покойного бленара имел в длину около четырех футов, и если всадить эту
полосу стали в уязвимое место... Губы странника искривились в мрачной
усмешке: пожалуй, самым уязвимым местом чудища был желудок. До него он и
собирался добраться.
раскрыв пасть. Пасть! Остроконечные несокрушимые клыки, за ними -- язык...
горло! Мягкие ткани, прикрытые каменной шкурой, плоть, которую можно резать,
колоть и кромсать... Один удачный удар... Только один удар!
адской клоаки. На миг Блейд разглядел в глубине что-то черное, шевелящееся;
нарост на небе?.. язык?.. Это образование походило на клубок перепутавшихся
змей, и за ним темнела дыра размером с человеческую голову.
нему.
теплое оказалось под ним, он услышал придушенный вопль, потом сильные руки
Нуг-Уна схватили странника за плечи, помогая сохранить равновесие. Словно в
ответ на вскрик сенара, леденящий утробный рев раздался снаружи. Огромная
голова, маячившая перед входом, исчезла; до Блейда долетел гулкий звук
падения, сопровождавшийся хрипом и скрежетом, будто чудовищные когти
царапали по камням.
рукоять в его ладонь. Он сунул оружие за пояс и сказал:
стояли молча, ощущая прохладу каменной стены и напряженно прислушиваясь к
хриплому вою чудища. Утробные вопли и скрежет постепенно стихали, сменяясь
негромким шелестом песка; потом наступила тишина. Блейд осторожно развел
руки девушки и шагнул к выходу.
залитый лунным светом песок, кое-где искрившийся фиолетовыми всполохами;
затем повернул голову к спутникам.
жуткий труп у подножия скалы отпугивал остальных обитателей пустыни. Изредка
Блейд различал сквозь сон далекие протяжные вопли, казавшиеся визгом шакалов
по сравнению с ревом поверженного им монстра; эти звуки не беспокоили его --
во всяком случае, не больше, чем жажда.
развалины, превратившиеся в скалы и груды камней, еще хранили остаточную
радиоактивность, и пребывание в таком месте не слишком нравилось Блейду.
Правда, как утверждала девушка, жжение было едва заметным, и два-три дня
странствий в пустыне не могли принести большого вреда. Блейд не собирался
задерживаться тут надолго.
пересохшие глотки, потом спустились вниз и отправились в путь, прячась в
тени руин от жарких лучей восходящего солнца. Нуг-Ун задумчиво покосился на
мертвое чудище и буркнул:
потерять палку. Плохо.
у пояса меча бреггани. С сомнением поглядев на легкий клинок, сенар заявил:
опалесцирующие глаза монстра. Наверняка тот был ночным хищником, но кто
знает, какие мерзкие твари могли шататься по пустыне днем? Теперь весь
арсенал его команды состоял из меча, лука с десятком стрел, ножа Вайалы и
тяжелой палицы сенара. Пожалуй, признал Блейд, эта дубина букет полезней
всего остального, если они наткнутся на крупного хищника. Сумеет ли только
Нуг ее поднять? Если до заката они не найдут воду, им конец. Жажда
становилась нестерпимой.
череды скал -- бывшей стены или ряда домов, когда-то стоявших около
приморской магистрали. Блейд склонялся к последнему предположению; он
заметил, что изредка из-под голубоватой песчаной поверхности выступает
сплавившийся камень. Вероятно, думал странник, город у моря был уничтожен
одним мощным ударом; затем ветер погнал радиоактивное облако к
северо-западу, и ядовитая пыль саммар широкой полосой опустилась на степи и
леса. Прошло время, и в тех местах возрос Хасрат, Лес Гигантов, зеленое чудо
на рубеже равнин бреггани, таящее прохладные ручьи под сенью древесных
крон... Но если с деревьями произошла такая поразительная мутация, рассуждал
Блейд, пытаясь заглушить мысли о воде, то что случилось с людьми? Судя по
всему, ничего хорошего; они не стали великанами, а превратились в волосатых
дикарей.
чуять запах!
едва переставляла ноги. Он тоже чуял этот запах, влажный йодистый аромат
моря, доносившийся с востока. Путники миновали последнюю группу скал, и
слева открылось пустынное побережье, а за ним -- безбрежный синий океанский
простор. Сенар восторженно вскрикнул:
приятель.
может, есть немного сладкой?
прибрежной зоне сохранились ручьи, стекающие в море, или заболоченные
участки земли, где можно было докопаться до воды. Сейчас он согласился бы
глотать даже болотную грязь, если из нее удалось бы выжать хоть каплю влаги.
моря. Странник с разочарованием ковырнул носком сапога почву. Черный
выгоревший шлак, сухой и бесплодный! Тут не росло ни мхов, ни лишайника, ни
стелющихся колючих кустов, вторые изредка встречались в пустыне. Ничего!
Лишь ветер вздымал черную легкую пыль, бросая ее в лица путникам, да жаркое
солнце палило плечи.
потемнела, чудные золотистые локоны свалялись от пота, сквозь прорехи туники
просвечивало тело. Однако она не жаловалась. Она молчала и шла, и Блейд
чувствовал, что юная бреггани будет идти до тех пор, пока в ней теплится
хотя бы крохотная искра жизни. Надолго ли ее хватит?
фиолетовых песков пустыни, казалась живой, изменчивой, ласково-прохладной.
Бескрайние воды уходили вдаль, к горизонту; мириады опушенных пеной волн
катились оттуда мерной чередой, словно нескончаемый табун лошадей с седыми
гривами; негромко рокотал прибой, пытаясь оживить мертвую землю, уговорить
ее откликнуться хотя бы единым звуком, шепотом. Но земля, опаленная огнем из
сосудов зла, молчала.
видел ли он когда-нибудь такой же унылый ландшафт. Пожалуй, лишь в
Берглионе... Там, однако, был лед -- благословенный лед, из которого так
легко вытопить воду...
Идти быстро! Сладкая вода!
но тот не унимался.
убить голокожих с гор, убить страшного зверя! Большой, да! Но Нуг-Ун, -- он
стукнул себя в грудь кулаком, -- чуять лучше! Нуг-Ун чуять сладкую воду для
Блейда и его самки!
и побрел за сенаром, стараясь не отставать. Через несколько минут перед его
глазами поплыли яркие круги, а ноги словно превратились в стофунтовые гири.
Головка девушки прильнула к его плечу, глаза се были полузакрыты, сухое
частое дыхание опаляло шею. Словно сквозь сон Блейд услышал ликующий
нечленораздельный вопль сенара, подумав, что тот начинает сходить с ума.
грунте, горловина которой открывалась в море. Дно этого маленького каньона
лежало футов на двадцать ниже уровня пустыни, склоны его поросли травой и
зелеными виноградными лозами, а меж ними звенел, бежал ручеек. Хрипло
вскрикнув, Блейд устремился к нему.
двадцати милях от моря, там, где огромная река начинала дробиться на рукава,
пролагая путь к соленым водам сквозь болотистую низину, поросшую камышом и
невысокими корявыми деревьями. По словам Нуга, в полудневном переходе выше
по течению в Орилу вливался Дай; устье же Бурой, самой малой из всех крупных
потоков Триречья, лежало как раз напротив того места, где стоял Блейд. Он
видел, как ее шоколадные воды мешались с прозрачными струями Орилы, как
коричневый цвет растворялся, пропадал в серебряном, как взбаламученная
притоком речная гладь снова становилась ровной, величаво-спокойной,
сверкающей под солнцем всполохами булатной стали.
разглядеть Блейд, была вчетверо уже. НугУн никогда не странствовал по ее
Сертаков Виталий
Акунин Борис
Трубников Александр
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Кервуд Оливер Дж.