презираю тебя за твою трусость и слабость. Главас Ро слишком много говорил
о любви. В мире существуют законы ненависти, которым подчиняется даже
любовь, и теперь настало время заставить их поработать на меня. Не
подходи! Я не собираюсь рассказывать тебе о своих замыслах и выдавать
норы, в которых я прячусь. Но одно я тебе скажу, слушай меня внимательно.
Через неделю начнутся мучения твоего отца.
расспросить тебя об учении Главаса Ро. Я хочу расспросить тебя о самом
Главасе Ро. Отец намекнул, что он знал мою мать и что она, возможно,
родила меня от него.
зазвучал с удвоенной силой.
кое-что от жизни, прежде чем стал таким мудрым-мудрым. Очень хочется
верить, что он и впрямь завалил в каком-нибудь уголке твою мать. Тогда
было бы понятно все его благородство. Там, где есть столько любви к любому
существу, прежде должны были быть похоть и грех. Его белая магия была
рождена этой встречей и всей злобой твоей матери. Точно! Грех и белая
магия, рука об руку, - и боги никогда не лгут! И в результате дочь Главаса
Ро обрекает своего истинного отца на смерть в дыму и копоти.
бросилась в лес, зовя Мышонка, пытаясь бежать на звук удаляющегося смеха.
Но вскоре смех замер; стоя в какой-то сумрачной лощине, Ивриана думала,
как злобно звучал смех ученика чародея - как будто он смеялся над смертью
всей любви или даже над тем, что она так и не родилась. Паника охватила
девушку, и она бросилась назад; колючие кусты цеплялись за ее одежду и
ветви царапали ей лицо, пока она не добралась до поляны и не поскакала
галопом сквозь сгущающиеся сумерки, преследуемая тысячью страхов и
чувствуя боль в сердце оттого, что нет больше на земле человека, который
не испытывал бы к ней ненависти и презрения.
над нею, словно какое-то жуткое чудовище с иззубренным хребтом, а когда
она проезжала через большие ворота, ей почудилось, что чудовище навсегда
проглотило ее.
и раздавались гул голосов и звяканье серебряной посуды, Джанарл внезапно
тихо вскрикнул и прижал руку к сердцу.
узколицего оруженосца. - Налей-ка мне вина! Выпью, оно и полегчает.
тарелке, почти не ел мяса, поданного большими дымящимися ломтями. Взгляд
его, перебегая по лицам сотрапезников, наконец остановился на дочери.
подумать, что ты отравила мне вино и теперь ждешь, пока я пойду зелеными
пятнами. Или красными с черной каемочкой.
и жадно впился в него зубами, однако тут же снова вскрикнул, уже громче,
чем в первый раз, качаясь, встал, судорожно прижал руку к груди и
опрокинулся на стол, рыча и корчась от боли.
наклонившись над хозяином, хотя это и так было ясно. - Отнесите его в
постель. И расстегните кто-нибудь герцогу ворот, ему не хватает воздуха.
в столовую ворвался холодный воздух, от которого пламя факелов замигало и
поголубело, а в залу вползли тени. Внезапно один из факелов вспыхнул яркой
звездой и осветил лицо девушки. Ивриана увидела, что люди стали
отодвигаться от нее, бросая подозрительные взгляды и что-то бормоча, как
будто шутка герцога была недалека от истины. Она продолжала сидеть, потупя
взор. Через несколько минут к ней подошел человек и объявил, что герцог
зовет ее к себе. Ивриана встала и молча пошла за ним.
руках, и только его пальцы с каждым вдохом судорожно сжимались на краю
кровати, так что костяшки становились белыми. Он сидел, обложенный
подушками и плотно завернутый в меховой плащ; вокруг постели стояли
жаровни на высоких треножниках, но герцога несмотря на это бил озноб.
вырывавшимся из горла вместе с дыханием. - Ты знаешь, что произошло.
Сердце у меня горит, словно под ним разожгли костер, а тело будто сковано
льдом. В суставах такая боль, точно в каждую кость воткнули по игле. Это
работа колдуна.
узколицый оруженосец, стоявший подле кровати. - И нет нужды гадать, что
это за колдун. Говорят, он бродит по окрестным лесам и ведет беседы с...
кое с кем, - добавил он, пристально и подозрительно глядя на Ивриану.
Ивриану. - Послушай, дочь, тебя видели в лесу недалеко от места, где был
убит старый колдун. Люди считают, что ты разговаривала с этим молокососом.
отрицательно покачала головой. Она ощущала на себе испытующий взгляд отца.
Внезапно он поднял руку и схватил девушку за волосы.
ржавый нож. - Ты помогла ему напустить на меня порчу. Признавайся!
Признавайся немедленно! - Герцог сунул дочь щекой в ближайшую жаровню, так
что у девушки задымились волосы и ее "Нет!" прозвучало дрожащим воплем.
Жаровня покачнулась, но Джискорл поправил ее. Сквозь крик Иврианы
послышался рык герцога: - Твоя мать однажды держала в руке горячие уголья,
чтобы доказать свою невиновность.
оттолкнул ее от жаровни и упал на подушки.
прошептал он. - Она трусиха и не осмелится причинить вред даже мне. А ты,
Джискорл, пошли побольше людей на лесную охоту. Они должны отыскать его
логовище до рассвета, или мое сердце разорвется, пока я терплю эту боль.
сдерживая слезы, выскользнула из комнаты. Ее щека горела от боли. Она не
заметила странной задумчивой улыбки, с которой наблюдал за ней узколицый
оруженосец.
снующими туда и сюда кучками всадников, факелы которых мерцали, как
блуждающие огоньки в лесу. В замке царило таинственное оживление. Ожили,
казалось, даже его камни, чтобы разделить страдания хозяина.
темноте. Она снова и снова вспоминала, как однажды Главас Ро показал ей
маленькую пещеру на круче холма и сказал, что когда-то там совершались
запретные колдовские обряды. Она поглаживала то шрам на щеке, напоминающий
серп, то выжженную прядь волос.
нестерпимыми. Не зажигая огня, девушка оделась и приоткрыла дверь спальни.
В коридоре, похоже, никого не было. Вжимаясь в стены, она добралась до
лестницы и побежала вниз по взгорбленным каменным ступеням. Чьи-то шаги
заставили ее спрятаться в нишу: мимо с угрюмыми лицами в спальню герцога
прошли два егеря. Они были все в пыли и после долгой езды двигались
неуверенно.
равно что охотиться в погребе на муравьев.
тропинки, так что погоня ходит по кругу.
пустую, а из нее - в кухню с высокими кирпичными печами и сверкающими в
полумраке громадными медными котлами.
свежих лошадей и уводили уставших, однако Ивриана надеялась, что благодаря
охотничьему костюму ее никто не узнает. Держась в тени, она стала
пробираться к конюшням. Когда девушка вошла в стойло, ее лошадь тревожно
заржала, но Ивриана тихим шепотом успокоила ее. Через несколько минут она
уже вела оседланную лошадь к полям позади замка. Всадников вокруг видно не
было, и девушка, вскочив в седло, понеслась в сторону леса.
далеко, она могла объяснить себе только волшебным и неумолимым притяжением
заветного места в ночи - пещеры, относительно которой ее предостерегал
Главас Ро.
тьмы и навсегда оставляет мрачный замок и его обитателей. За густой
листвой звезд почти не было видно. Она отпустила поводья, надеясь, что
лошадь сама привезет ее куда нужно, и не ошиблась: через полчаса перед нею
открылась неглубокая ложбина, которой можно было доехать до пещеры.
артачиться и всхрапывать от страха, не желая бежать по ложбине. Вскоре она
сменила рысь на шаг, а еще через несколько минут остановилась как
вкопанная. Прижав уши, животное дрожало всем телом.
как будто все животные, птицы и даже насекомые покинули его. Тьма впереди
была почти осязаемой, казалось, протяни руку - и наткнешься на стену из