БУНТОМ! Прошлую ночь институтская полиция себя показала. Вот что я скажу:
молодец эта мисс Хардкастл, и ее ребята, и ее девицы! Так что, без всякой
волокиты, дадим им размахнуться!
чему! Сравнят их с гестапо - что ж, мы и такое слыхали. Заведут про
свободу - помните, для кого она: для мракобесов, для богачей, для старых
сплетниц. А тому, кто распускает всякие слухи, передайте от меня, что
Институт как-нибудь сам постоит за демократию. А кому не нравится -
скатертью дорога!
Марк очнется и ужаснется, читая готовые статьи. К несчастью, все было
почти наоборот. Чем дольше он работал, тем больше втягивался.
обретает убористый, красивый вид, не хочется, чтобы она шла в корзину. Чем
чаще он перечитывал, тем больше восхищался. В конце концов, это же игра,
шутка, стилизация. Он видел себя самого, старым, богатым, знаменитым,
может быть - и титулованным, когда вся эта чушь давно уйдет в прошлое, и
он будет рассказывать о ней молодым: "Вот вы не поверите, а поначалу
бывало всякое. Помню..." К тому же, до сих пор он печатался только в
ученых трудах, которые читали его собратья, и у него кружилась голова от
мысли о своем влиянии - издатели ждут, вся Англия читает, столько зависит
от его слов. Он просто дрожал, представляя, какая машина попала в его
распоряжение. Не так давно он ликовал, что его приняли избранники
Брэктона. Но что они перед этим? Нет, дело было не в самих статьях. Он
писал их левой ногой (мысль эта ему очень помогала), но ведь не напиши их
он - написал бы кто-нибудь еще. А мальчик, живший в нем, нашептывал, как
это здорово, как это по-мужски: сидишь тут, пьешь, но не напиваешься,
пишешь (левой ногой) статьи для больших газет, газеты ждут, самый
избранный круг института от тебя зависит, и больше никто не сможет
отмахнуться от тебя.
она поняла, что не лежит, а стоит. Было очень темно и холодно. Пальцы ее
ощутили шероховатую поверхность камня. Воздух был странный, неживой,
тюремный какой-то. Далеко, наверное, над ней, раздавались какие-то звуки,
но что-то приглушало их, словно они шли к ней сквозь землю. Значит,
случилось самое страшное: упала бомба, дом обрушился. Тут она вспомнила,
что войны нет; вспомнила она и многое другое - что она замужем за
Марком... и видела Алькасана в камере... и встретила Камиллу. Тогда она
обрадовалась: "это ведь сон, один из снов, он кончится, бояться нечего".
обо что-то ударилась. Джейн споткнулась и упала на пол. Она различала
невысокий помост. Что же на нем? Можно ли узнать? Она осторожно протянула
руку, и чуть не закричала, потому что почувствовала чью-то ногу. Нога была
босая и холодная, должно быть мертвая. Исследовать дальше она не могла, но
все же исследовала. Тело было завернуто в грубую ткань, неровную, как
будто вышитую, очень толстую. И человек очень большой, подумала Джейн,
пытаясь дотянуться до головы. На груди ткань менялась, словно сверху
лежала мохнатая шкура, но потом она поняла, что это просто длинная борода.
Тронуть лицо она решилась не сразу, страшась, что он пошевелится или
заговорит, и напомнила себе, что это - сон. Ей казалось, что все
происходит очень давно, что она проникла в подземелье прошлого, и она
очень хотела, чтобы ее отсюда поскорее выпустили. При этой мысли она
увидела, что к ней спускается другой человек, тоже бородатый, но
удивительно юный, сильный и сияющий. Все стало путаться. Джейн показалось
почему-то, что она должна сделать реверанс, и она с облегчением вспомнила,
что так и не выучилась этому на танцевальных уроках. Тут она проснулась.
Маркет-стрит случилось то, что побудило ее ехать в Сент-Энн немедленно,
поездом на 10:23. У тротуара стояла большая машина. Когда она поравнялась
с ней, из магазина вышел человек, пересек ей дорогу и заговорил с шофером.
Даже в тумане она рассмотрела его, очень уж он был близко. Она узнала бы
его везде: ни лицо Марка, ни собственное лицо в зеркале не было ей теперь
так знакомо, как эти восковые черты, пенсне и бородка. Ей не пришлось
думать о том, как быть. Тело само направилось к станции. Она боялась до
тошноты, но гнал ее не страх. Она просто не могла находиться поблизости от
этого человека. Ее трясло при одной мысли о том, что она могла до него
дотронуться.
скамью. Медленное движение сквозь туман почти укачало ее. О Сент-Энн она
не вспоминала, пока не приехала; даже взбираясь на холм, она думала не о
том, что ей делать, что сказать, а о Камилле и о м-сс Димбл. В душе ее
всплывали прежние, детские ощущения. Ей хотелось к хорошим людям, туда,
где нет плохих, и это разделение казалось теперь более важным, чем все
другие.
намного светлей, чем в городе. Неужели деревенский туман реже городского?
Воздух был уже не серым, а ясно-белым; еще дальше она увидела что-то синее
наверху и тени деревьев внизу. Потом ей открылось безбрежное небо и
бледно-золотое солнце. Оглянувшись, она увидела, что стоит над туманом, на
зеленом островке. Он был не единственный - вон тот, к западу, этот холм
над Сэндауном, где они с Деннистоунами устроили пикник, а к северу -
большой - это почти гора, с которой и течет их речка. Джейн глубоко
вдохнула воздух. Ее поразило, что над туманом - так много земли. Внизу все
эти дни люди жили, словно в каморке, и она забыла, как велико небо и как
далек горизонт.
провел ее в усадьбу через главные ворота, которые выходили на ту же
дорогу, но подальше. По пути она все ему рассказала. С ним она ощущала то,
что знакомо многим мужьям и женам: она никогда не вышла бы за него замуж,
но он был ей намного понятней, чем Марк. Входя в дом, она встретила свою
бывшую служанку.
сдвинулось. Мы идем прямо к Грэйс. Макфи дома?
Камилла на кухне. Позвать ее вам?
ехали...
хозяйка, и чета Деннистоунов глядели на нее, как экзаменаторы. Айви Мэггс
принесла чай и уселась рядом с ними, словно четвертый член комиссии.
возбуждением, а истинной духовной жаждой.
свой.
приснился человек с остроконечной бородкой. Вы видели, как он сидит и
что-то пишет в вашей комнате. На самом деле его там не было. Во всяком
случае, наш хозяин считает, что он там быть не мог. Но за вами он
действительно наблюдал.
мне?
с человеком из сна. Все явно заволновались.
замолчали. - Сейчас мы ничего обсуждать не будем. М-сс Стэддок еще не с
нами.
можем, да мы и не вправе что-нибудь объяснять вам. Разрешите задать вам
еще два вопроса?
Деннистоунах ей хотелось вести себя как можно лучше.
Потом она протянула Джейн фотографию.
утром.
и спросите, может ли он сейчас принять миссис Стэддок.
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Русанов Владислав
Емилина Ника