людских мук
и смерти, мы выйдем к нему с мечом и щитом. Ибо мы - Тридцать, и в этом наша
цель! - Экодас сел и закрыл глаза - чувства бурлили в нем, и мысли путались.
меч и положил его на стол перед собой. Магник последовал его примеру,
нарушив тишину резким скрежетом вынутой из ножен стали. Священники один за
другим обнажили мечи, и наконец остались только Дардалион и Экодас.
Дардалион ждал, и Экодас встал с легкой улыбкой, глядя в глаза настоятелю.
оружием и что ненависть и смерть от этого только разрастаются.
свистнула в воздухе, отразив свет многочисленных ламп.
***
останавливался, чтобы перемолвиться словом с солдатами, которых помнил по
именам. Такие черточки усиливали в людях любовь к нему, и он это знал.
выслужившийся из мелких чинов во время гражданской войны, теперь стал одним
из самых крупных военачальников дренайской армии. Дун Гален - формально
адъютант Карнака, в действительности человек, чья сеть шпионов позволяла
Карнаку удерживать в руках бразды власти.
последовали за ним. Двое часовых у входа скрестили копья в знак того, что
правителя беспокоить нельзя, и солдаты вновь отошли к своим лагерным
кострам.
плечами.
навестить друзей. Больше они его не видели. Позже, когда его комнату
обыскали, выяснилось, что он взял с собой несколько смен одежды и золото,
похищенное из склепа Варачека, - около двухсот рагов. С той поры его след
затерялся.
всякого ночного шороха, каждой хлопнувшей ставни.
мог мне довериться? Ядра Шемака! Нездешний - всего лишь человек, и он один.
видишь, что у нас творится? Из-за какой-то девчонки, погибшей по несчастной
случайности, мне пришлось выложить чуть ли не двадцать тысяч золотом - что я
едва ли могу себе позволить, - а сын мой бежит прочь, точно испуганный заяц!
Гален. - Они доставят его назад.
- усмехнулся Карнак. Это одно из преимуществ правителя. - Усмешка померкла
на его губах. - Три жены, десятки на все готовых женщин, и что же в итоге?
Бодален. Чем я заслужил такого сына, Астен? Скажи.
молод и упрям. Я уверен, что он не хотел смерти девушки, просто молодежь
решила поразвлечься немного.
багровом лице буркнул Астен.
убийственный взгляд.