озоновом слое.
Эдди. - К восемьдесят шестому "Атлеты" уже перебрались в Окленд. - Он
перевел взгляд с наклейки на Джейка. - Может, это команда низшей лиги? -
спросил он. - Трипл А?
Они играют в Омахе. Хватит об этом, пошли.
Он испытывал безмерное облегчение. Он знал наверняка, что его реальности
эта чума не грозит, потому что в ней не было "Монархов Канзас-Сити". Может,
на основании этой информации не представлялось возможным делать
окончательные выводы, но Джейк чувствовал свою правоту. А как же приятно
осознавать, что твоим отцу и матери не суждено умереть от болезни,
прозванной "Капитан Трипс", и их тела не сожгут на... свалке или где-то
еще.
его 1977-й находились в разных реальностях. Потому что, пусть эта ужасная
чума и прокатилась по миру, где ездили автомобили "такуро-спирит" и Джордж
Бретт играл за "Монархов Канзас-Сити", Роланд говорил, что катаклизмы могут
распространятся... что тот же супергрипп может просочиться через ткань
пространства, как электролит просачивается через кусок материи.
таким красивым, романтичным. Но, допустим, вода там застоялась и
подернулась ряской. Допустим, эти образования, а-ля Бермудский треугольник,
которые Роланд назвал червоточинами, когда-то крайне редкие, стали скорее
правилом, чем исключением? Допустим... мысль это ужасная, гарантирующая,
что до трех ночи уже не заснуть... что все реальности начнут перемешиваться
с нарастанием структурных слабостей Темной Башни? Допустим, ее остов не
выдержит, один уровень упадет на следующий... тот на следующий, тот... до
тех пор, пока...
чтобы не вскрикнуть.
разозлился. Оттого, что испугался, или оттого, что Эдди уловил его
состояние? Он не знал. Да и не хотел знать.
конечно, не знаю, о чем ты думал, но, что бы это ни было, сейчас самое
время больше об этом не думать.
пересекли улицу. И направились к парку Гейджа, где Джейка ждало одно из
самых больших потрясений в его короткой жизни.
закругленные буквы), они ступили на вымощенную дорожку, проложенную через
английский парк, необратимо превращающийся в эквадорские джунгли. Поскольку
в это жаркое лето за парком никто не ухаживал, растения пошли в рост.
Осенью тоже никто ничего не подрезал, не выстригал лишние побеги, так что
от парка уже осталось одно название. Указатель за аркой извещал о том, что
они попали в Рейнский розарий, и действительно, вокруг росли розы.
Большинство уже отцвели, кроме нескольких диких. Они напомнили Джейку о
розе на пустыре на углу Сорок шестой улицы и Второй авеню, и у него заныло
сердце.
полосатым шатром и лошадками. Карусель застыла, разноцветные лампочки не
горели, музыка замолкла навсегда. По спине Джейка пробежал холодок, когда
на шее одной лошадки он заметил детскую бейсбольную перчатку, зацепившуюся
за сбрую. И сразу отвел глаза.
тропу так, что странникам пришлось идти колонной по одному, как
потерявшимся детям в сказочном лесу. Шипы разросшихся и неухоженных розовых
кустов цеплялись за одежду Джейка. Каким-то образом он оказался в авангарде
(возможно, потому, что Роланда не отпускали собственные мысли), поэтому
"Чарли Чу-Чу" увидел первым.
игрушечных, он вспомнил высказывание стрелка о том, что ка - все равно
что колесо, всякая точка на котором всегда возвращается в прежнее место.
Нас преследуют розы и поезда, подумал Джейк. Почему? Я не
знаю. Наверное, это еще одна за...
"Божетымойправедный" - все в одно слово. Ноги у него подогнулись, он
опустился на землю. Собственный голос донесся до ушей из далекого далека.
Сознания он не потерял, но многоцветный мир перед глазами поблек: листва
стала серой, совсем как осеннее небо над головой.
Эдди эти слова на другом континенте. А может, и на другой планете. То ли в
Бейруте, то ли на Уране. Джейк почувствовал, как ему на плечо легла рука
Роланда.
слова. Рука Роланда свалилась с его плеча. Все стояли и смотрели... кроме
Джейка, который смотрел сидя. Он полагал, что со временем ноги у него
окрепнут и он сможет встать, но пока они напоминали вареные макаронины.
уменьшенной копии той, на которую они прибыли. На свесах крыши красовался
большой щит с надписью "ТОПИКА". А сам поезд будто сошел со страниц книги
"Чарли Чу-Чу". Те же вагоны, тот паровоз "Биг-бой-402". И Джейк знал: если
б у него хватило сил подняться и подойти к поезду, он бы нашел мышиное
семейство, устроившееся на сиденье, где раньше сидел инженер (и его,
безусловно, звали Боб Как-его-там). А еще одно семейство, ласточек,
примостилось на дымовой трубе.
поезд, стоящий у миниатюрной станции, с бегающими по коже мурашками, со
скрутившимся в узел желудком. По ночам он плачет черными
маслянистыми слезами, и они блестят в ярком свете его
прожектора. Но в свое время, Чарли-бой, ты покатал
ребятишек, не так ли? Ты ехал по периметру парка
Гейджа, а ребятишки смеялись. Все смеялись, за исключением
нескольких. Эти-то знали, кто ты такой, и кричали. Как
кричал бы я, будь у меня для этого силы.
а Роланд под другую, Джейк сумел подняться. Его качнуло, но он устоял на
ногах.
звучал мрачно. Мрачным оставалось и его лицо. - У меня тоже такое ощущение,
что я сейчас упаду. Это же поезд из твоей книжки. Один к одному.
"Чарли Чу-Чу". - вставила Сюзанна. - То ли она жила здесь, то ли до 1942
года, когда эту чертову книгу опубликовали, побывала в Топике...
вокруг парка Гейджа. - закончил за нее Джейк. Страх уже спал, и он, не
только единственный ребенок в семье, но и очень одинокий ребенок, испытывал
безграничную любовь и признательность к своим друзьям. Они видели то, что
видел он, они понимали причину его испуга. Естественно, все они составляли
ка-тет.
игры, - промурлыкал Роланд.
покатил коляску Сюзанны через рельсы. Роланд последовал за ним. Джейк на
мгновение задержался, вспомнив сон: он и Чик пересекают железнодорожные
пути, и тут ушастик внезапно поворачивает и бежит по шпалам, отчаянно лая
на приближающийся прожектор.
застывший у станции, темный круг потухшего прожектора, похожего на мертвый
глаз.
боишься. Вижу, маленькая моя, дорогая злючка. И погас.
ожидая, что прожектор вспыхнет вновь, может, даже поезд сдвинется с места,
чтобы раздавить его, но ничего такого не случилось.
спутниками.
вывеске при входе), превратился в кладбище мертвых животных. Некоторые
животные, освобожденные из клеток, убежали, другие умерли неподалеку.
Большие обезьяны так и остались в обезьяннике, умерли, взявшись за руки. У
Эдди на глаза навернулись слезы. С тех пор как остатки героина
"выветрились" из организма, он отличался очень бурной эмоциональной
реакцией. Прежние друзья подняли бы его на смех.
приблизился к нему. обнюхал, потом вытянул длинную шею и завыл.