жгучая боль и конвульсии возникли опять.
как хилый, прогнивший идиот, каким ты, впрочем, и являешься, ты убьешь
себя.
еще не называл его хилым, прогнившим идиотом. Он хотел выразить свою
ярость, но его боль была такой острой, что он не мог отреагировать на
унижение.
подчиняться мне, - сказал нагваль пугающе холодным тоном. - Кивни мне,
если согласен. Но знай, что стоит тебе изменить теперь свое решение и
проявить себя позорным кретином, каким ты, впрочем, и являешься, я тут
же выбью пробку и оставлю тебя умирать.
похлопал его по спине, и боль исчезла. Но вместе с отупляющей болью
исчезло кое-что еще - туман в его уме. И тогда молодой актер познал
все, без понимания чего-либо. Нагваль еще раз представился ему. Он
сказал, что его имя - Элиас, и что он является нагвалем. Актер знал,
что это значит.
находилась в полусознании. Он наклонился к ее левому уху и шепотом
приказал ей остановить переменчивые движения ее точки сборки. Он
успокоил ее страх, рассказывая ей истории магов, которые прошли через
те же испытания, что и она. Когда девушка почти успокоилась, он
представился ей как нагваль Элиас, а затем предпринял с ней наиболее
трудную попытку в магии - передвижение точки сборки за поле
деятельности мира, который мы знаем.
мир, известный нам, но это недостижимо для неискушенных людей. Нагваль
Элиас всегда придерживался этого правила и даже не мечтал о таком
подвиге, но на этот раз нечто иное, чем его знание или его воля,
распоряжалось им. Тем не менее маневр удался. Талия вышла за мир,
известный нам, и благополучно вернулась обратно.
двух людей, вытянувшихся на земле - голого актера покрывала лишь куртка
нагваля Элиаса - и произвел пересмотр их ситуации. Он сказал им, что
они оба силою обстоятельств попали в ловушку, расставленную самим
духом. Он, нагваль, был активной частью этой ловушки, поскольку,
встретив их при определенных условиях, он был вынужден стать их
временным покровителем и привлечь свое знание магии для того, чтобы
помочь им. Будучи их временным защитником, он обязан предупредить их,
что они на подходе к уникальному порогу, и что они, индивидуально или
вместе, могут достичь этого порога, войдя в настроение покидания, но не
безрассудности, настроение ухода, но не индульгирования. Он не хотел
говорить большего, боясь смутить их или повлиять на их решение. Он
чувствовал, что, если они пересекут этот порог, это потребует от него
минимальной помощи.
отправился в город, чтобы договориться о целебных травах, циновках и
одеялах для них. Его идея заключалась в том, что в уединении каждый из
них сможет достичь и переступить этот порог. Долгое время двое молодых
людей лежали рядом друг с другом, погруженные в свои мысли. Факт, что
их точки сборки были смещены, означал, что они могли думать гораздо
глубже, чем обычно, но он также означал и то, что они волновались,
размышляли и были напуганы в такой же глубочайшей степени.
нарушила молчание и спросила актера, боится ли он. Юноша утвердительно
кивнул. Она почувствовала к нему огромную жалость, и, сняв свою шаль,
накрыла его плечи, а потом взяла его за руку.
что его боль возобновится, если он заговорит, был слишком большим и
слишком ярким. Он хотел извиниться перед ней, рассказать ей о своем
единственном сожалении, что стал причиной ее болезни, не имеет
значения, что он умирал
дня.
что била его и фактически довела до смерти. Теперь же она была очень
мирной, и это чувство было незнакомо ей, так как раньше ею всегда
управляла ее огромная сила. Она сказала ему, что ее смерть тоже очень
близка, и что она будет рада всему, что принесет с собой этот день.
мысли, почувствовал холодную дрожь. Поток энергии нахлынул на него и
заставил сесть. Боли не было, не было и кашля. Он с жадностью и глубоко
вдыхал воздух, хотя не помнил того момента, когда мог делать это
раньше. Он сжал руку девушки, и они заговорили без слов.
Они были истинными католиками, и поэтому лицезрели видение небес, где
все было живым и наполненным светом. Они "видели" мир чудесных зрелищ.
вредило. Талия лежала без сознания, а молодому человеку величайшим
усилием по самоконтролю удалось остаться в сознательном состоянии. Он
пытался что-то шепнуть на ухо нагвалю.
"видел" духа.
естественно, что талия и молодой актер не могли удержать своих видений.
Вскоре они забыли их, как это бывает с каждым. Уникальность их
переживаний состояла в том, что без всякой подготовки и не осознавая
этого, они совершили совместное сновидение и видели духа. И то, что они
добились этого с подобной легкостью, было совершенно необычно.
которых мне когда-либо приходилось встречать, - добавил дон Хуан.
Хуан не стал баловать меня. Он сказал, что это все, что он хотел мне
рассказать относительно своего бенефактора и четвертого абстрактного
ядра.
засмеялся. Потом он похлопал меня по спине и сказал, что пришло время
отправляться в пещеру.
поспешно сел в то же положение, что и в первый раз. Он был справа от
меня, касаясь моего плеча. Дон Хуан тут же, по-видимому, вошел в
глубокое состояние релаксации, которое втянуло меня в полнейшую
неподвижность и безмолвие. Я даже не мог расслышать его дыхания. Но
стоило мне закрыть глаза, как он подтолкнул меня, предупредив, что я
должен держать их открытыми.
мои глаза болеть и слезиться. В конце концов я отбросил свое
сопротивление и впал в глубочайший и чернейший сон, который я
когда-либо имел. И все же я не был во сне полностью и даже мог
чувствовать густую черноту вокруг меня. Появилось почти физическое
ощущение, что я с трудом пробираюсь сквозь черноту. Потом она внезапно
стала красноватой, затем оранжевой, затем ослепительно белой, похожей
на ужасно сильный неоновый свет. Постепенно я сфокусировал свое зрение,
пока не увидел, что сижу в той же позе рядом с дон Хуаном - но уже не в
пещере. Мы находились на горной вершине, глядя вниз на необычное
плоскогорье вдалеке. Эта прекрасная прерия была промыта заревом,
которое, подобно проблескам света, исходило из почвы. Куда бы я не
смотрел, везде были знакомые черты: скалы, холмы, реки, леса, каньоны,
увеличенные и трансформированные их внутренней вибрацией, их внутренним
заревом. Это зарево, такое приятное для моих глаз, трепетало и во мне
самом.
Хуан.
мне. Моей собственной реакцией была попытка объяснить себе, что я, без
сомнения, слышал его, и если он и говорит, как в вакууме, то это из-за
того, что на мой слух временно повлияло происходящее.
мне показалось, произнес дон Хуан. Я не мог говорить. Я чувствовал
летаргию глубокого сна, мешавшую мне произносить слова, однако я был
аллертен, как только мог.
Хуан, и я слышал его мысли так, словно они были моими собственными
словами, прозвучавшими во мне.
меня вновь взглянуть на прерию. Как только я посмотрел на удивительный
ландшафт, нити света начали исходить из всего, что было в прерии.
Сначала это походило на взрыв несметного числа коротких волокон, затем
волокна стали длинными нитеобразными прядями светимости, связанными
вместе в лучи дрожащего света, которые простирались в бесконечность.
На самом деле нет способа передать смысл того, что я увидел, это
невозможно описать за исключением нитей света. Нити не были смешаны, не
были они и сплетены. Возникая и продолжая распространяться в любом
направлении, каждая из них была отделена от других, и все же все они
были немыслимо связаны друг с другом.