Ее тельце содрогнулось.
стороне, - сказала она еле слышным голосом. - Я шла последней. Когда он
пожирал остальных, я слышала их вопли. Я хотела убежать, но этот
дьявол, Сильвио Мануэль, был с обеих сторон моста. Некуда было
спастись.
и точным воспоминанием о чем-то или простым ощущением. Горда сказала,
что для нее это было в точности так, как сказала Роза: совершенно
ясным воспоминанием. Остальные двое с ней согласились.
женщины кричали так, как рассказывала Роза, то прохожие должны были это
слышать. Вопли вызвали бы тревогу. На секунду я почувствовал, что
весь город должен был быть в заговоре. Озноб прошел по моему телу. Я
повернулся к Нестору и прямо выразил все, что чувствовал.
воинами высших достоинств, и, как таковые, они были совсем одинокими
существами. Их контакты с людьми были один-на-один. Не было такой
возможности, чтобы целый город или хотя бы люди, живущие около моста, с
ними стакнулись. Для того, чтобы это было возможно, все эти люди
должны были бы быть воинами - вероятность крайне ничтожная.
Притворяешься, что ничего не знаешь, а сам был здесь. Это ты привел нас
сюда! Это ты толкал нас на этот мост! - В глазах женщин зажглась
угроза.
все, что я знаю.
Женщины набросились на него.
Что ты за глупый осел?!
думал, что, будучи активными людьми, они смогут более расслабиться,
если будут двигаться и разговаривать на ходу вместо того, чтобы сидеть
на месте, как предпочел бы я.
вновь высказывали свое чувство, что Сильвио Мануэль был пугающей
фигурой.
какой-нибудь урон. Они только помнили, что были парализованы страхом.
Роза не сказала ни слова, но знаками выражала свое согласие со всем,
что говорили другие. Я спросил их, была ли это ночь, когда они
пытались перейти мост. И Лидия, и Жозефина сказали, что был ясный день.
пояснила разногласие, сказав, что это были утренние сумерки, может
быть, время как раз перед ними. Мы достигли конца коротенькой улочки и
автоматически повернули назад, к мосту.
только что обдумывала. - Мы пересекли или, вернее, Сильвио Мануэль
заставил нас пересекать параллельные линии. Этот мост - место силы.
Дыра в этом мире. Вход в другой мир. Мы прошли в этот вход. Должно
быть, проходить было больно, так как мое тело боится. Сильвио Мануэль
ждал нас с другой стороны. Никто из нас не помнит его лица, так как
Сильвио Мануэль - это темнота. И он никогда не покажет свое лицо. Мы
могли видеть только его глаза.
знают, что лицо Сильвио Мануэля находится в темноте. Можно слышать
только его голос, мягкий, как приглушенное покашливание.
рассматривать, что я ощутил всего себя. Ее глаза были с хитринкой, что
дало мне основание подозревать, что она знает о чем-то, но не говорит.
Я спросил ее. Она отрицала. Но признала, что ощущает множество
необоснованных чувств, которые она не старается объяснять. Я
подталкивал ее, а потом прямо потребовал, чтобы женщины попробовали
вспомнить сообща, что все-таки случилось с нами на той стороне моста.
Каждая из них могла вспомнить только вопли остальных.
вступали. Я спросил у Нестора, не имеет ли он хоть какого-нибудь
представления о том, что же все-таки произошло. Его бесстрастным
ответом было, что все находится где-то вне его понимания.
единственной открытой для нас дорогой было пересечь этот мост. Я
предложил им вернуться обратно к мосту и перейти через него. Мужчины
согласились немедленно. Женщины - нет. Истратив все свои доводы, я в
конце концов вынужден был толкать и тащить лидию, розу и Жозефину.
Горда не была расположена идти, но, казалось, она была заинтересована
происходящим. Она шла рядом, не помогая мне тащить женщин. Хенарос
поступали так же. Они нервно посмеивались над моими попытками
справиться с сестричками, но и пальцем не шевельнули, чтобы помочь мне.
Так мы дошли до той точки, где останавливались ранее. Там я внезапно
почувствовал, что слишком слаб, чтобы удержать троих женщин. Я заорал
на Горду, чтобы она мне помогла. Она сделала полуискреннюю попытку
схватить лидию. Но тут группа распалась, и все, кроме Горды стали
пробираться, спотыкаться, отдуваясь, к безопасности улицы. Мы с Гордой
остались как бы приклеенные к мосту, не имея сил идти вперед и не желая
возвращаться.
так как это я ждал их на той стороне моста. Она добавила, что убеждена
в том, что я знаю, что являлся помощником Сильвио Мануэля, но не смею
открыть это никому.
Горда не должна соваться, делая такие замечания или испытывая подобные
чувства. Я схватил ее за волосы и крутанул. В высшей точке своего гнева
я спохватился и остановился. Я извинился и обнял ее. Мне на помощь
пришла трезвая мысль. Я сказал, что мне действует на нервы быть
руководителем. Напряжение по мере нашего продвижения становится все
более острым. Она со мной согласилась. Она твердо держалась за свою
интерпретацию, что Сильвио Мануэль и я были чрезвычайно близки, и когда
мне напоминали о моем хозяине, я ответил яростью. Хорошо, что она
сказала, что я должен о ней заботиться, а то бы, наверное, я сбросил ее
с моста.
моста, глядя на нас с откровенным страхом. Казалось, превалировало
очень странное состояние безвременья. Словно мы были выброшены из
привычного потока времени. Вокруг нас совсем не было людей. Мы должны
были пробыть на мосту самое малое пять минут, и ни один человек не
только не пересек за это время мост, но даже не показался нигде.
Затем, совершенно внезапно, люди опять стали двигаться вокруг нас, как
всегда бывает в такое деловое время суток.
опасную слабость. У меня было даже смутное желание задержаться в городе
еще немного, но мы сели в машину и поехали на восток, к атлантическому
побережью. Мы с Нестором вели машину по очереди, останавливаясь только
для того, чтобы заправиться и поесть, пока не достигли Вера-крус. Этот
городок был для нас нейтральной зоной. Я там был только однажды, а
другие вообще никогда не бывали. Горда считала, что такой незнакомый
город является подходящим местом, чтобы сбросить старую оболочку. Мы
остановились в отеле, и там они приступили к разрыванию на лоскутки
своих старых одежд. Волнение нового города творило чудеса с их моралью
и самочувствием.
около парка Аламеда, там же, где я когда-то останавливался с доном
Хуаном. В течение двух дней мы были совершенными туристами. Мы делали
покупки и посещали столько туристских мест, сколько возможно. Женщины
выглядели просто поразительно. Бениньо купил в магазине, где
продавались заложенные и невостребованные вещи, фотоаппарат. Аппаратом
без пленки он сделал 425 снимков. В одном месте, пока мы любовались
поразительной настенной мозаикой, один служитель спросил меня, откуда
приехали эти великолепные иностранки. Я сказал, что из Шри-Ланка. Он
мне поверил и поражался тому, что они почти похожи на мексиканок.
которое дон Хуан втолкнул меня однажды. Когда он меня втолкнул, я
влетел в одну дверь и вылетел через другую, но уже не на улицу, как
должно было быть, а на рынок, находящийся примерно в двух километрах
Лукьяненко Сергей
Херберт Фрэнк
Сертаков Виталий
Круз Андрей
Свержин Владимир
Посняков Андрей