мир буквально на пять минут, только лишь затем, чтобы испытать аппаратуру
Хейджа. Тем не менее, он полагал, что находится на службе; прошение об
отставке или хотя бы об отпуске им не подавалось. И Соединенное Королевство
не могло иметь к нему претензий, ибо захваченная добыча превосходила самые
смелые ожидания. В его руках был летательный аппарат, несбыточная мечта
земных авиаконструкторов, и он знал про эту чудесную машину если не все, то
многое.
превратились в месяц, потом -- в год, а он все откладывал и откладывал
возвращение. Сначала -- опьяненный вернувшейся юностью, потом -- из
любопытства, из желания завершить дела, разгадать все тайны... Но дел все
прибавлялось, и тайн тоже не становилось меньше. Достаточно вспомнить о
межзвездном корабле ттна, покинутом где-то в северных льдах...
сколько ответственность. Подсознательно он уже не рассматривал Айден как
чуждый мир, как подмостки для бенефиса заезжего героя-гастролера и первого
любовника; он принял на себя всепланетное добро и зло, грехи и радости,
жизнь и смерть этого гигантского шара, плывущего неведомо где, рядом со
своим солнцем, так напоминавшим земное. Пожалуй, даже в родной реальности он
не брал на себя подобного груза, ибо там сфера его интересов была обозначена
вполне четко: Британия. Там его не заботило благоденствие России, Индии или
Соединенных Штатов; все эти страны, большие, малые и совсем крошечные,
оставались врагами, соперниками или, в лучшем случае, партнерами.
то, что в нем сохранится и варварская непосредственность Севера, и мудрая
зрелость Юга. Он не должен допустить, чтобы беззащитный Ратон истек кровью
или закуклился под скорлупой силового поля, чтобы сила и благородное
мужество Хайры превратились в жестокую жажду завоеваний, чтобы империя и
эдорат перегрызли друг другу глотки, сделав из своих земель опаленные войной
кладбища, чтобы мечи завоевателей опустошили Калитан, Перешеек, Рукбат,
Катраму, Сайлор. Воистину, он стал пэром Айдена и в этом качестве отвечал за
весь Айден! И это чувство, новое и непривычное для Ричарда Блейда, шпиона Ее
Величества, будто бы служило предвестником другой ответственности, еще более
тяжкой и сложной: ответственности за Землю. За всю Землю, без изъятий и
исключений!
Кажется, с усмешкой думал Блейд, он поторопился, когда обещал Хейджу
закончить все дела за шесть месяцев. Половина этого срока уже миновала, а он
явно не успеет покорить северное полушарие за оставшееся время. Даже при
тайном содействии Ратона!
Дж. и малышке Асте, обучавшейся в одном из лучших эдинбургских пансионов,
иногда ему снились каменные ущелья Лондона и тихий коттедж в Дорсете над
Английским Каналом; однако Айден был щедр на новых друзей и врагов, на
приключения, тайны и на работу. Теперь, когда Хейдж намекнул, что может
пересылать меж Землей и Айденом и тела, и бестелесные сущности, Блейд совсем
успокоился. Он строил планы, как подберет в Айдене подходящее тело для Дж.;
какого-нибудь пустоголового чиновника лет сорока с превосходным
пищеварением, тощего, крепкого и не обремененного семейством. Малышку Ти,
когда она закончит свой пансион благородных девиц, можно переправить сюда в
истинном обличье. Блейд не сомневался, что Джек Хейдж не откажет ему в
подобной просьбе -- особенно если ее подкрепить какой-нибудь забавной, но
сравнительно безопасной штучкой из Ратона.
не шутит, императорского дворца. Всех -- названного отца, приемную дочь,
друзей, жену... Конечно, ведь у него же есть жена! Будущая златовласая
императрица!
назад скалы. Он уже миновал благодатные земли Ратона и систему гигантских
водопадов, что обрушивались с Северных гор, порождая серебряную Зайру; сами
горы, величественные, с вершинами, закованными в лед, тоже остались позади,
и теперь под флаером тянулись предгорья. Постепенно скалы, осыпи и
неглубокие ущелья уходили назад, сменяясь буйными зарослями джунглей; затем
потянулись низменные участки, поблескивающие зеркалами воды -- первые
предвестники Великого Болота. До заката оставалось еще часа два, и Блейд
надеялся, что пролетит над Зеленым Потоком еще засветло. Курс его проходил
прямо над приснопамятной скалой Ай-Рит, и он рассчитывал плюнуть на ее
поганые камни. Странно, что эти жалкие волосатые каннибалы до сих пор
вызывали у него такую неприязнь -- не меньшую, чем крыса бар Савалт. Разумом
он понимал, что троги, как и дикари Понитэка, такое же естественное
порождение Айдена, как звери, травы и деревья, однако память о перенесенных
унижениях все еще была жива. Если бы его флаер нес бомбу на двести килотонн,
Блейд утопил бы АйРит в жарких водах Зеленого Потока, наверняка заслужив
проклятия будущих поколений местных археологов.
вытащил кинжал Асруда. С минуту он пристально рассматривал ножны,
изукрашенные рисунками странных чудищ, и вспоминал тот далекий день в
замковой библиотеке, когда они с Артоком бар Занкором впервые поговорили по
душам; потом, вздохнув, включил сканер. Его машина стремительно мчалась над
бездонной топью, над полями бурых стеблей, напоминавших камыш, над
гигантскими раскоряченными стволами деревьевпауков, корни которых уходили в
воду и жидкую грязь на сотни футов, над темными глубокими промоинами и
ядовито зелеными зарослями плавучих растений. Следящий луч широким конусом
уходил вниз, к земле, и иногда путнику удавалось различить на маленьком
экране рядом с пультом странных тварей, чудовищных амфибий, похожих на
гибрид огромных жаб с черепахами или крокодилами. Это страшное место, не
море и не материк, а нечто среднее, превратившееся в зловонную смесь
недвижной мутной воды, грязи и гниющей зелени, тоже порождало жизнь,
отвратительную и опасную. Блейд с облегчением вздохнул, когда внизу
появились бурлящие волны Зеленого Потока, полускрытые вечным туманом, и
черные выжженные скалы, вокруг которых кипела пена.
пространство промелькнуло под днищем флаера за пять минут. Блейд вытащил
флягу с вином и выпил за то, чтобы проклятая скала, волосатый Бур, все его
племя и их пещеры провалились в преисподнюю. Потом он помянул Грида и Найлу.
Тело Грида лежало сейчас в яме на песчаном островке в двух тысячах миль к
востоку; обгоревшие кости Найлы -- среди камнейантиподов, на расстоянии,
равном половине экватора планеты. Но плоть ее, нежная и сладкая, развеялась
в воздухе, улетела с ветром, выпала с дождем, превратилась в цветы, в травы,
упокоилась на зеленых лугах Айдена, Ратона, Ксама, Хайры. Блейд, во всяком
случае, надеялся на это.
становились все более пышными, яркими, стирая воспоминания о мерзкой трясине
и обжигающем воздухе экватора. Флаер повернул к северо-востоку, к
полуострову в самом углу обширной территории Ксама, туда, где высились стены
и башни Катампы, где распластались по берегу ее верфи и причалы, где дым
сотен кузниц, коптилен и гончарных печей уходил в небеса, где в уютных
прохладных рощах прятались дворцы знати, а в подземельях неприступных замков
томились узники. Теперь машина летела высоко над землей, стремительная и
почти неразличимая за слоем редких облаков.
пресветлый Айден, и Семь Священных Ветров Хайры неслись рядом с его флаером,
быстрой птицей, сиявшей розовым и золотым опереньем в последних лучах
заката. Впереди мчался Алтор, покровитель путников; за ним -- Ванзор, Ветер,
раздувающий огонь в горнах оружейников, и Грим, яростный Ветер битвы и
мести. Они словно намекали, что дело не обойдется без сражения; но
хитроумный Шараст и ловкий охотник Найдел, подпиравшие мощными спинами
крылья машины, пели, гудели, свистали о своем -- о знании и умении, о
твердости и сноровке, и выдержке, и удаче. Сзади парили еще двое --
золотогривый Майр, Ветер любви, и основательный Крод, Ветер благополучия и
богатства, напоминая, что именно их дары венчают усилия героев. Окруженный
своей призрачной свитой, Блейд скользил в темнеющих небесах над
плоскогорьями и равнинами, над реками и лесами, сам подобный ветру --
долгожданному ветру возвращения.
к темной невидимой земле. Но странник не пытался разглядеть город эдора; он
смотрел вверх, в небо, приветствуя старых друзей -- зеленый Ильм,
серебристый Астор и мерцающий Бирот. Астор сейчас горел точно на севере,
похожий на Полярную Звезду, и Блейд, словно зачарованный, надолго загляделся
в его светлое око.
великолепие -- в любом мире, где он побывал, -- будило воспоминания о доме?
Возможно, усыпанное яркими точками ночное небо являлось еще одним штрихом,
роднившим чужие миры с Землей. Везде была суша и было море, везде дули ветры
и росли деревья, везде жили люди; но, кроме этого, каждый мир, даже
невообразимо огромный Уренир, был погружен в космическую беспредельность, в
бездонное пространство, в котором ободряюще сияли путеводные огни звезд.
аппарат начал снижаться и внизу обрисовалось смутное расплывчатое зарево --
тысячи огней Катампы, слитых воедино, что пылали у причалов, складов,
воинских постов и домов знати. Светлое пятно сдвигалось вправо, флаер
неторопливо кружил над морем, словно птица, выбирающая место посадки; и Семь
Ветров, непоседливых и стремительных, умчались на север, в Хайру. Они
выполнили свой долг, сопроводив странника и поведав ему о будущих
свершениях; теперь настало время приглядеть за хайритами. Шесть легкокрылых
братьев сразу ринулись за море, будоража волны, взбивая гребешки пены, своим
молодецким посвистом наводя ужас на мореходов. Золотогривый Майр, Ветер
любви, не поленился, скользнул вдоль побережья к славному городу
Айд-эн-Тагра, залетел в покой древнего замка, где разметалась в постели
златовласая девушка, и нашептал ей на ухо весть о скорой встрече.
Каргалов Вадим
Посняков Андрей
Шидловский Дмитрий
Земляной Андрей
Андреев Николай
Майер Стефани