Чтение 21–й страницы книги ~Бесконечная война~

любит вдаваться в академические подробности.

- Сейчас мы в реальности находимся в ситуации, напоминающей эту
психологическую концепцию. Результат чего - катастрофа. Трагедия. Как мы
уже знаем по предыдущему собранию, сделать здесь мы ничего не можем.
Относительность держит нас в прошлом - в прошлом для техники тельциан.
Относительность ставит нас лицом к лицу с этой техникой, относящейся к
нашему будущему. Мы можем только надеяться, что в следующий раз ситуация
кардинально изменится. И единственное, чем мы можем тут содействовать -
это постараться вернуться на Старгейт, чтобы на Земле узнали о случившемся
и тогда, возможно, специалисты на основе полученных нами повреждений
смогут создать какую-нибудь контрсистему.

- Сейчас мы можем атаковать входную планету и уничтожить базу
тельциан из космоса, не высаживая десант. Но мне кажется, что это повлекло
бы за собой слишком большой риск. Нас могут... сбить с помощью того же
устройства, что нанесло нам такой урон сегодня, и мы уже не вернемся на
Старгейт, и не принесем сведения, которые я считаю жизненно важными для
Земли. Мы могли бы послать автоматический снаряд, зонд, с соответствующим
сообщением, но он может не достичь цели, и мы так и останемся позади
противника в техническом оснащении.

- В соответствии с этим, мы рассчитали курс, который позволит нам
обогнуть Иод-4, коллапсар будет прикрывать нас от нападения с базы
противника на входной планете, и вернуться на Старгейт в кратчайший срок.

Тут командор сел и помассировал виски. Я не поверил своим глазам.

- Все вы здесь, по крайней мере, командиры секций или отделений.
Большинство из вас имеет отличные послужные списки. И я надеюсь, что
некоторые из вас вновь присоединятся к Силам по истечению двух лет вашей
службы. Те, кто пожелает вернуться, будут, очевидно, произведены в
лейтенанты и станут настоящими командирами.

- Именно с этими людьми я сейчас говорю, и не как непосредственный
начальник, а как старший офицер и товарищ.

- Человек не может принимать командные решения, исходя только из
соображений тактики и действовать только в соответствии с задачей нанести
противнику максимальный урон, понеся при этом максимальные потери. Ведение
войны в наше время превратилось в очень сложное дело. Победа - сложное
целое, куда входят и военный успех, и экономическая ситуация,
стратегические соображения, политические силы - десятки, в буквальном
смысле, десятки факторов.

Я слушал командора, но в сознании у меня закрепился только один факт:
всего час назад треть моих товарищей погибла мгновенной смертью, а он
сидит тут перед нами и читает лекцию по теории ведения войны.

- Поэтому иногда, чтобы помочь выиграть войну, нужно отказаться от
сражения. Сейчас мы находимся именно в такой ситуации.

- Мне не легко принять решение. Как никогда трудно, за всю мою
службу. Потому что на Земле, по крайней мере, оно может показаться
трусостью.

- Наш логический компьютер считает, что мы имеем примерно шестьдесят
два процента на успех, если попытаемся атаковать базу тельциан. К
сожалению, мы имеем только тридцать процентов вероятности, поскольку
некоторые варианты атаки включают в себя таран входной планеты на
околосветовой скорости.

О БОЖЕ!

- Надеюсь, что никому из вас не приходилось стоять лицом к лицу с
необходимостью принимать такое решение; когда мы вернемся на Старгейт,
меня, возможно, будет судить трибунал - за трусость в бою. Но я искренне
уверен, что информация, которую мы доставим, которую получат, исследуя
нанесенные "Годовщине" повреждения, гораздо важнее, чем уничтожение одной
базы противника. - Командор выпрямился. - Гораздо важнее, чем карьера
одного офицера.

Я едва удержал смешок. Конечно же, "трусость" тут совершенно ни при
чем. Конечно же, командор не имел понятия о таком примитивном и невоенном
чувстве, как желание жить.

Аварийная ремонтная команда ухитрилась залатать огромную пробоину в
борту "Годовщины" и загерметизировать поврежденный сектор. Остаток дня мы
занимались уборкой помещений, не прикасаясь естественно к драгоценным
"уликам", в жертву которых командор жаждал принести свою карьеру.

Хуже всего было выбрасывать за борт трупы погибших. Особенно тех, у
кого лопнули противоперегрузочные оболочки.

Я зашел в комнату Эстелл на следующий день, едва она закончила
дежурство.

- Сейчас тебе ее видеть ни к чему, - сказала она, потягивая из
стакана смесь этилового спирта, лимонной кислоты и воды, с каплей
какого-то эфира, за отсутствием апельсиновой цедры.

- Ей уже ничего не грозит?

- Не совсем. Во всяком случае, следующие две недели. Я объясню. - Она
поставила стакан и оперлась подбородком на переплетенные пальцы рук. -
Такая рана ничего серьезного не представляла бы - в нормальных условиях.
После переливания крови мы бы смочили кое-чем ее внутренности и зашили бы
рану. Через пару дней она бы уже вставала.

Но имеются осложнения. Еще никто не получал ранение, находясь в
коконе оболочки. Пока нет никаких тревожных симптомов, правда. Но мы хотим
подержать ее еще несколько дней. Кроме того, мы боялись перитонита.
Знаешь, что такое перитонит?

- Да, приблизительно.

- Произошел разрыв в тканях внутренних органов - под воздействием
давления. Воспаление брюшины. Поэтому мы полностью стерилизовали полость.
Потом мы, естественно, заменили погибшую микрофлору готовой культурой из
наших запасов. Это тоже, в общем-то, обыкновенная процедура, но обычно ее
применяют при более опасных ранениях.

- Я понял. - От рассказа Эстелл мне стало не по себе. Похоже, наши
доктора не понимают, что нас совсем не восхищает видение самих себя, как
мешков из кожи, наполненных непотребным мусором.

- Уже только поэтому не стоит ее беспокоить еще несколько дней.
Замена внутренней микрофлоры - это процедура безопасная, но она производит
бешеный эффект на пищеварительную систему.

- Но опять же, в нормальных условиях ей ничто не угрожало бы. Но мы
тормозимся на постоянных полутора "ж", а ее внутренние органы и так
получили хорошую встряску. И если мы вдруг начнем увеличивать ускорение,
хоть немного выше двух "ж", она погибнет.

- Но... нам придется давать больше двух, на финальной прямой! Что...

- Знаю, знаю. Но это еще недели через две. К тому времени она уже
поправится.

- Уильям, ты должен посмотреть правде в глаза. Она чудом выжила. И
только если повезет, она доберется до Земли. Жаль, конечно, она много
значит для тебя, но мы уже стольких потеряли... ты должен свыкнуться с
этой мыслью...

Я сделал долгий глоток из своего стакана. Содержимое его ничем не
отличалось от эстеллиного, не считая лимонной кислоты.

- Ты становишься довольно толстокожей.

- Возможно... нет, я просто реально смотрю на вещи. Мне кажется,
впереди нам еще не такое придется увидеть.

- Меня это уже не волнует. Едва придем на Старгейт, как можете
считать меня штатским.

- Не торопись. Эти клоуны, призвавшие нас на два года, вполне могут
растянуть их до четырех или...

- Или шесть, или двадцать, или до бесконечности. Но ничего у них не
получится. Начнется восстание.

- Не знаю. Если они приучили нас убивать, они могут приучить нас к
чему угодно. Даже добровольно остаться на сверхурочную.

Мрачная перспектива.

Позже мы попытались заняться любовью, но ничего не вышло. Мы оба были
заняты посторонними мыслями.

Я увидел Мэригей примерно через неделю. Она была еще очень слабой,
сильно осунулась и с трудом реагировала на окружающее. Док Уильсон заверил
меня, что этот эффект дают медикаменты, мозг, к счастью, совсем не
пострадал.

Мэригей все еще не поднималась с койки, кормили ее через трубку,
внутривенно. Я начинал чувствовать беспокойство. Хотя с каждым днем ей
становилось все лучше, но если она не встанет на ноги до прыжка, у нее нет
шансов выжить. Ни Док Уильсон, ни Эстелл ничем не могли меня обнадежить.
Все зависит от выносливости Мэригей, говорили они.

За день до выхода на финальную прямую они переместили ее в
противоперегрузочную койку Эстелл в лазарете. Чувствовала она себя уже
вполне хорошо и начала принимать пищу нормальным образом, но вставать еще
не могла - при полуторной силе тяжести.

Я пришел к ней в медотсек.

- Ты уже знаешь, что мы меняем курс? К Тет-38 пройдем через Альфа-9.
Еще четыре месяца в этой проклятой жестянке. Но зато шесть дополнительных
лет боевого стажа, с соответствующей оплатой.

- Это хорошо.

- Еще бы, ты подумай только, вот вернемся мы на Землю...

- Уильям.

Я замолк. Никогда не умел врать.

- Хватит меня подбадривать. Расскажи про вакуумную сварку, про свое
детство, все что угодно. Только не суй ты мне эту чушь про возвращение на
Землю. - Она отвернулась к стене.

- Я слышала, как два врача разговаривали обо мне в коридоре. Думали,
что я еще не проснулась. Но я и сама уже догадалась, очень уж все
старались меня обнадежить.

- Так что расскажи мне о Мехико-Сити, ты ведь родился в 1975 в
Мехико-Сити, правильно? А что было потом? Ты все время там жил? А в школе