взглянул на виночерпия, а только поднес чашу к губам и сделал глоток.
за столиком в "Единороге", заметил, что Ганс отогнал прочь гнетущие мысли
и поднял в ответ свою чашу, грустно размышляя о позабытой песне, об
истории, которую лучше не рассказывать даже в безопасном закоулке таверны.
Завтра весь город наполнится слухами и вопросами, так что лучше ничего не
знать... уверен, что и Ганс думает так же.
вытащил серебряную монету и аккуратно положил ее на стол. - Это за второй
кувшин, когда допьем этот, и за сегодняшний ночлег.
соря деньгами так, словно хотел от них избавиться.
помешал ее и передал сосуд хозяину. Дыхание Йорла к вечеру стало хриплым.
Маг осторожно принял чашу, не касаясь пальцами Даруса, чему слепой был
только рад.
высившиеся кругом хибары. Дом был огражден стеной и садом, но в нем
чувствовалось нечто непонятное и странное. Неподалеку от ворот мрачно
стоял Мрадхон Вис. Она была там, она нашла себе молодого человека,
похожего на Сджексо, ради которого ныне пылал внутри камин и горели свечи.
зашагал прочь.
появился на пристани Санктуария; день только начинался, но по рыбацким
меркам было уже поздно. Глаза юноши болезненно щурились от непривычного
блеска утреннего солнца. Ему сейчас страстно хотелось оказаться дома в
постели... или в чьей-нибудь постели... где угодно, только не здесь. Но он
пообещал матери, что поможет Старику сегодня утром. И хотя воспитание не
позволяло ему нарушить данное слово, упрямый характер требовал
демонстративно опоздать в знак протеста.
что ее всегда тщательно чистят, Хорт все же шел осторожно, стараясь не
испачкаться. Последнее время он стал очень заботиться о своей внешности;
сегодня утром обнаружил, что у него совсем нет старой одежды, пригодной
для рыбалки. Умом он понимал тщетность попыток предохранить свой нарядный
костюм от грязи в течение целого дня работы в лодке, но недавно
приобретенные привычки требовали хотя бы постараться свести ущерб к
минимуму.
морская птица, которая дремлет, наглотавшись рыбы. В руке он держал нож и
неторопливо, ритмично строгал какую-то ненужную деревяшку. С каждым
движением из-под лезвия падала длинная спиралевидная стружка. Кучка
стружек у ног Старика была зримым свидетельством того, как долго ему
пришлось ждать.
отцом. Даже люди, с которыми он начинал рыбачить в этих водах, когда они
были еще мальчишками, и те называли его чаще Стариком, чем Панитом. На
самом деле он был не так уж стар, просто лицо его производило обманчивое
впечатление. Сморщенное и изрезанное глубокими складками, лицо Старика
напоминало красное глинистое русло пересохшей реки, которое можно было
увидеть в пустыне, раскинувшейся за Санктуарием: иссушенное ветром,
потрескавшееся, ожидающее дождя, которого никогда не будет.
общего с этим огромным скоплением пыли. Он был рыбаком, детищем моря,
плоть от плоти его, подобно тем выветренным скалам, что сторожили вход в
гавань.
строгание палки.
опоздал.
Хорт не собирался извиняться, что бы ни сказал Старик. Но Старик не сказал
ничего...
выработанным годами тренировки.
ждал, что горе-помощник опоздает.
на воду, а сам при этом кипел от злости. Он был настолько раздражен всей
этой ситуацией, что сам не заметил, как оказался в лодке и взялся за
весла. Только тут он сообразил, что папаша годами спускал лодку безо
всякой помощи. Неопытные руки сына были лишь помехой.
когда отец приготовился сесть. Эта маленькая месть оказалась напрасной.
Старик шагнул в лодку, легко перепрыгнув полоску воды, автоматически, так,
как купец вставляет ключ в замок.
ритмичность движений пришла к нему через несколько взмахов. Когда-то он
был счастлив грести в отцовской лодке. Как здорово было чувствовать себя
большим и сильным, впервые сев за весла! Отныне он уже не маменькин сынок,
и может гордиться тем, что он - сын Старика. Приятели завидовали его
близости к единственному рыбаку, который постоянно выслеживал косяки
неуловимых ний - маленьких хитрых рыбок, за чье вкусное мясо давали самую
высокую цену.
- теперь он не помнил почти ничего. Память была занята другим.
пределами доков о Старике никто не знает и знать не хочет. Для обычных
граждан Санктуария он был просто рыбаком, а рыбаки занимали невысокое
положение в социальной структуре города. Рыбаки не были богаты, не
пользовались расположением местных аристократов. Они одевались не так
нарядно, как С'данзо. Их не боялись, как солдат или купцов.
Хорта с уличными мальчишками, жившими далеко от доков. В конце концов
синяки и ссадины убедили его в том, что рыбаки ко всему прочему были еще и
никудышными драчунами. И от них воняло.
замечать, что относится к взрастившей его среде с оттенком презрения.
Единственными людьми, которые уважали рыбаков, были сами рыбаки. Многие из
его друзей детства разлетелись кто куда в поисках новой жизни в
возбужденной сутолоке города. Те же, кто остались, были заурядными
парнями, они искали надежности и опоры в незыблемых традициях рыбацкого
братства и сами уже начинали походить на своих отцов.
денег на новую одежду, которую связывал в узелок и прятал подальше от
пропахшей рыбой хижины, которую семья называла домом. Он тщательно мылся с
песком, одевался и старался слиться с горожанами.
то сразу же почувствовал любезность горожан. С исключительной
заботливостью они обучали его тратить деньги. Вокруг него сложилась
компания друзей, и он все больше времени проводил вне дома до тех пор,
пока...
Он внезапно осознал, что попал в ловушку, о которой его предупреждали
друзья. В лодке вдвоем с отцом он будет вынужден выслушивать все до
окончания прилива. Сейчас начнется ругань, обвинения, а под конец -
уговоры.
он все еще сохранял какое-то уважение к отцу, но знал, что это уважение
умрет, как только Старик опустится до нытья или просьб.
не всем же быть рыбаками.
ситуацию. Возможно, отец так разозлится, что беседа прервется прежде, чем
дело дойдет до увещеваний об обязательствах перед семьей и рыбацким
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Никитин Юрий
Василенко Иван
Суворов Виктор
Посняков Андрей