Это было все равно, что стоять в пороховом погребе Эшкорека и высекать
кремнем искры.
неистовство; если я тот, кого они ждут, то же самое неистовство
выплеснется мне в лицо". Я не знал, как именно они собрались меня
проверить. Глядя на их безумный пыл, можно было ожидать чего угодно.
разбрызгивали красные и зеленые отблески на ее грудь и шею, когда она
склонилась над лампой на треножнике. На полу в центре комнаты был
нарисован белый круг бегущих животных, заляпанный коричневыми пятнами;
несомненно, это была кровь.
показалось, что звери побежали: каждый из них бросался на животное впереди
себя. Это напомнило мне стадо, спасающееся бегством от роя жалящих оводов.
Я почувствовал, как меня притягивает эта картина и подумал: "Я могу
потягаться с их силой". И (как я думал) по своей воле я решил вступить в
круг бегущих зверей, и там посмотреть, что меня ожидает.
кем-нибудь из них, и увидите свою ошибку. До сего дня я не знаю,
действительно ли оно было тогда со мной, их демоническое божество,
повелитель тьмы. Возможно, древнее колдовство, неотъемлемая часть жизни
хессеков, было столь убедительным, или их открытая вера была столь
настойчивой, что вызвала его к жизни, подобно тому, как устрица в своей
раковине создает из песка жемчужину.
обонял их запах, чувствовал их тепло, видел, как из их пастей каплет
настоящая слюна.
оказался в каком-то месте без света и звуков, и он был там вместе со мной.
Шайтхуном, повелителем мух, но я ощущал его присутствие как дыхание возле
моего уха. Помню, что я выставил против него мои силы, как вокруг стоянки
племени выставляют загородки с шипами, чтобы защититься от волков. Но это
был тот волк, от которого я не мог защититься. Нет человека, настолько
святого, чтобы нельзя было найти у него ни одной черной мысли или ни
одного дверного дела, пусть даже самого маленького. А такое дело или такая
мысль есть ворота, через которое проникают дьяволы, подобные этому дьяволу
Хессека.
частиц, в которых я увидел его творения. Крылатые жуки, мухи, черные
мотыльки, саранча, а под ними - наземные посланцы его царства: личинки,
черви и пауки, висящие на своих стальных проводах. Они летали и ползли
перед моим внутренним взором, как дождь течет по бумажной шторе на окне.
Казалось, у меня не было другого выхода, кроме как поверить в эту иллюзию;
моя сила была скована или подавлена поклонением хессеков, а еще потому,
что я не имел определенного противника, с которым мог бы бороться.
исчез и бесформенный полумрак.
животных, был пуст. Опять неподвижные, они повернули свои огромные головы,
чтобы посмотреть на меня. Бегущие, они телами чем-то напоминали львов, но
их головы больше походили на лошадиные, хотя были гораздо тяжелее, на шеях
лежали складки кожи, а короткие мускулистые ноги под провисшими животами
оканчивались лапами с пятью пальцами. От них шел какой-то болотный запах,
напоминающий запах старого ила.
толстые коричневые языки.
тень. Я знал, что это не бог хессеков, так как он никогда не мог стать
видимым, несмотря на все их крики.
никаких мужских черт. Неожиданно я осознал, что моя собственная ментальная
энергия, крепко пойманная религиозными страстями Бит-Хесси, обернулась
внутрь меня и произвела некий образ из моего собственного мозга, как бы
для того, чтобы противодействовать их образам.
его иссиня-черные волосы были такой же длины, как мои в то время, когда я
был воином в племени. Он был одет в черное, на его руках - черные кольца.
Его лицо было моим, хотя и не совсем моим, кое чем отличались глаза и рот,
многие этого бы и не заметили. Кровь зашумела в моих ушах, и ноги
подкосились.
невыразимый ужас, когда я заговорил невнятно, как ребенок.
так, как будто он меня видел. Ничто в прошлом, никакие мечты или грезы не
подготовили меня к этому - ни пророчество, ни огненная тень тогда на
острове. Казалось, что до него можно было дотронуться. Но я не подошел к
нему.
дрожали, пот по мне катился градом. - Чего ты хочешь от меня помимо
клятвы?
кинулась большая полосатая кошка, чтобы вцепиться мне в горло.
они у меня не отобрали. Я полоснул ножом по шее тигра, и его обжигающая
кровь потекла по моей руке. Все это происходило как бы в оцепенении, мой
мозг напрасно звал меня.
хессекского кладбища. В лампе на треножнике пылал огонь, и я видел, что
вся толпа вокруг лежит ниц, склонившись перед своим богом. Лели и
священник, украшенный жуками, тоже простерлись у моих ног, и здесь же
лежала еще одна фигура. Оказывается, я убил не тигра, а сумасшедшего на
поводке, который воображал себя тигром. Вот как по-настоящему выглядело их
жертвоприношение: они превращали человека в зверя и затем перерезали ему
горло. Значит, сейчас я поработал для них - окровавленный нож был опять
заткнут за мой пояс.
целовать ее, я пнул его в лицо и сломал ему зуб. Он смотрел на меня снизу
вверх и боли, казалось, не чувствовал.
горящую тень. - Он прошептал: - Ты - Шайтхун, ставший видимым, Шайтхун
воплотившийся. Повелевай нами.
теперь царапала груди ногтями, ее губы были приоткрыты, а в волосах
поблескивали гадюки. Она предлагала мне себя, предпочтя забыть о том, что
я ей сказал.
через болота, - я постарался произнести это как можно более прозаическим
тоном.
состояние, как какую-нибудь глупую девчонку. С меня было достаточно,
больше я ничего уже не хотел.
У стены стояло ложе, покрытое тряпьем. Я упал на него и сразу же
провалился в серую страну забвения.
кровь.
чудовище из моего сна. Это кошмар, не похожий на другие, он разъедает
рассудок. Но в комнату уже входил рассвет, и через секунду я разглядел,
кто там действительно был. В белом платье с белым покрывалом на голове
Лели-жрица явилась докучать мне.
лучи восходящего солнца, пробившись сквозь узкое высокое окно, залили
комнату розовым светом. В свете розового утра Лели потянулась, упало ее
покрывало, а за ним и белое свободное платье.
твои сны.
я кричал во сне, но мне показалось, что она прочла мои мысли без всякого
труда, тогда как вчера мне было непросто проникнуть в мысли Кая. В этой
верхней комнате я опять испытал на себе воздействие разрушительной энергии
чего-то древнего и страшного.
искусство исцеления, а в этот их круг я вошел, как бык в сарай мясника, и
даже еще более охотно. Если бы я не был осторожен, их сила пробралась бы в
меня и истощила бы мою собственную.